Сталин - период созидания. Гражданская война в СССР 1929-1933 гг. Том 8.
Шрифт:
После завершения оргвопросов, объединения — настала пора действовать. На допросе 5 июня 1936 года арестованный Н.А. Карев рассказал, что в середине августа 1932 года на даче Зиновьева в Ильинском было принято решение убийства Сталина в Москве и главы Ленинграда Кирова, после чего должен был быть осуществлен мирный перехват власти объединенными оппозиционными силами. Хозяин дачи в Ильинском Г. Зиновьев на допросе 25 июля 1936 года признался: «Троцкистско-зиновьевский центр ставил главной задачей убийство руководителей ВКП(б) и в первую очередь убийство Сталина и Кирова. Я также признаю, что участникам организации Бакаеву и Кареву от имени объединенного центра мною была поручена организация террористических актов над Сталиным в Москве
То есть исполнителями терактов должны были быть опытный чекист И.П. Бакаев со своими дружками и бывший первый секретарь Ленинградского губкома при Зиновьеве М.Н. Яковлев со своими боевыми комсомольцами.
Не забывали оппозиционеры и о важном революционном факторе — о «низах», которые не хотят жить и работать в колхозах. Один из руководителей Северо-Кавказского крайкома партии Иванов на суде 1937 года объяснял: «На совести Бухарина лежит организация жуткого голода во многих районах страны, в том числе и на Северном Кавказе. Голод заговорщики решили использовать для массового недовольства советской властью».
После этого обвинения Бухарина, судья Вышинский спросил у Н. Бухарина: «У вас ставилась задача организовать повстанческое движение? Вы посылали на Северный Кавказ Слепкова для этого дела? Посылали вы в Бийск Яковенко?». Н. Бухарин ответил — «Да».
Но был у Бронштейна-Троцкого и запасной вариант, более надежный, ведь он всё-таки, благодаря своим старым нью-йоркским связям «на верхах планеты» и своим глобальным заслугам, «тусовался» с вершителями судеб планеты, которые после блестящей проведенной операции под условным названием — «Установление нового порядка на планете путем проведения (Первой) мировой войны» были в восторге от самих себя, от своей циничной гениальности и силы.
«Ромм рассказал мне, что Троцкий ожидает прихода к власти Гитлера и что он рассчитывает на помощь Гитлера в борьбе Троцкого против Советской власти», — объяснял 29 мая 1937 года следствию маршал М. Тухачевский.
Думаю, что Сталин, в отличие от Бронштейна-Троцкого, несмотря на свою большую прозорливость во внешнеполитических делах, ещё не знал, что нью-йоркско-лондонский планетарный «обком» уже принял решение, что президент Германии Гинденбург должен вручить в ближайшее время власть Гитлеру. Эти западные «обкомовцы» уже давно прочитали единственную книгу Гитлера 1924 года и прекрасно знали — куда этот экзальтированный и контуженный в мировую войну солдат пойдёт, если им закрыть глаза на собственные версальские договоренности — и его вооружить.
Можно обратить внимание, что Сталин с 1929 года в рамках жесткой борьбы с антисемитизмом, если под этим понятием понимать позицию против агрессивного еврейства — антиеврейство, начал критиковать развивающееся новое движение интеллигенции в Европе под названием фашизм. Стоит несколько слов сказать об этом новом движении в истории человечества, набравшем к концу 20-х годов достаточно большую силу.
Возникновение фашизма в первую очередь в Европе, а затем и в США в начале 20-х годов 20-го века, было закономерным явлением — как результат осознания и неприятия, критики сути спланированной Первой мировой войны и ещё в большей мере — ужасных событий после марта 1917 года в Российской империи. Часть думающей европейской интеллигенции вдруг обнаружила коварную технологию, — с помощью которой еврейские террористы-политтехнологи совершили революции в России, в Венгрии, — и захватили эти страны, и пытались подобное совершить в Германии, Болгарии, Румынии и других странах.
Суть этой технологии состояла в том, что эти террористы вооруженные «классовой» технологией еврейского идеолога-политтехнолога К. Маркса подходили к стране и народу, в ней проживающему, как к целостному монолитному объекту, затем, внимательно его изучая, находили внутри его какие-то недовольства, социальные несправедливости, «трения» и конфликты,
Европейские интеллигенты поняли, что почти единственным способом противодействия этой технологии, защиты от неё — были просветительские и организационные мероприятия по сплочению общества, всех его слоев: бедных и богатых, грамотных и не очень, чтобы не было «щелей», — в которые могли бы проникнуть эти агрессивные черви, чужаки-агитаторы-пропагандисты. И с этой целью развивали, усиливали чувство патриотизма, национализма — чтобы «иммунная система» общества не воспринимала, «не попадалась», отталкивала агрессивных политтехнологов, красиво обещавших: «землю — крестьянам!», «заводы — рабочим!» и т.п.
Это защитное движение патриотической интеллигенции возникло почти одновременно во многих европейских странах — примерно 3-5 фашистских организаций возникло в каждой из стран: Италии, Франции, Германии, Англии, США, Румынии и других. Но поскольку первым оно возникло ещё в конце 1918 года в Италии, то стал популярен символ этого движения — итальянское слово «фашио» (фашизм), которое в переводе обозначает — «сплочение» и близкое по значению слово «пучок», который должен быть вместе, сплочен, а не разодран до такой степени, что — разодранные прутья стали хлестать друг друга до смерти. И в этом исконном понимании, до гитлеризма, это движение было закономерным, просветительским, защитным, прогрессивным, эволюционным, положительно социальным. Фашист Мусолини стал фактически строить в Италии социализм и добился серьёзных успехов в экономике и в социальной сфере, и забытую всеми отсталую Италию быстро вывел за несколько лет на уровень передовых европейских стран, и даже обзавелся колониями в Африке. И в разгар экономического кризиса на Западе он в 1932 году триумфально праздновал 10-летие фашизма в Италии. Этот пример, наравне со Сталинским, для лондонско-американского «политбюро» и всей мировой олигархии был очень опасным примером.
Понятно, что социал-демократы всех мастей, марксисты всех мастей, тем более — бундовцы, анархисты и коммунисты, везде, где основу составляли агрессивные еврейские политтехнологи, подняли огромный негодующий, критический хай против фашизма, ещё догитлеровского. Причем особо зацепиться за что-то, чтобы его дискредитировать, ослабить, свести к нулю, противостоять ему — не было. Поэтому либерал-демократы прибегли к излюбленному способу — терроризму, убийству, на Мусолини было совершено демократами-террористами различного вида несколько серьёзных покушений.
Довольно удачно примененный в своё время в Российской империи дискредитирующий ярлык — «черносотенцы» в Европе и США был не применим, непонятен, ибо он был связан сугубо с российской историей. Поэтому вся либерально-демократическая пресса использовала свои коварные и лживые приемы для очернения фашизма. И в советских документах и прессе с 1929 года стали появляться часто критические по отношению европейскому движению фашистов высказывания. Это было неудивительно после того, как Сталин заявил на весь мир, что он за антисемитизм в СССР расстреливает. Сталин «своих», европейских «большевиков» различных мастей поддержал.