Сталин: правда и ложь
Шрифт:
Но не зря говорят, что беда никогда не ходит одна. Звезда Абакумова была явно на закате.
Все тот же Джуга, теперь уже генерал, в ходе изучения служебной деятельности Абакумова, сумел обнаружить крупные провалы в работе одного из секретнейших управлений Министерства Государственной безопасности СССР, которое возглавлял генерал-лейтенант Шевелев.
Эти провалы Абакумов скрывал от Сталина и ЦК ВКП(б). Более того, один из главных критиков недостатков в работе этого управления, неоднократно выступавший с критикой на партийных собраниях начальник отделения, майор государственной безопасности Евгений Щукин был отправлен Абакумовым в командировку в Северную Корею, где и погиб при загадочных обстоятельствах.
По указанию
Но и на этом злоключения могущественного министра не кончились.
В следственной части по особо важным делам Министерства Государственной безопасности СССР в качестве следователя по особо важным делам работал полковник Рюмин. К нему на допрос попал врач, арестованный как агент иностранной разведки, который показал, что часть профессоров-консультантов Лечебно-санитарного Управления Кремля, принимавших участие в лечении руководства партии и страны, — изменники Родины; что они замышляют террористические акты против членов Политбюро ЦК и лично против Сталина; что их руками уже злодейски умерщвлены Жданов и Щербаков.
Заявление арестованного врача дополнялось заявлением врача-кардиолога Лечебносанитарного Управления Кремля Тимашук о том, что Жданова и Щербакова неправильно лечили: умышленно неправильно расшифровывали электрокардиограммы с таким расчетом, чтобы не были обнаружены у них инфаркты миокарда. В результате Щербаков, а затем и Жданов умерли.
Получив такие сенсационные показания, Рюмин лично доложил их Абакумову, который с первых же минут отнесся к ним недоверчиво. И не только потому, что если бы подтвердилось, что заговор врачей действительно существует, это означало конец его карьеры, а может и самой жизни: неизвестно, как Сталин посмотрел бы на такие промахи в работе. Но больше потому, что в условиях хорошо организованной тотальной слежки органов государственной безопасности за профессорами, допущенными к лечению руководителей страны, участие такого широкого круга лиц в преступной деятельности было просто невозможно. Об этом Абакумов открыто сказал Рюмину, после чего тот выступил на партийном собрании с заявлением, что им вскрыт опасный заговор, но министр не придает ему значения и пытается замять дело. В результате Рюмину по партийной линии вынесли строгий выговор с предупреждением за недобросовестную попытку дискредитации министра. Он был отстранен от участия в расследовании по "делу врачей" и отправлен на работу в Крымскую область.
Далее события развертывались поистине как в лихо закрученном детективе. Рюмин через знакомого чекиста из охраны члена Политбюро и секретаря ЦК ВКП(б) Маленкова передал тому заявление, в котором сообщил, что Абакумов препятствует раскрытию опасного заговора против товарища Сталина. Маленков, прочитав заявление, побежал советоваться о том, как ему поступать дальше, со своим другом Лаврентием Берией. Тот посоветовал немедленно доложить Сталину о заявлении Рюмина.
Маленков застал Сталина читающим какую-то бумагу. Он не знал, что это была копия заявления Рюмина, поступившего на его, Маленкова, имя. Выслушав, Сталин сказал:
— Вы правильно поступили, что пришли. Давайте вместе примем и выслушаем заявителя, — и он приказал своему помощнику Поскребышеву пригласить Рюмина.
А в это время по приказанию Абакумова врача, давшего показания о "деле врачей", посадили якобы за нарушение тюремного режима в карцер. В этом помещении человек мог находиться максимум 5-6 часов. Врача же в карцере "по халатности забыли" на сутки и когда "вспомнили", он был уже мертв. Не успел доложивший об этом начальник внутренней тюрьмы МГБ СССР полковник Миронов выйти из кабинета министра, как у того заквакал телефон, по которому мог звонить только Сталин. Абакумов
— Что у вас там за дело врачей? — услышал он в трубке знакомый голос.
— Пока неясно, товарищ Сталин, — с трудом выдавил из себя Абакумов, почувствовавший, что еще немного и он потеряет сознание. "Вот теперь расстрела не миновать", — пронеслось у него в голове.
Взяв себя в руки, Абакумов заговорил внешне спокойным голосом:
— Очень похоже, что это провокация, инсценированная англо-американской разведкой.
— Провокация? — переспросил Сталин. — Приезжайте немедленно с этим арестованным врачом ко мне в Кремль. Я допрошу его лично.
Облившись холодным потом, Абакумов едва удержал в руке телефонную трубку и некоторое время не мог ответить на вопрос Сталина: язык не слушался.
— У вас плохо со слухом? Вы что, не расслышали, что я сказал? — спросил Сталин. — Везите немедленно ко мне арестованного врача.
— Товарищ Сталин, — Абакумов, всхлипнув, жадно глотнул воздух, — к сожалению, допросить его невозможно. Час тому назад он скончался от инфаркта.
— Скончался? — удивленно спросил Сталин. После некоторого молчания приказал: — Поезжайте домой и больше в министерстве не показывайтесь. Считайте себя под домашним арестом.
Положив трубку на рычаг, Сталин тут же поднял трубку другого телефона, напрямую связанный с генералом Джуга и задав ему свой обычный вопрос: "Как дела?" — и получив ответ, что все идет как обычно, приказал:
— Вези все, что у тебя есть на Абакумова.
Через час Сталин уже просматривал объемистый том материалов, собранных на Абакумова. Но прежде, чем начать просмотр, Сталин спросил:
— Какой твой главный вывод о деятельности Абакумова?
— Первая часть — безусловно полезная, во время второй части он явно переродился. Превратился в карьериста, авантюриста и вора, — ответил Джуга. Помолчав какое-то время, добавил: — Впрочем, перерождаться ему было не нужно: он никогда не был идейным коммунистом. Для это он слишком малограмотный. Ни политических, ни художественных книг не читал и не читает. Газеты читает и то не каждый день. А в общем Абакумов — зарвавшийся, потерявший над собой контроль карьерист.
— У тебя есть конкретные факты, подтверждающие, что Абакумов вор? — спросил Сталин.
— К сожалению, таких фактов больше чем достаточно, товарищ Сталин. Еще в период войны Абакумов заболел трофейной болезнью. Хранил на специально созданных складах, якобы для оперативных нужд, большие материальные ценности, в основном трофейные, укрыв их от официального учета. Тащил с этих складов все, что хотел. По подтвержденным данным для личного пользования с этих складов Абакумовым было взято более тысячи метров шерстяных и шелковых тканей, несколько гарнитуров мебели, столовых и чайных сервизов, ковров, изделий из саксонского фарфора. За период с 1944 по 1948 гг. Абакумов похитил ценностей более чем на 600 тысяч рублей. По имеющимся у меня сведениям в настоящее время на квартире Абакумова хранится более трех тысяч метров шерстяных, шелковых и других тканей, большое количество дорогих художественных ваз, фарфоровой и хрустальной посуды, различных галантерейных товаров, большое количество золотых изделий.
В 1948 г. Абакумов переселил из дома №11 по Колпачному переулку 16 семей и занял этот дом под личную квартиру. На ремонт и оборудование этой квартиры незаконно из средств министерства затрачено более миллиона рублей. В течение 6 месяцев на переоборудовании дома в Колпачном переулке работало более 200 рабочих, архитектор Рыбацкий и инженер Филатов. При этом часть высококачественных материалов доставлялась из неизвестных, пока что неустановленных источников. Боясь ответственности за это преступление, Абакумов в марте 1950 года приказал уничтожить бухгалтерскую отчетность 1 отделения Управления делами министерства, которое ведает хозяйственным обслуживанием руководящего состава.