Сталин в жизни

Гусляров Евгений Николаевич

Жерби А. // Русская мысль. 1956. 19 мая

Хочется еще добавить к сказанному, что за границей после революции проживал бывший начальник С.-Петербургского Охранного отделения ген. Герасимов, опубликовавший на французском языке свои мемуары, который, несомненно, был бы осведомлен о службе Сталина в Охранке. Что могло побудить его скрыть этот красноречивый факт, если бы он соответствовал действительности? И что могло Виссарионова из Департамента полиции, руководившего деятельностью Малиновского, скрыть на допросе в Чрезвычайной следственной комиссии при Временном правительстве в 1917 г. — скрыть, что он «вел»

того же Сталина в качестве секретного сотрудника?

Аронсон Г. // Новое русское слово. 1956. 26 апр.

С. П. Мельгунов сообщает о том, что он был председателем комиссии, завладевшей полицейскими архивами в Москве, и что эти архивы не содержали какого-либо компромата на Сталина. Впоследствии Мельгунов оказался в тюремной камере вместе с Виссарионовым, одним из главных руководителей тайной полиции, и расспросил его о большевиках — осведомителях Охранки. Виссарионов не располагал никакой информацией, ибо эта служба не имела к нему отношения, но якобы слышал, что речь шла о... Троцком.

Дж. Кеннан. Архив гуверовского института.

Цит. по: Фельштинский Ю. С. 280

«Сейчас здесь все только и говорят о провокаторстве Сталина. Документ этот у меня был едва ли не с 1945 г., а знал я о нем еще со времен парижских. Меня просили напечатать его с комментариями, я отказался, заявив, что «Сталин был провокатором, но документ — поддельный и только скомпрометирует разоблачение». Это же думаю и теперь».

Б. Николаевский — Н. Валентинову. Париж. 20 апреля 1956 г.

«От документа, пущенного в обращение [...] Дон Левиным, за десять километров несет такой фальшью, что нужно быть просто слепым или дураком, чтобы ее не заметить. Неужели департамент полиции не знал, что нет «Енисейского охранного отделения», а есть «Енисейское губернское жандармское правление»? Ротмистр Железняков действительно существовал, но не был начальником несуществующего Енисейского охранного отделения. В книжечке Москолева «Русские бюро большевистской партии» (изд. 1947 г.) на стр. 149–165 довольно подробно рассказывается, как и кто следил за Сталиным в Туруханском крае. Упоминается и ротмистр Железняков, но не в качестве начальника «Охранки». В донесении полиции говорится побочно о Джугашвили (о Сталине тогда почти никто не слышал), и, конечно, не в том придуманном (глупо!) стиле, в каком составлен документик».

Н. Валентинов — Б. Николаевскому. 25 апреля 1956 г.

Цит. по: Валентинов Н. Наследники Ленина

Сомнение это должно усилиться теперь, когда в приведенных в книжке Москалева документах из Красноярского архива по фондам Енисейского жандармского управления вы ни разу не встречаете партийной клички: Сталин. Во всех справках и документах Сталин называется постоянно: Джугашвили — и только. Департамент полиции предписывает: «Водворить Джугашвили в один из отдаленных пунктов»... Начальник Енисейского жандармского управления приказывает «принять меры к воспрепятствованию побега Джугашвили». Я. Свердлов в перехваченном письме от 11 марта 1914 года пишет об Иосифе Джугашвили — и не только по соображениям цензуры, но потому, что Сталина тогда Сталиным никто не называл. Никто, кроме автора сфабрикованного документа, о котором идет речь.

Аронсон Г. // Новое русское слово. 1956. 1 мая

Как я уже

писал выше, в г. Енисейске никакой Охранки никогда не было. Что касается жандармского управления в г. Красноярске, то, по постановлению образовавшегося там 28 февраля 1917 г. Комитета общественной безопасности, я в ночь на 2 марта занял нарядом войск помещение жандармского управления. Офицеры были арестованы, унтер-офицеры отпущены по домам, а самое помещение с его архивами поставлено под военную охрану.

Мне и присяжному поверенному В. Я. Гуревичу было поручено допросить жандармских офицеров с целью получения от них фамилий и адресов их секретных сотрудников. Оба офицера — и начальник управления, и его помощник — дали самые подробные и откровенные показания о своих агентах. На основании этих показаний сразу же было арестовано десятка два агентов, которых позже, в августе 1917 года, судили в согласии с изданным Временным правительством распоряжением.

Все находившиеся в архиве жандармского управления бумаги были внимательно рассмотрены следственной комиссией, назначенной губернским комиссаром д-ром В. М. Крутовским. В составе этой комиссии были адвокаты и общественные деятели, представителя большевиков не было. Никто из офицеров царской полиции доступа к архивам жандармского управления не имел.

В разбиравшихся делах агентов Охранки я выступал в качестве общественного обвинителя и благодаря этому имел доступ ко всем собранным следственной комиссией материалам. Если бы в архивах жандармского управления нашелся бы какой-либо документ относительно работы Сталина в Охранке, этот документ, несомненно, был бы сообщен мне следственной комиссией, члены которой не имели, конечно, никаких оснований его скрывать.

Байкалов А. // Русская мысль. 1956. 8 мая

Даже тот факт, что Дон Левин И., добросовестный писатель-историк, посвятил целых три года и несколько поездок в Европу, не говоря о многих поездках в европейские различные страны для этого, прежде, чем передать оригинал письма Еремина в Толстовский фонд, не дает нам права считать проверку вполне законченной.

Жерби А. // Русская мысль. 1956. 28 апр.

Сталин отбывал ссылку в деревне Мирное Туруханского края. В этой маленькой деревушке, в 1500 верстах от Красноярска, никакой революции делать было нельзя, и потому у жандармов не могло быть никаких оснований «подсаживать» туда своих секретных агентов. Я думаю поэтому, что Департаменту полиции незачем было бы осведомлять жандармские власти Енисейской губернии о приезде в Туруханский край Сталина: они никак не могли бы использовать его услуги для розыскной работы.

Байкалов А. // Русская мысль. 1956. 8 мая

Не входя в рассмотрение вопроса, служил ли Сталин до революции в царской Охранке, и не располагая никакими данными по этому вопросу ни «за», ни «против», я хочу только прибавить несколько доводов в пользу тех сомнений в подлинности приведенного Дон Левин И.ым документа в его статье в «Лайфе», которые высказал М. Е. Вейнбаум в «НРС» 21 апреля. Эти доводы следующие:

1) Фраза, приведенная в документе, о том, что «Сталин по возвращении в Петербург стал в явную оппозицию к правительству», представляется мне совершенно не соответствующей обычному стилю Департамента полиции. Да она и не соответствует стилю, принятому в публицистике тех лет. К тому же надо иметь в виду, что большевики были партией революции, а не оппозиции. Об «оппозиции правительству» можно было говорить в применении к кадетам, а не большевикам.