Сталин в жизни
Шрифт:
Хрущев Н. Т. 2. С. 117–118
25 августа начальник Енисейского губернского жандармского управления получает срочную телеграмму из департамента полиции: «Принять меры к воспрепятствованию Джугашвили и Свердлова побега из ссылки».
Яковлев Н. Н. С. 78
Один из его товарищей по ссылке в Курейке был неприятно удивлен тем, что «Джугашвили остался, как всегда, гордым, как всегда, погруженным в себя, в свои мысли и планы».
Ноймайр А. С. 346
Яков
Ноймайр А. С. 344
Это в Курейке-то, где насчитывалась едва дюжина изб.
Яковлев Н. Н. С. 79
Сталин завел среди местных жителей самые разнообразные знакомства, и позднее Аллилуевы слышали (от него ли самого или от кого-то еще), что он сожительствовал с местной крестьянкой и имел от нее сына. Данная история, если она соответствует действительности, помогает объяснить, почему Сталин и Свердлов в Курейке жили отдельно друг от друга.
Такер Р. С. 151
Дочь русского поэта Марины Цветаевой Ариадна Сергеевна в 30-х годах была в ссылке в Туруханском крае, в том самом месте, где жил когда-то и ссыльный грузин Джугашвили. Хозяйка, у которой собирались политические для проверки уполномоченным НКВД, рассказывала о Сталине много всяких историй. Например, о том, как он ходил к крестьянской девушке, проживавшей в ее доме. Там любовь происходила. О том, как с местным якутом-егерем Сталин охотился в тайге.
Грибанов С. В. Заложники времени. М.: Военное издательство, 1992. С. 41.
(Далее цит.: Грибанов С.)
Было, однако, и еще занятие, которому он предавался с удовольствием, — вечеринки да выпивки. Но тут Свердлов, с которым он жил в избе Тарасеевых, был ему не товарищ. Уже через некоторое время Яков Михайлович сбежал от него на другую квартиру, а через год добился перевода в село Монастырское, откуда и писал жене, что Джугашвили невыносим, жить с ним невозможно. Анфиса Степановна Тарасеева рассказывала Чебуркину:
— Жили они у нас с Яковом Михайловичем недружно. Иногда сильно ругались. Есиф даже в суп Якову плевал, и тот есть отказывался.
Ярославцев В. // Российск. газета. 1992. 21 марта
Сам Сталин спустя три десятка лет, посмеиваясь, рассказывал членам Политбюро, как они одно время вели общее хозяйство со Свердловым. Чтобы не дежурить по очереди на кухне, он специально делал обед несъедобным…
Микоян С. Аскетизм вождя // Огонек. 1989. № 15
Сталин рассказывал: «Мы готовили себе обед сами. Собственно, там и делать-то было нечего, потому что мы не работали, а жили на средства, которые выдавала казна: на три рубля в месяц. Еще партия нам помогала. Главным образом мы промышляли тем, что ловили нельму. Большой специальности для этого не требовалось. На охоту тоже ходили. У меня была собака, я ее назвал Яшкой». Конечно, это было неприятно Свердлову: он Яшка и собака Яшка. «Так вот, — говорил Сталин, — Свердлов, бывало, после обеда моет ложки и тарелки, а я никогда этого не делал. Поем, поставлю тарелки на земляной пол, собака все вылижет, и все чисто. А тот был чистюля». Мы опять
Хрущев Н. Т. 2. С. 119
Значение такого отчуждения станет особенно понятным, если иметь в виду, что эти двое были единственными политическими ссыльными, проживавшими в то время в Курейке.
Такер Р. С. 151
Во время ссылки Сталина все население станка Курейки состояло из 38 мужчин и 29 женщин. Жители занимались охотой и рыбной ловлей. Административно-ссыльный Иосиф Джугашвили тоже пристрастился к богатой рыбалке и охоте. Да и чем еще заниматься в северной глухомани?
Ярославцев В. // Российск. газета. 1992. 21 марта
Зимой в прорубях пристраивал снасть. Однажды пошел проверить клев, ушел за несколько верст по реке, и тут поднялась пурга. Он с тяжелой связкой рыбы на плече ковылял от вешки к вешке и вдруг потерял дорогу. В снежной завесе метнулись две фигуры. Сталин окликнул их, те сразу исчезли. Не чая добраться до дома, он механически брел. Буду идти, пока хватит сил... Внезапно услышал собачий лай. Доковылял до Курейки. Ввалился в первую же избу и без сил рухнул на лавку. Хозяева вскочили, в ужасе прижались к стене.
— Осип, ты?
— Конечно, я. Не лешак же!
А мы встретили тебя и подумали — водяной идет. Испугались и убежали.
С грохотом отвалилась с лица ледяная маска. Он потянулся — зазвенел лед. Да, в ледяном панцире он мало походил на человека.
Яковлев Н. Н. С. 82
Случались такие рассказы о его жизни в ссылках, о которых дети могли бы так сказать: «Дедушка, а может быть, ты врешь?» Мы-то привыкли, что на позднем этапе своей жизни, когда он уже плохо себя контролировал, многое выдумывал. Например, рассказывал такие вещи: «Пошел я раз на охоту. Взял ружье и пошел за Енисей. В том месте, где я жил, Енисей имел в ширину 12 верст. Я перешел Енисей на лыжах, дело было зимой. Смотрю, на ветках сидят куропатки. (Я-то, признаться, не знаю, сидят ли куропатки на ветках? Имел я дело на охоте с куропатками, но всегда считал, что это — степная дичь и прячется в траве. Ну, не знаю. Как говорится, за что купил, за то и продаю.) Подошел. Стал стрелять. У меня было 12 патронов, а там сидели 24 куропатки. Я 12 убил, а остальные все сидят. Патронов больше нет. Я решил вернуться за патронами. Ушел назад, взял патроны и возвратился. А они все сидят». Тут я его даже переспросил: «Как, все, все сидят?» «Да, — отвечает, — все». Тут Берия ввернул какое-то замечание, поощряющее его рассказ. Он продолжает: «Я застрелил этих куропаток, взял веревку, привязал их к ней, а веревку привязал к поясу и поволок куропаток за собой».
Это мы слушали за обедом. Когда уходили и, готовясь уехать, заходили в туалет, то там буквально плевались: за зимний день он прошел 12 верст, убил 12 куропаток; вернулся — вот еще 12 верст; взял патроны, опять прошел 12 верст, снова застрелил куропаток — и назад. Это будет 48 километров на лыжах. Берия говорил мне: «Слюшай, как мог кавказский человек, который на лыжах очень мало ходил, столько пройти? Ну, брешет!» У нас ни у кого не было сомнения в этом. Зачем ему нужно было врать, трудно сказать. Имелась у него какая-то такая потребность. Но это была забавная брехня, которая, конечно, никакого вреда не приносила. Однако велись, конечно, и серьезные разговоры.