Сталин. Большая книга о нем
Шрифт:
комитета партии (в 1934—1938 гг. Н.С. Хрущев был первым секретарем МГК, а потом МК
ВКП(б). — Авт. ). Это были семейные обеды, именно семейные, на которые приглашались я и
Булганин. Сталин всегда говорил в шутку: «Ну, отцы города, занимайте свои места». Это был
действительно обед. Было там и вино, и все прочее, но в довольно умеренном количестве. И
если
Иногда Никита Сергеевич говорил даже о том, что Сталин в те времена выпивал немного:
Теперь, во второй раз, познакомился я с Берией и другими руководителями Грузии. Кадры
мне понравились, вообще люди очень понравились. Единственно то лишнее, рассказывал я
Сталину, что чересчур гостеприимны. Очень трудно устоять, чтобы тебя не споили,
нехорошо это. «Да, это они умеют, — отвечал Сталин, — это они умеют, я их знаю». В те
годы сам Сталин выпивал еще весьма умеренно, и мне его умеренность нравилась.
А в конце двадцатых годов, как вспоминал личный секретарь Сталина Борис Бажанов, тот
даже не принуждал своих коллег к тому, чтобы выпить, хотя предложить скрасить досуг
бокалом-другим мог:
Первый раз, когда я попал к его обеду, он налил стакан вина и предложил мне. «Я не пью,
товарищ Сталин». — «Ну, стакан вина, это можно; и это хорошее, кахетинское». — «Я
вообще никогда ничего алкогольного не пил и не пью». Сталин удивился: «Ну, за мое здоровье».
Я отказался пить и за его здоровье. Больше он меня вином никогда не угощал.
Потом, в 1939—1941 годах, когда политическая обстановка как внутри страны, так и в
международном плане осложнилась, привычки генсека, по мнению Хрущева, изменились:
А в предвоенный период если кто-либо говорил, что не может или не хочет пить, то это
считалось совершенно недопустимым. И потом завели такой порядок, что если кто-нибудь не
поддержит объявленный тост, то ему полагается в виде «штрафа» еще дополнительно
бокал, а может быть, и несколько бокалов. Были и всякие другие выдумки. Во всем этом очень
большую роль играл Берия, и все сводилось к тому, чтобы как можно больше выпить и всех
накачать. И это делалось потому, что этого хотел именно Сталин.
Возвращаюсь к тому, что Сталин перед войной стал как бы мрачнее. На его лице было
больше задумчивости, он больше сам стал
между собой перебрасывались словами, как бы поскорее кончить этот обед или ужин. А другой
раз еще до ужина, до обеда говорили: «Ну, как сегодня — будет вызов или не будет?» Мы
хотели, чтобы вызова не было, потому что нам нужно было работать, а Сталин лишал нас
этой возможности. Обеды у него продолжались иногда до рассвета, а иной раз они просто
парализовали работу правительства и партийных руководителей, потому что, уйдя оттуда,
просидев ночь «под парами», накачанный вином, человек уже не мог работать. Водки и коньяка
пили мало. Кто желал, мог пить в неограниченном количестве. Однако сам Сталин выпивал
рюмку коньяка или водки в начале обеда, а потом вино. Но если пить одно вино пять-шесть
часов, хотя и маленькими бокалами, так черт его знает, что получится! Даже если воду так
пить, то и от нее опьянеешь, а не только от вина. Всех буквально воротило, до рвоты
доходило, но Сталин был в этом вопросе неумолим. Берия тут вертелся с
шутками-прибаутками. Эти шутки-прибаутки сдабривали вечер и питие у Сталина. Берия и
сам напивался, но я чувствовал, что он делает это не для удовольствия, что он не хочет
напиваться и иной раз выражался довольно резко и грубо, что приходится напиваться. Он
делал так из угодничества к Сталину и других принуждал: «Надо скорее напиться. Когда
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
131
напьемся, скорее разойдемся».
А апогей в процессе «алкоголизации» высшего руководства страны, по мнению Хрущева,
наступил в послевоенный период, особенно в последние годы жизни Сталина:
Меня могут спросить: «Что же, Сталин был пьяница?» Можно ответить, что и был, и
не был. То есть был в том смысле, что в последние годы не обходилось без того, чтобы пить,
пить, пить. С другой стороны, иногда он не накачивал себя так, как своих гостей, наливал себе
вино в небольшой бокал и даже разбавлял его водой. Но Боже упаси, чтобы кто-либо другой
сделал подобное: сейчас же следовал «штраф» за уклонение, за «обман общества». Это была