Сталин. Миссия НКВД
Шрифт:
Все факты, которые излагались, это не просто разрозненные факты, нет, это система противопоставления МВД партии. Обратите внимание – товарищ Хрущев, аппарат ЦК вызывают заместителя министра внутренних дел Кобулова и хотят разобрать вопрос, какие идут персональные перемены кадров. Казалось, что худого, наоборот, хорошо, ЦК хочет помочь, а он, Берия, звонит товарищу Хрущеву со злобой: «На каком основании начальник отдела вызывает Кобулова – моего заместителя?» Товарищ Хрущев отвечает, что так давно заведено у нас в ЦК. «Нет, я не позволю этого», – заявляет Берия.
Я помню, в 1924 году, когда я был секретарем ЦК и заведующим Орграспредом ЦК, на заседании Оргбюро рассматривался вопрос о номенклатуре работников, которых нужно было утверждать в ЦК. Покойный товарищ Дзержинский, большой идейности и принципиальности, честнейший выдающийся
А тут Берия, который ноги Дзержинского не стоит (если бы он был даже честным человеком), грубо и нахально попирал права ЦК. Почему? Потому что он не хотел допускать, чтобы Центральный Комитет знал его людей, чтобы Центральный Комитет контролировал его. Он хотел контролировать партию сам. Факты, про которые здесь рассказывали, когда органам МВД давались специальные задания собирать компрометирующие материалы на секретарей обкомов и на сами обкомы, означают не что иное, как акт, ставящий партию под контроль МВД, это значит, МВД наблюдает за коммунистами, за секретарями райкомов, за секретарями обкомов…
Он хотел парализовать наши кадры, превратить их в тряпки, для того чтобы самому господствовать и чтобы легче было провести задуманный им фашистский переворот именем партии. Выступить перед народом с именем МВД нельзя. Ему нужно было выступить от имени партии, а для этого он должен был часть людей обломать, часть людей превратить в своих агентов и действовать. Это линия вражеская, это линия разведок иностранных государств, которые и являются хозяевами этого подлого предателя.
Начал он атаку на партию с атаки на Сталина. На другой день после смерти Сталина, когда еще Сталин лежал в Колонном зале, он фактически начал готовить переворот, начал свергать мертвого Сталина, он стал мутить, пакостить, то рассказывал, что Сталин говорил про тебя то-то, про другого то-то, то говорил, что Сталин и против него, Берия, шел. Он нам, группе людей, говорил: «Сталин не знал, что если бы он меня попробовал арестовать, то чекисты устроили бы восстание».
Это он говорил на трибуне Мавзолея. Когда он это сказал, мы сразу почувствовали, что имеем дело с подлецом, контрреволюционером, который что-то готовит. Он оскорблял, изображал Сталина самыми неприятными, оскорбительными словами. И все это подносилось под видом того, что нам нужно жить теперь по-новому. Надо сказать, что кое-чего он добился. Сталин постепенно стал сходить со страниц печати. Верно, что был перегиб в смысле культа личности, и товарищ Сталин сам нас упрекал, но это не значит, что мы должны сделать крутой перегиб в другую сторону, в сторону замалчивания таких вождей, как Сталин.
Мы хорошо знаем, что всем людям ничто человеческое не чуждо. Об этом еще Маркс говорил. Это не чуждо и Марксу, Энгельсу, Ленину, Сталину. Мы знаем хорошо, что у каждого даже великого человека есть недостатки, были они и у товарища Сталина. И мы, его ученики, не намерены обожествлять и изображать его без недостатков. Больше того, мы всегда исходили и считали, что наша наука, великая наука марксизма-ленинизма, не догма, мы не начетчики, мы понимаем творчески марксизм.
Мы знаем, как об этом в истории партии написано в заключительной главе, что марксистско-ленинскую науку нельзя рассматривать как собрание догматов, как катехизис и самих марксистов как буквоедов-начетчиков. Марксистско-ленинская наука не может не обогащаться новым опытом, новыми знаниями, а отдельные ее положения не могут не изменяться с течением времени. Однако это не означает, что мы позволим изменять направо и налево устои, основы великого учения Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина. А именно к этому и вел дело этот новоявленный претендент в «диктаторы». Все его «новшества» – это не поправки, а ревизия.
Та торопливость, шипящая
Берия враждебно относился к заявлениям о том, что Сталин – великий продолжатель дела Ленина, Маркса – Энгельса. Сегодня, ликвидировав этого предателя Берия, мы должны полностью восстановить законные права Сталина и именовать Великое коммунистическое учение – учением Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина.
Берия не хотел просто поправок, о которых мы говорим. Поправки можно вносить, но к чему, к основам марксизма-ленинизма, а он хотел ликвидировать марксизм-ленинизм, ему это нужно для расчистки его путей к буржуазному перерождению, к фашистскому перевороту. Вот почему мы сегодня окончательно закрепили наши победы: хозяйственные, идейно-принципиальные и политические…
Товарищи, как святая святых мы должны беречь единство партии и принципиальную политику. Товарищ Сталин говорил на вечере выпускников кремлевских курсантов: «Принципиальная политика есть единственно правильная политика». Это та самая формула, которой Ленин брал приступом новые позиции. Эту политику мы ведем и будем вести. Эта принципиальная политика помогла Президиуму решить вопрос – разоблачить и изолировать Берия…
ИЗ ВЫСТУПЛЕНИЯ А. И. МИКОЯНА
Товарищи, в выступлениях товарищей Маленкова, Хрущева, Молотова, Булганина, Кагановича достаточно ясно обрисовано и документально доказано все положение дел с преступной авантюрой Берия, дана должная политическая оценка и отмечены те организационно-политические выводы, которые партия должна сделать из этого печального, но поучительного события в нашей партии.
Я целиком согласен с тем, что сказано товарищами. Хотелось бы от себя только внести дополнительные соображения и ряд фактов, подтверждающих, что сказанное совершенно правильно.
С того дня как товарищ Сталин заболел, а врачи сказали нам – он не поправится, главная забота для каждого из нас заключалась в том, чтобы сохранить железное единство руководящего коллектива партии, ибо единство партии было обеспечено уже при жизни Сталина.
Когда формировалось руководство государства и партии, все ученики Сталина, кто многие годы работал под его руководством и кто мог оказать помощь в работе, нашли участок своей работы и свою долю ответственности за дело. И все понимали, что сталинское руководство можно было заменить только руководством коллектива, что только коллектив в целом мог заменить товарища Сталина, а не отдельная личность. Вначале работа шла дружно и налицо были большие успехи нашей партии и Правительства во внешней и внутренней политике. Однако вскоре стали появляться сигналы о том, что в нашей среде Берия принимает меры поджать всех и самому диктовать и в этих целях портит работу руководства. Интриганский характер Берия мы и раньше знали, но в таком разнузданном виде увидели только после смерти товарища Сталина, когда он зарвался, ведя свою преступную игру, и наконец доигрался.
Многие товарищи могут спросить, как это члены ЦК, много лет зная Берия, не сумели так долго распознать в своей среде чужого и вредного человека. Между тем это дело не такое простое, не так легко этого достигнуть. Во-первых, не все факты в свое время всем нам были известны. Во-вторых, факты имели место в разное время и, взятые каждый в отдельности, не имели того значения, какое они приобретают, когда связаны между собой воедино. Нельзя забывать, что происходила большая и ловкая работа по маскировке этих фактов, по замазыванию их значения и по трактовке их совсем в другом смысле. Было немало фактов положительной работы Берия, в тени которых прикрывались отрицательные факты.
Нужно честно и правдиво сказать, что Президиум Центрального Комитета, в первую очередь тт. Маленков, Хрущев, Молотов и Булганин, проявили прозорливость и совершили действительный подвиг – сразу покончив в один присест с этим авантюристом. Партия будет всегда благодарна им за совершенный ими подвиг.