Сталин. Очищение от «питерских»
Шрифт:
Остается только пожалеть, что наши оппозиционные генералы, пребывающие сейчас на положении генералов в отставке, в силу разных соображений не имеют возможности наблюдать действительную жизнь нашей партии. Нужно сказать, что и прежде они отличались тем недугом, что, занимая очень высокие и ответственные посты, имея в своих руках громадный аппарат, для того чтобы чувствовать биение пролетарского революционного пульса, – они этого пульса не чувствовали, они жизни, деятельности и чаяний нашей партии не знали.
Именно поэтому они зашли в тот тупик, в котором пребывают и сейчас.
Я думаю, товарищи, что надо будет в заключение сказать: тяжелую пору пережили мы с вами за этот истекший год и особенно за первую половину его. Много энергии и сил мы потратили для того, чтобы
Мы эти испытания, эту борьбу выдержали с честью, и здесь я – не в комплимент, а по большевистской совести должен вам сказать, что вам, коммунарам Выборгского района, в этом отношении принадлежала – и будем надеяться, что и впредь будет принадлежать– первая и исключительная роль. Вы, товарищи, были теми, которые, несмотря на специальное окружение, в котором оказался в свое время Ленинград, несмотря на то, что здесь развилась в свое время зараза оппозиции, начиная от губ-кома и кончая самыми маленькими ячеечками па предприятиях, – вы были тем ленинским оазисом, который оказался настолько могучим, настолько твердым, настолько выдержанным, что эта широкая оппозиционная волна встретила жестокий и решительный отпор именно здесь – со стороны коммунаров Выборгского района, имеющего в своем составе квалифицированнейшие и испытаннейшие кадры ленинградского пролетариата.
Я думаю, что мы – вся партия в целом – вправе требовать от города Ленина, чтобы он нашей миллионной коммунистической партии. Я думаю, что уроки этого прошлого для нас не пройдут бесследно. Нельзя, товарищи, закрывать глаза на то, что ждет нас впереди. Нет ни малейшего сомнения, – как бы нас в этом ни старались разубедить представители достопочтенной оппозиции, – нет ни малейшего сомнения в том, что мы с вами стоим на правильной, верной, ленинской дороге. На эту дорогу мы вышли девять с лишним лет тому назад. Не раз были случаи, когда нас с этой дороги хотели сбить, когда хотели менять те верстовые столбы, которые поставлены по дороге к социализму. Не помогло. Мы, товарищи, находили всегда правильную дорогу.
Но не подлежит также никакому сомнению, что впереди нам придется пережить еще очень много внутренних и внешних затруднений. Возможно, что нам еще и еще раз, по мере продвижения вперед, придется пересматривать основные положения нашей тактики. Но я думаю, что тот опыт, тот урок, который наша стотысячная организация имеет в прошлом, даром не пройдет. Я думаю, что мы этот опыт сумеем использовать и в будущем для того, чтобы в самые трудные, в самые ответственные минуты жизни нашей партии нам с вами оказаться на достойных позициях, на достойных местах.
Мы уже проделали слишком большую работу, чтобы история смогла свое колесо повернуть назад. Нет, назад движении нет! Или вперед к социализму, к освобождению трудящихся, или к гибели всего человечества. Другого выхода сейчас, товарищи, нет. Мы явились первыми в этой борьбе, сделаем же все, чтобы первыми и остаться на этих почетных позициях.
«В упорной борьбе с оппозицией…»
(Из доклада С.М. Кирова о работе Ленинградского губкома ВКП(б) на XXIV губернской партконференции 27 января 1927 года)
Товарищи! Прежде чем доложить о практической работе губернского комитета партии за истекший год, я считаю необходимым изложить перед вами общую обстановку, в которой приходилось работать губернскому комитету. По этому поводу говорилось у нас достаточно много и достаточно часто, поэтому я буду краток. То время, которое мы пережили, войдет в историю не только нашей организации, но и нашей партии в целом, ибо эта эпоха действительно во всех отношениях является исключительной. Еще до XIV съезда нашей партии мы вступили в новую полосу партийной работы. Вы знаете, что эта полоса первое время сопровождалась целым рядом хозяйственных затруднений, и я думаю, товарищи, что эти затруднения явились основной предпосылкой того перелома, который пережила впоследствии наша партия.
Вы помните, с чего все началось. Началось с того, что отдельные товарищи, представлявшие тогда еще не совсем отчетливо организованную оппозицию, стали нам указывать на якобы происходящее совершенно определенное перерождение отдельных членов ЦК; потом мало-помалу оппозиционная фантазия стала развертываться, и перерождение приписывалось уже Центральному Комитету в целом. В дальнейшем на фоне все более и более ярко выступавших хозяйственных затруднений стали раздаваться голоса о том, что не только Центральный Комитет, а и вся партия, дескать, переживает страшную болезнь перерождения. Оказалось, что во всей нашей миллионной партии только несколько человек ясно представляли себе те задачи, которые стояли перед партией, все же остальные уклонились в сторону заигрывания с кулаком, с нэпманом.
«Зоркий» глаз наших оппозиционеров, вы помните, видел, как постепенно эта волна мелкобуржуазной стихии стала захлестывать сначала нижние, подвальные, этажи нашей социалистической храмины, а потом помаленьку полезла и в первый этаж. И нам предрекали, что пройдет немного времени, как мы, чудаки, не замечающие процессов нашей жизни, окажемся на чердаке этой социалистической храмины и, высовываясь из окон, будем с растерянными жестами кричать «караул».
Все это, товарищи, не басни, не сказки, а действительное изображение оппозиционных взглядов. Как ответила наша партия на это? Помимо той работы, которую мы вели внутри нашей партии для защиты основных положений ленинизма, для защиты нашей партии от раскольнической политики, ЦК нашей партии, вместе с огромным, подавляющим большинством ее, вел кропотливую, упорную работу по преодолению хозяйственных затруднений.
Затруднения были в достаточной мере серьезны. Но ЦК партии и вся наша партия не шарахались из стороны в сторону в обстановке этих затруднений, а постепенно, идя от одного хозяйственного фронта к другому, составили себе достаточно точную, достаточно отчетливую программу того, как вывести на новые рельсы дальнейшего развития паше народное хозяйство. И, несмотря на то, что оппозиция обстреливала наши основные командные высоты, ЦК нашей партии сумел в достаточной степени отстоять их.
Вы помните, мы выдерживали натиск и на политику внешней торговой монополии, и на нашу внутрихозяйственную линию, и на другие звенья нашей работы. И вот, товарищи, со времени XIV съезда нашей партии, когда эта борьба приняла особенно острые формы, ничем уже не прикрытые, когда представители нашей оппозиции достаточно развернули свой махровый символ веры, – за год, который прошел, сейчас это можно уже твердо и определенно сказать: мы не только поняли, какие вопросы являются узловыми в нашей хозяйственной жизни, но мы, несомненно, наметили совершенно правильное, совершенно отчетливое разрешение этих вопросов. Я не хочу сказать, что сейчас у нас на фронте хозяйственной работы, которую я считаю основной в данную эпоху, решены все вопросы. Отнюдь нет. Вопросов еще масса. О них мы слышали и услышим еще не один раз. Каждый новый наш шаг будет выдвигать новые и новые задачи. Но я хочу сказать, что основная линия этой переходной эпохи к социализму намечена нами, несомненно, совершенно правильно, твердо и определенно.
Я думаю, что это обстоятельство явилось решающим в деле окончательной ликвидации того относительного влияния, которое в некоторых частях нашей партии имела оппозиция. Не буду скрывать, товарищи, – это факт совершенно определенный, – что было время, когда представители оппозиции свили себе гнездо здесь у нас, в Ленинграде, на первый взгляд, казалось, достаточно прочное гнездо. После того как мы в организации проработали итоги XV конференции нашей партии, мы сумели окончательно выяснить, каково же было влияние оппозиции в нашей организации. Я приведу небольшую справку о том, во что вылились в конечном счете надежды объединенной оппозиции.