Сталинград: К 60-летию сражения на Волге
Шрифт:
На участке Серафимович, Еланская противник располагался южнее Дона.
Когда в конце июля 8-я итальянская армия сменила немецкие войска на Дону, высвобожденные немецкие дивизии были подтянуты к Сталинградскому фронту. Большая часть нашего фланга на Дону была доверена теперь менее боеспособным войскам союзников, имевшим недостаточное количество противотанковых средств. Противник воспользовался этим и в конце августа сравнительно небольшими силами добился расширения своего плацдарма южнее Еланской на стыке между 6-й немецкой и 8-й итальянской армиями. Для укрепления правого фланга итальянской армии пришлось взять части у 6-й армии. Тем не менее отбросить русских за Дон не удалось. Таким
Битва под Сталинградом поглощала все больше сил. Для обстановки, сложившейся в то время, очень характерно было то, что 6-я армия для высвобождения новых сил в начале октября вынуждена была в конце концов оставить излучину Дона в районе Кременской и отойти на позицию, расположенную на хорде, стягивавшей эту излучину: Сиротинская, Клетская, добровольно отдав противнику большой плацдарм.
Примерно 10 октября 3-я румынская армия заняла позиции между 6-й немецкой и 8-й итальянской армиями на участке Клетская, Вешенская. Итальянцы взяли на себя охранение участка на Дону далее к западу, от Вешенской до района выше Новой Калитвы.
Еще с конца сентября командующий войсками фронта и новый начальник генерального штаба сухопутных сил требовали прекращения операций. Зима стояла у порога, и, кроме того, уже тогда были заметны признаки предстоящего большого контрнаступления русских. Лишь после того, как в конце октября многочисленные донесения (о наведении большого количества новых мостов через Дон и др.) [89] не оставляли больше сомнения в том, что командование на фронте придерживается правильной точки зрения, Гитлер открыто признал, что опасность, которую он уже давно предчувствовал, надвигается. Однако он полагал, что главный удар русскими будет нанесен по позициям, занимаемым итальянцами, в то время как командование группы армий «Б» считало, что наиболее угрожаемой является полоса, занимаемая 3-й румынской армией.
89
Уже после нанесения русскими удара по правому флангу 8-й итальянской армии в конце августа из 17-го армейского корпуса сообщили, что противник построил больше мостов, чем это необходимо для снабжения войск, частично под поверхностью воды (сообщение бывшего начальника разведки 17-го корпуса капитана в отставке Эрнста).
Наконец примерно 15 ноября 22-я танковая дивизия и 1-я румынская танковая дивизия были выделены в резерв группы армий и подчинены 48-му танковому корпусу: 22-я танковая дивизия в районе Перелазовского, 1-я румынская танковая дивизия — за 3-й румынской армией у Чернышевской.
Южнее Сталинграда в Калмыцких степях обстановка складывалась примерно так же. Когда в начале августа 1-я и 4-я танковые армии, форсировав Дон, под прямым углом начали двигаться в разные стороны, одна на Кавказ, а другая на Сталинград, для охранения обширного района между ними был выделен только 52-й армейский корпус (две пехотные дивизии), действовавший в направлении Степной, Астрахань. Тогда этого было достаточно, тем более что 111-я пехотная дивизия, захватив Степной, получила опорный пункт, позволявший ей контролировать Калмыцкие степи.
При приближении к Волге 4-я танковая армия выдвинула для обеспечения своего правого фланга к цепи озер севернее Мал. Дербеты 6-й румынский армейский корпус. От этого района до расположенной восточнее Степной 16-й моторизованной дивизии зияла брешь шириной до 200 км; она была в известной мере закрыта в начале октября, когда 4-я румынская армия прибыла в район восточнее Котельниково.
То, что
Сначала противник и здесь возобновил активные действия. 29 сентября при поддержке нескольких танков он вклинился в районе Плодовитое примерно на глубину 12 км в расположение 6-го румынского армейского корпуса, пытаясь захватить высоты у станции Абганерово. 4-й танковой армии пришлось снять с фронта действовавшую на южной окраине Сталинграда 14-ю танковую дивизию и направить ее в этот район для восстановления положения. Этот случай послужил предостережением для румын, армия которых была потрепана в предшествовавших боях и слабо вооружена, и дал русскому командованию ценные разведывательные данные. Атакам подверглись также позиции 4-го армейского корпуса севернее Бекетовки (2 октября). Корпус отразил их.
10 октября 14-я танковая дивизия была передана из состава 4-й танковой армии 6-й армии для участия в наступлении на тракторный завод; сюда была подтянута и 29-я моторизованная дивизия, выделенная в резерв группы армий «Б», в район северо-восточнее Верхне-Царицынского. Вследствие этого штаб 48-го танкового корпуса лишился своих соединений. Ему было поручено руководство действиями вновь созданных резервов, расположенных за линией фронта на Дону.
По-видимому в основном по политическим соображениям, немецкие и союзные армии, расположенные по обе стороны от Сталинграда и на среднем течении Дона, первоначально должны были быть объединены под командованием маршала Антонеску в новую группу армий «Дон». Штаб этой группы армий с середины сентября находился в Ростове, однако сам маршал не хотел занять этот пост до окончания боев за Сталинград. Сначала от немецкой стороны его замещал бывший начальник немецкой военной миссии в Румынии, занимавший пост начальника штаба группы армий, а от румынской стороны — начальник королевского румынского большого генерального штаба.
Пока продолжались бои за Сталинград, действиями войск в этом районе в тактическом отношении руководила группа армий «Б». Соединения 4-й румынской армии были подчинены командующему 4-й танковой армией до прибытия на фронт и получения задачи от немецкого командования. После занятия позиций руководство боевыми действиями этих соединений должен был взять на себя штаб румынской армии (с начала октября находившийся в Котельниково).
Организация управления войсками в таких условиях была сложным делом. К тому же Гитлер уже тогда часто вмешивался в действия 6-й армии.
То, что маршал Антонеску не принял тогда командование, свидетельствует о его дальновидности. Но для дела это было отрицательным фактором, так как среди военачальников союзников (за исключением Маннергейма, имевшего весьма холодные отношения с Гитлером) он в наименьшей степени был подвержен влиянию главы немецкого государства, и ему, при его выдающихся данных, легче было бы настаивать на своем мнении перед Гитлером, чем подчиненным ему командующим армиями.
Фронт выглядел в то время следующим образом.