Сталинград
Шрифт:
– Сергей, за мной!
Сместившись со вторым номером метров на пять в сторону, я аккуратно высунулся, желая разведать обстановку. На удивление, наш огонь все же возымел свой положительный эффект: бронетранспортеры замедлили ход, а люки десантных отделений открылись, выпуская мотопехоту. Очевидно, экипажи «ганомагов» решили не искушать судьбу, приближаясь на расстояние, где огонь «дегтяревых» может быть более эффективен. И одновременно с этим прямо на моих глазах начал дергаться, теряя скорость, крайний от меня справа танк! Бронебои включились в схватку…
– Рота! По пехоте врага –
В очередной раз вскинув ДТ на бруствер, даю одну, вторую короткие очереди по фрицам, покидающим десантный отсек бронетранспортера в опасной близости от траншей. Рисковали фрицы, ждали легкой победы, забыли страх… И в результате подобрались слишком близко.
Пристрелочные трассы прошли мимо, но уже вторая очередь перехлестнула тело немца прямо в прыжке, отбросив его в сторону. Тут же я вновь залег, не желая давать возможность прицелиться вражеским пулеметчикам.
– Меняем позицию!
Вновь уводя за собой безропотного второго номера, я невольно задумался: как там дела у бронебоев? Справляются? Или нет? Ведут ли еще бой, и вообще, живы ли до сих пор?!
Глава 8
24 августа 1942 года
Декретное время: 9 часов 57 минут
Высота 97,7, правый фланг участка обороны сводной роты старшего лейтенанта Самсонова. Расчеты противотанковых ружей Дегтярева
Сержант Владимир Аксенов никогда не имел репутации первого парня на деревне, не мог он похвастаться ни явной боевитостью, ни особыми успехами с женщинами. Скромный, тихий, добросовестный – впрочем, как и многие ребята его поколения. Но командиры в учебном полку выделили его за счет сообразительности, добросовестности и ответственности. Да и товарищи отмечали, что стоит поручить Аксенову какую-то задачу, как он тут же меняется, словно становится другим человеком – собранным, целеустремленным, проявляющим несвойственную ему твердость в общении с сослуживцами… Сержантские лычки он получил как человек, способный выполнить поставленную перед ним задачу, причем делая все по-крестьянски обстоятельно и надежно.
Вот и сегодня, получив внятную, понятную боевую задачу от немного вредного, самоуверенного старшего лейтенанта, Владимир собирался выполнить ее так, как следует, со всей своей обстоятельностью, не обращая внимания на мелочи вроде той, что для обоих расчетов бой был первым и что предстояло схлестнуться с едва ли не самыми сильными немецкими панцерами. Более мощный и бронированный в панцерваффе, чем модернизованный Т-3, – это лишь довольно дефицитный танк Т-4. А ведь судьба могла и улыбнуться новичкам, свести их в первый раз с легкими чешскими Т-35 и Т-38 или с более ранней версией той же «тройки», у которой броня послабее. Но не повезло…
Хотя учеба в полку и была организована довольно толково, перед будущими бронебоями все же не раскрывали всей правды о реальных потерях расчетов ПТР в бою с вражеской бронетехникой. Но по некоторым недомолвкам, неосторожно брошенным фронтовиками-инструкторами фразам (а ведь из-за них последние могли снова отправиться
Потому сейчас сержант приказал расчету Кирюхи Сидельникова, товарища еще по учебному полку, залечь и не отсвечивать, пока фашистские танки не приблизятся на дистанцию пистолетного выстрела. Аксенов ясно осознавал, что бой будет непростым, что очень важно получить преимущество хотя бы с первым, внезапным выстрелом, а потому расчетливо ждал, пока ближняя «тройка» приблизится на двести метров к ячейкам бронебоев. И лишь когда панцер поравнялся с выбранной им меткой, сержант негромко, но требовательно приказал:
– По ходовой ближней машины!
Водрузив на бруствер здоровенное длинноствольное бронебойное ружье (которое некоторые курсанты зло называли дубиной или кочергой), сержант практически мгновенно поймал в прицел ходовую «тройки». С двухсот метров бронемашина показалась не такой уж и опасной, но это было обманчивое ощущение…
Владимир выждал пару секунд, чтобы успел прицелиться и Кирюха, а после отрывисто скомандовал:
– Огонь!
Обе бронебойные пули Б-32 калибра 14,5 миллиметра, по табличным показателям пробивающие тридцать пять миллиметров брони с трехсот метров, попали в цель. Сидельников повредил один из нижних катков, а Аксенов попал выше – и, кажется, именно его удачный выстрел вызвал какую-то поломку в «тройке». Танк начал двигаться рывками, теряя скорость, внутри его что-то захрустело… Эх, вот если бы немец был повернут к расчетам правым бортом, где расположена горловина бензобака!
Второй номер Коля Малых сноровисто дослал очередной патрон в раскрытый казенник. Подав затвор вперед и опустив рукоять, сержант возбужденно закричал:
– По башенному люку – огонь!
Нестройным залпом грохнули оба ПТРД, заставив первых номеров пошатнуться от сильной отдачи. Дульные тормоза бронебойных ружей подняли фонтанчики пыли, демаскируя позиции расчетов, но обе посланные ими пули попали точно в цель! Не зря учились в полку!
Однако табличные показатели, рассчитанные для встречи с броневым листом под углом в девяносто градусов, не всегда подходят для настоящего боя. Здесь огонь приходиться вести по башенной броне с рациональными углами наклона, да торопясь опередить экипаж хорошо защищенной и сильной машины.
Выстрел Владимира не имел никакого эффекта: пуля просто чиркнула по броне, срикошетив в небо. Зато более удачливым в этот раз оказался Кирюха Сидельников. Его бронебойно-зажигательная пуля со стальным каленым сердечником все же прошила люк, порвав тело командира танка в районе живота и, срикошетив от внутренней стенки, серьезно ранила в руку взвывшего от боли заряжающего.
Но уже загудел элетропривод поворота башни – наводчик, приняв команду погибшего лейтенанта, готовился открыть огонь из заряженной осколочно-фугасным снарядом пушки и спаренного с ней пулемета…