Сталинградский рубеж
Шрифт:
У Дубянского насчитывалось теперь, вместе с дивизионными тылами, не больше тысячи пятисот человек. В основном это был полк Герасимова. Однако и в таком составе 35-я гвардейская дивизия представляла собой на левом краю нашей обороны то ядро, вокруг которого целесообразно было группировать еще более ослабленные части. Поэтому мы подчинили новому комдиву 35-й подразделения 131-й стрелковой дивизии полковника М. А. Песочина, а также 10-ю стрелковую бригаду.
К ночи на 9 сентября дивизия Дубянского, приведя себя в порядок, закрепилась у зацарицынской окраины Сталинграда, имея задачу не пустить врага в город с юга - через Купоросное, Ельшанку, пригород Минина. Станцию Садовая мы потеряли. Гитлеровцы заняли также
В сущности, эти успехи противника были ничтожны. Особенно если учитывать, насколько крупными силами вел он наступление на город и какие нес потери. Но за спиной у нас находились Сталинград и Волга, и цена каждому оставшемуся до них километру была особая. Этого никому не требовалось объяснять.
Высоту 147,5, оборонявшуюся батальоном лейтенанта Скорого из 244-й дивизии, немцы, имея здесь многократное численное превосходство, 8 сентября штурмовали при поддержке танков и авиации почти весь день. Гитлеровцы не могли овладеть высотой даже тогда, когда в батальоне оставалось меньше 30 человек. После того как высота была обойдена с тыла, последние ее защитники пробились из вражеского кольца штыковой атакой.
Мне не перечислить всех подвигов, совершенных в те дни на подступах к сталинградским окраинам. Не могу, однако, не сказать об одном очень ярком проявлении стойкости и боевой активности, как бы перекликающемся с августовским подвигом тридцати трех бойцов 87-й стрелковой дивизии. Этот новый выдающийся коллективный подвиг позволил задержать фашистские танки на одном из участков непосредственно перед городом.
Дело происходило в 42-й стрелковой бригаде полковника М. С. Батракова, которая, занимая позиции справа от 244-й дивизии, продолжала прикрывать подходы к Мамаеву кургану. Держалась бригада стойко, но, ослабленная значительными потерями, все-таки была, как и ее соседи, потеснена противником. В руках немцев оказалась высота, дававшая им на этом участке ощутимые преимущества.
Вернуть высоту было трудно. Если у бригады и существовала такая возможность, то лишь до тех пор, пока враг не успел закрепиться на высоте. Батраков верил в эту возможность и не упустил ее. Расчетливо выбрав время для ночной контратаки, он ввел в бой свой последний резерв - неполный 4-й батальон под командованием старшего лейтенанта Федора Жукова. Батальон состоял из моряков-североморцев, которыми пополнили бригаду на пути в Сталинград, а комбат был кадровым армейцем.
Дерзкая контратака удалась, высоту батальон отбил. Это само по себе являлось подвигом - моряки отбросили противника, имевшего значительный численный перевес. Но главное было впереди.
Обстановка сложилась так, что удерживать позиции на высоте, отбитые в ночь на 7 сентября, пришлось одной роте, отрезанной от своей бригады. А в роте оставалось семнадцать человек: шестнадцать краснофлотцев и старшин и политрук Алексей Золотников. Восемнадцатым был находившийся с ними комбат. И такую вот горсточку советских бойцов, преградивших здесь путь врагу, гитлеровцы не могли одолеть, сбить с их рубежа уже третий день.
На высоту пикировали и ходили над ней каруселью бомбардировщики, ее интенсивно обстреливала артиллерия. Но когда после этого фашистская пехота и танки начинали очередную атаку, наши воины вновь встречали их огнем ПТР и пулеметов, бутылками с горючей жидкостью, гранатами.
Пока действовала связь с КП бригады, старший лейтенант Жуков доложил, что при отражении неприятельских атак подбито и сожжено восемь танков, а сколько уничтожено гитлеровских солдат, подсчитать трудно.
Долго не удавалось доставить защитникам высоты боеприпасы, еду, воду. Оставалось уже мало надежды на то, что там кто-то уцелеет. Лишь позже стало известно, как хорошо расставил комбат своих
Владея высотой, маленькое подразделение во главе с мужественным и умелым командиром помогало удерживать свой рубеж всей бригаде. А потерь после захвата высоты группа Жукова уже почти не имела. Большинство из восемнадцати героев смогли потом сами получить заслуженные ими боевые награды.
* * *
Ночью бои, за исключением отдельных участков, все-таки стихали. Продолжался лишь методический обстрел переднего края и ближних тылов, дорог. Имея все основания ожидать наутро еще более сильного вражеского натиска, а возможно, и общего штурма (вероятность его с каждым днем возрастала) с целью захвата города, мы обязывали командиров соединений обеспечивать полную готовность войск к отражению новых атак противника к пяти ноль-ноль.
Как ни измотаны бывали бойцы за день, как ни нуждались в отдыхе, часть ночного времени отдавалась укреплению позиций. В приказах, в боевых распоряжениях командования армии настойчиво повторялось требование: использовать каждую минуту для совершенствования занимаемых рубежей, для доведения окопов до полного профиля, создания заграждений.
Городской оборонительный обвод, как и раньше внутренний, достался армии в далеко не завершенном виде. В этом нельзя было винить ни инженерные части, не располагавшие достаточными силами и средствами, ни тем более Городской комитет обороны. Думается, он сделал все, что мог, но основные силы десятки тысяч сталинградцев отдали строительству укреплений на двух других, огромных по протяженности обводах - внешнем и среднем, через которые фронт уже перекатился. На инженерную подготовку к обороне непосредственно города осталось слишком мало времени, гораздо меньше, чем в Севастополе, хотя и там его было в обрез. А рельеф местности был тут куда менее выгодным для создания устойчивой обороны, не говоря уже о том, что не существовало такой опоры, как севастопольские береговые батареи-форты, вросшие глубоко в землю, защищенные броней и бетоном.
В Севастополе командиры дивизий подчас жаловались на то, что моряки не наилучшим образом расположили артиллерийские и пулеметные доты. На ближних подступах к Сталинграду настоящих, заблаговременно построенных дотов не было вообще. Что касается полевых укреплений, то дооборудование их в пределах возможного, как и возведение новых, где это требовалось, легло теперь на занимающие их стрелковые и артиллерийские части. Саперные батальоны большинства дивизий давно влились в сражающиеся полки. А находившимся в Сталинграде инженерным частям хватало дела в самом городе. Тем более что возможности привлечения к любым оборонительным работам, начиная от расчистки проездов к пристаням, местных жителей резко сократились - за последние дни город обезлюдел.
Не прекращая попыток как-то наладить жизнь в разрушенном и подвергающемся все новым бомбежкам Сталинграде, Городской комитет обороны ускорил эвакуацию всех, кому оставаться в развалинах и под бомбежками было незачем. Вслед за женщинами и детьми за Волгу переправлялись нужные в других местах рабочие-специалисты.
9 сентября комитет обороны принял решение, согласно которому на предприятиях, способных в какой-то мере функционировать, оставлялось (включая и предприятия, расположенные в южной части города, обороняемой 64-й армией) 6420 человек. В том числе около 2000 человек на Тракторном, 1200 на "Баррикадах", 600 - на "Красном Октябре".