Сталинградский рубеж

Крылов Николай Иванович

Родимцеву не удалось, не хватило сил отбить район причалов бывшей Центральной переправы. Однако и гитлеровцы не смогли продвинуться там дальше. На полоске берега, которая выглядела на карте длинным суживающимся языком (фронт 13-й дивизии превышал 6 километров, что составляло после потери орловского выступа примерно четверть всего фронта армии), в условиях, осложнявшихся еще тем, что противник владел рядом высоких зданий, откуда все просматривалось, была создана надежная, жесткая оборона. В прочности ее фашистам пришлось еще раз убедиться, когда они 1 октября опять попытались вклиниться здесь в наши боевые порядки.

Устойчивость вытянутого

левого фланга много значила для положения армии в целом. И дивизии Родимцева вновь и вновь подтверждалась задача: удерживая занимаемую часть города, укрепляя свои позиции, освобождать новые кварталы, последовательно уничтожать противника в захваченных им зданиях, действуя мелкими штурмовыми и блокирующими группами. В штадиве, в штабах полков планировали такого рода действия инициативно и изобретательно. Тон в этом задавал сам Александр Ильич Родимцев, не забывший, надо полагать, как били фашистов в Университетском городке Мадрида.

В 13-й гвардейской дивизии проверялись и отрабатывались многие приемы городского боя, переносившиеся потом в другие соединения. Не могу не отметить: рождавшуюся в боях новую тактику активно пропагандировали вместе с командирами также и политработники, зачастую - личным примером. Участвуя в действиях штурмовых групп, были тяжело ранены начальник политотдела дивизии старший батальонный комиссар Г. Я. Марченко, военком 34-го стрелкового полка батальонный комиссар П. В. Данилов.

Памятен ночной штурм здания Госбанка. Это был один из первых успешных боев по овладению укрепленным опорным пунктом противника. Проведенный минимальными силами, он потребовал тщательной подготовки, детальнейшего плана.

Это огромное - двести с лишним метров по фасаду - четырехэтажное здание с засевшими в нем неприятельскими снайперами, пулеметчиками, артиллерийскими наблюдателями нависало над позициями стрелкового полка Елина. Толстенные каменные стены и глубокие подвалы (банк есть банк) защищали гитлеровцев от артогня. Вдобавок двери выходили на сторону противника, и с нашей стороны дом представлялся прямо крепостью. Овладеть им обычным способом, вероятно, удалось бы лишь в ходе более широких наступательных действий, для которых еще не пришло время.

Изучение конкретной обстановки подсказало выход: пробить в стенах бреши зарядами взрывчатки. В каждую из сформированных для захвата здания трех штурмовых групп включили (потом это стало обычным) саперов-подрывников. От того, смогут ли они благополучно подползти к дому со своим тяжелым грузом, зависело все последующее.

Задача, возложенная на восьмерых саперов, была, пожалуй, самой трудной. Но их сумели хорошо прикрыть автоматчики, а также расчеты орудий, бивших прямой наводкой по окнам, и саперы сделали свое дело, оставшись невредимыми.

Внезапные взрывы так ошеломили гарнизон дома, что оттуда в течение двух-трех минут не раздалось ни одного выстрела. За это время штурмовые группы ворвались в здание. А исход боя за лестничные клетки, этажи, отдельные помещения решали в основном гранаты. Здание было очищено от гитлеровцев и превратилось из их опорного пункта в наш.

Достигнутый успех, если брать его отвлеченно, выглядит более чем скромным, особенно в масштабах армии: отбит у противника один дом... Но тогда говорили: "Целый дом! Да еще какой!" В городском бою овладение одним зданием может значить больше, чем в полевом - тактически важной высотой. А в данном случае приходилось еще помнить о ничтожной глубине обороны на левом фланге. Насколько увереннее должны

были почувствовать себя бойцы, за спиной которых находилась Волга, оттого что такой дом стал нашим!

Овладеть Госбанком удалось малой кровью, что свидетельствовало о больших возможностях штурмовых групп. Штаб армии позаботился, чтобы опыт этого боя, начиная с планирования и подготовки, был изучен: не только в полках 13-й гвардейской дивизии.

На участке того же 42-го стрелкового полка полковника И. П. Едина, в районе тогдашней площади 9 Января, в конце сентября появился опорный пункт, известный как "дом Павлова".

Вряд ли нужно подробно рассказывать его историю: опубликованы воспоминания и тех, кто входил в его гарнизон, и их ближайших начальников. Замечу лишь, что этот опорный пункт создавался фактически за нашим передним краем, в ничейной полосе. И то, что он продержался столько, сколько понадобилось, - до тех пор, пока не отодвинулась дальше линия фронта (а это произошло без малого через два месяца), сделало его символом; сталинградской стойкости, сталинградской боевой активности.

Этот наш форпост возник в напряженнейшей обстановке, когда жесткая оборона была для дивизии Родимцева задачей, еще не решенной, а опасность расчленения дивизии и уничтожения ее по частям (не отпавшая вообще-то и потом) очень велика. Но и командиром полка, оценившим выгодное расположение четырехэтажного жилого дома, оказавшегося между неприятельскими и нашими позициями, и непосредственными организаторами опорного пункта - комбатом А. Е. Жуковым, командиром роты И. И. Наумовым (последний пал смертью храбрых на этом участке, когда мы уже наступали, и его имя носит теперь соседняя улица) руководило одно стремление - выстоять во что бы то ни стало.

Ну а сержанта Якова Павлова, который был послан с тремя бойцами только разведать "объект", но, застав там врасплох небольшую группу гитлеровцев, сумел очистить от них дом, то же стремление выстоять побудило остаться в здании и взять на себя без всякого приказа ответственность за оборону дома, пока не подойдет подкрепление.

Разведчики обороняли дом более суток - прислать им помощь сразу не смогли из-за того, что отражалась новая попытка гитлеровцев прорваться к Волге. Потам на передовой опорный пункт были проведены и размещены там пулеметный взвод лейтенанта Ивана Афанасьева, бронебойщики, минометчики, снайперы - всего около пятидесяти человек. Связисты протянули туда телефонный провод. Но кто бы ни становился в гарнизоне дома старшим, он оставался для полка, дивизии, армии "домом Павлова". "Триста метров западнее дома Павлова..." - говорили наши операторы, докладывая обстановку.

Под таким названием дом и вошел в историю Сталинградской битвы. И это справедливо уже потому, что смелое решение сержанта - не уходить из здания, которое ему и его товарищам удалось занять почти с ходу, без потерь, позволило упредить гитлеровцев: в ближайшие же часы они наверняка сумели бы там закрепиться, создать свой опорный пункт, и тогда овладение им могло обойтись нам дорого.

. Дом представлял собою весьма ценную в тактическом отношении позицию. Оттуда просматривались и простреливались захваченные врагом улицы на километр в западном направлении, а на север и юг - еще дальше. На этом участке Елин смог продвинуть передний край своего полка ближе к противнику. Легче стало удерживать расположенное поблизости высокое здание паровой мельницы с оборудованными в нем наблюдательными пунктами.