СТАЛИНИАДА
Шрифт:
Сталин смотрел в Большом театре спектакль. В кабинете директора в антракте ему показали декорации театрального художника Федора Федоровича Федоровского к будущему спектаклю. Сталин листал альбом и молчал. Директор осторожно спросил, каково мнение вождя об этих декорациях. Сталин ответил:
— Если я скажу, что это хорошо, вы сделаете из этого установку, а если я скажу, что это плохо, вы выгоните товарища Федоровского из театра. Поэтому я не буду ничего говорить. Работайте.
Скромность
Во
— Товарищ Сталин, я хотел бы с вами посоветоваться: собираюсь играть Гамлета, прочел 50 книг о нем и еще не разобрался.
Сталин ответил:
— Почему вы думаете, что мнение одного неспециалиста поможет вам больше, чем мнение пятидесяти специалистов?
Приглашение в театр
В Малом театре пошла пьеса Александра Корнейчука "В степях Украины". Во время одного из правительственных приемов автор пригласил на спектакль Сталина.
— А когда я должен прийти? — спросил Сталин.
— Вы не должны, товарищ Сталин, а я прошу. Я приглашаю вас прийти и посмотреть спектакль.
— На какой день вы приглашаете?
— В будущем месяце спектакль будет идти четыре раза — по пятницам. Как вам будет удобно, товарищ Сталин.
— Не приду. Вы меня неправильно приглашаете. Надо было сказать: хочешь — приходи через пятьдесят лет, хочешь — через сто.
Когда время будет — приходи.
Все зааплодировали столь мудрому суждению, а больше всех — Корнейчук.
Неудовольствие
Году в 1939 Утесов выступал со своим оркестром на правительственном приеме. Начиная концерт, он сказал:
— Вообще-то я люблю выйти на сцену и потрепаться. А здесь сидят такие люди, что я не знаю, как себя вести.
Сталин отвернулся, вслед за ним отвернулось все Политбюро.
Больше Утесова никогда не приглашали.
Отзыв
Сталин на спектакле во МХАТе. После второго действия Константин Сергеевич Станиславский и другие руководители театра робко вглядываются в лицо вождя, мнутся и молчат. Сталин не помогает им выйти из затруднения. Кто-то все же решается:
— Как вам, товарищ Сталин, наш спектакль?
— Скучно…
На лицах у всех испуг, и, насладившись им, Сталин добавляет: —… в антрактах. Все смеются.
'Три сестры"
В 1940 г. Сталин посмотрел во МХАТе 'Три сестры" и высказал мнение:
— Спектакль плох, Чехов устарел. Все это никому не нужная интеллигентщина. Вот мундиры на героях хороши. (Имелась в виду золотопогонная офицерская форма Вершинина и Тузенбаха).
Непременно одену так нашу армию.
Это было осуществлено в середине войны.
Наказание за нарушение указа
На рубеже 30-х и 40-х годов Сталин подготовил Указ
Запрет на фильм
По поводу фильма Сергея Юткевича "Свет над Россией" (по "Кремлевским курантам" Николая Погодина) Сталин высказался так:
— Неужели Ленин был таким примитивным человеком, что, посмотрев на лампочку, пришел к идее электрификации России?! Не вижу ни света, ни России.
Фильм запретили, да и в спектакль стали вносить поправки.
Сами решили
Сталин всегда хотел быть неожиданным, мыслил от противного, отсюда в его действиях и словах всегда присутствует антиштамп.
Сталин был в отъезде, и скопилось большое количество кинокартин, которые без его одобрения не выпускались в прокат. Наконец Молотов и другие члены Политбюро решили сами просмотреть один фильм и выпустить его, если он будет бесспорным. Так и сделали.
Вернулся Сталин. Ему доложили, что без него разрешили фильм.
Сталин посуровел и строго спросил:
— Без меня, значит, посмотрели и сами решили?! Без меня сами посмотрели и решили?..
Эти вопросы нагнали на членов Политбюро ужас, и, когда они были уже окончательно запуганы, Сталин сказал:
— …и правильно сделали!
Сливки без молока
Перед войной Сталин принимал Николая Константиновича Черкасова — одного из своих любимых актеров — и расспрашивал его о художественных новостях. Актер простодушно рассказывал о готовящихся на ленинградской киностудии фильмах, и среди них упомянул картину о Карле Марксе. Сталин неожиданно помрачнел и переспросил:
— Как о Марксе?
Он был рассержен тем, что такая серьезная художественно- политическая акция предпринимается без согласования с ним.
Вскоре на Ленфильме был устроен разгром, а общее количество выпускаемых в стране фильмов свели к двенадцати в год: такое количество можно было легко проконтролировать. Сталин рассчитывал, что так каждый фильм станет советской классикой.
После смерти Сталина Алексей Сурков не без остроумия сказал по поводу установки на сплошную классику: "Нельзя снимать сливки без молока".
На художественной выставке
В 1956 году художник Евгений Кацман рассказывал в Абрамцеве.