Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944
Шрифт:
Действия бандеровцев и негативное отношение западноукраинского населения к советским формированиям привело к тому, что, во-первых, большинство красных озлобилось на народ, во-вторых, не видело возможности склонить местных украинских жителей на свою сторону.
Поэтому реквизиции партизан в Западной Украине, если красным позволяла оперативная ситуация, в основном носили характер тотального грабежа (правда, почти не касавшегося внешне лояльного коммунистам польского населения).
Приведем несколько типичных описаний бандеровцами действий их коммунистических коллег.
Юго-западные районы БССР, август 1943 г.:
«Красные стараются грабить те территории, которые находятся под контролем УПА, и это приводит к враждебности жителей к красным, а еще больше тяжелая доля — населения из УПА» [1101] .
Та же территория два месяца спустя:
«10.10.43 г. в Дивини. Религиозный праздник, на который сошлось много людей. Во время Божей службы со стороны Ягвиново приехало 4 телеги красных, оцепили церковь и у присутствующих в церкви снимали шубы и
1101
Сообщение подпольщика ОУН: «Общественно-политический обзор Берестей-ско-Кобринского округа за август 1943 г.», август 1943 г. (ЦДАВО. Ф. 3833. Оп. 1. Спр. 116. Арк. 3).
1102
Сообщение подпольщика ОУН: «Информация с территории Брестской и Кобринской округи от 21 сентября до конца 1943 г.», «Хвиля», 15 января 1944 г. (ЦДАВО. Ф. 3833. Оп. 1. Спр. 115. Арк. 1).
Стык Ровенской и Каменец-Подольской областей, сентябрь 1943 г.:
«Заметно красных партизан, которые взрывают железные дороги, грабят села, уничтожают зерно, мобилизуют молодежь в партизаны. Через район 3 раза проходили советские партизаны с востока на запад. По селам все забирают: последнюю соль из солонок, одежду, даже соленые огурцы и мед из ульев» [1103] .
Волынская область, тот же период: «Большевистские партизаны. Действуют в лесах Цуманского района. В этом месяце также начали свои действия в южной части Колковского района… Их работа сведена к беспощадному грабежу. Каждого задержанного обдирают дочиста — из одежды и обуви — и голого отпускают, при этом не обходится без побоев. (…) 14.09. Большевистская банда ограбила с. Бере-стяны (Цуманский район). Даже сдирали с людей башмаки и одежду на улицах. И все искали членов ОУН» [1104] .
1103
Сообщение подпольщика ОУН: «Общественно-политический обзор по Украине за сентябрь 1943 г.», предп. октябрь 1943 г. (ЦДАВО. Ф. 3833. Оп. 1. Спр. 92. Арк. 26).
1104
Там же. Арк. 30, 31 зв.
Во Львовской области в апреле 1944 г. действия красных носили столь же беспощадный характер: «Первой жертвой этой банды пали с[ела] Товмач и Дальнич. Голодная банда в хатах грабила все, что попало… Забирают буквально всю одежду, даже детскую. Из еды берут хлеб, масло, яйца и сахар; готового и солонины обычно не берут (боятся, чтобы не было отравлено)» [1105] .
В первую очередь имущество забиралось у семей подпольщиков ОУН и бойцов УПА даже в тех случаях, если они оставлялись в живых.
1105
Сообщение подпольщика ОУН: «Чрезвычайный отчет ч.: 10. Большевистские партизаны в уез[де] Жовква», «Скала», 8 апреля 1944 г. (ЦДАВО. Ф. 3833. Оп. 1. Спр. 126. Арк. 65).
Некоторые командиры все же были озабочены, если так можно выразиться, «сохранением лица» даже на территории Западной Украины.
Например, в письме 10 декабря 1943 г. командир Ровенского соединения № 2 Иван Федоров предлагал командиру Черниговско-Волынскогого соединения Алексею Федорову произвести раздел «податных деревень»: «Вижу, что ни хера не получится, если мы не наведем порядок, хотя и нежелательный, но практика показывает, что необходимый в части территорий. Нет того дня, чтобы не докладывали мои люди о встречах в одних и тех же селах с твоими. Результат от этого таков, что тянем от одного же дядьки в день несколько раз. Ясно и справедливо народ обижается. Прошу, давай договоримся и закрепим так, чтобы знал весь личный состав, территорию для заготовки продовольствия, одежды и одновременно разведки и работы с населением… Почему я этого хочу, потом чтобы не пачкали на нашу работу с народом» [1106] .
1106
Письмо командира Ровенского соединения № 2 И. Федорова командиру Черниговско-Волынского соединения А. Федорову о необходимости упорядочить хозяйственные операции партизан, 10 декабря 1943 г. (ЦДАГО. Ф. 64. Оп. 1. Спр. 22. Арк. 14).
Через две недели на территории того же Полесья командир Тернопольского соединения им. Хрущева Иван Шитов писал командиру соседнего отряда с просьбой не проводить реквизиций на «его» территории:
«Ваши люди в поддерживающих нас селах и селах района дислокации нашего соединения производят незаконные заготовки хлеба, продовольствия, скота и другое. Несмотря на то что коменданты этих сел, пользуясь специальными нашими указаниями, отказывают в заготовке, Ваши люди, занимаясь бесчинством, сами под силой оружия заготавливают скот, вплоть до волов из повозки (в с. Козярник Хотинский), хлеб, картофель и прочее. Грубят с населением, наносят оскорбления, далеко не достойные Вас и Ваших подчиненных» [1107] .
1107
Письмо командира Тернопольского соединения И. Шитова командиру отряда им. Хмельницкого Чубенко о действиях его партизан, 27 декабря 1943 г. (ЦДАГО. Ф. 105. Оп. 1. Спр. 12. Арк. 68).
Такие перебранки, нередко сопровождавшиеся
Как писал Александр Сабуров, «партизаны всегда обеспечивались пищей. Голодать партизанам приходилось только в отдельных исключительных случаях» [1108] . Как правило, «диета» соблюдалась в сложных рейдах или во время ухода от преследования.
Но всегда наблюдался большой разрыв между обеспечением командно-политического и рядового состава. Василий Ермоленко, служивший в двух соединениях и лично общавшийся в районе украинско-белорусского правобережного Полесья с партизанами А. Федорова и С. Ковпака, сделал вывод: «У начальства всегда все было. Боец может быть голодным, а у них всегда все было — водка, все, что хочешь» [1109] . Схожие показания на допросе у бандеровцев дал помощник командира по разведке отряда им. Щорса Ю. Трапезон, сообщая о партизанском питании: «Есть два рода кухонь: 1. Комсо-ставовская. 2. Рядовая. Это вызывает до определенной меры негодование в отрядах» [1110] .
1108
«Доклад о боевой деятельности и партийно-политической работе партизанских отрядов Житомирской области соединения Героя Советского Союза генерал-майора Сабурова… за время с 1 ноября 1941 г. по 1 марта 1944 г.», Сабуров и др., предп. для Строкача (ЦДАГО. Ф. 65. Оп. 1. Спр. 1. Арк. 218).
1109
Интервью с Ермоленко Василием… // ЛААГ.
1110
«Протокол, взятый у гражданина Трапезона Ю. А., который работал командиром партизанского отряда им. Щорса, в разведке», допрос провел «Дорош», присутствовал «Марко», 25 октября 1943 г. (Архивно-судебное дело Завадовского В. А., Сац Я. В., Стоян Б. С., Гурского В. Т. и др. // ГДА СБУ РО. Спр. 18 783. Арк. 423. Пакет № 2. С. 5. Документ любезно предоставлен А. Вовком).
Нередко командование устраивало для себя «праздники живота». Например, подобным образом вспоминал глава отряда НКГБ СССР Дмитрий Медведев прием, который он устроил Ковпаку в июне 1943 г.: «За столом Сидора Артемовича удивила колбаса, которой мы угощали гостей. Тут и московская, и краковская, и чайная, тут и сосиски, и окорока» [1111] . Командир отряда им. Сталина Григорий Балицкий вспоминал о том, что его периодически приглашал на завтрак его командир — Алексей Федоров. 29 июня 1943 г. «завтрак был исключительно хорош. Был спирт, закуска, жареные грибы, вареные яички, молочная каша, но нельзя забывать и о таком блюде, как жареная свежая рыба» [1112] . Михаил Наумов в дневнике жаловался судьбе на то, что его комиссар Кищинский бездельничает, но при этом «человек живет на свете легко. Никогда ни о чем не думает, всегда хорошо, с большим аппетитом кушает и много пьет. При этом имеет бычье здоровье…» [1113]
1111
Медведев Д. Н. Это было под Ровно. М., 1968. URL:шssian/medvedev/28.html
1112
Дневник Балицкого, запись от 29 июня 1943 г. (ЦДАГО. Ф. 64. Оп. 1. Спр. 59. Арк. 93).
1113
Дневник Наумова, запись от 16 января 1944 г. (ЦДАГО. Ф. 66. Оп. 1. Спр. 42. Арк. 113–114).
Напротив, с одеждой и обувью ситуация в отрядах была довольно тяжелая с начала и до конца войны, несмотря на то, что УШПД периодически высылал за линию фронта ограниченные партии обмундирования, нижнего белья и даже верхней одежды. Этот факт косвенно указывает на определенное милосердие партизан при проведении реквизиций у мирного населения, по крайней мере, за пределами Западной Украины. Но и в областях, находившихся под воздействием ОУН-УПА не все соединения постоянно отнимали у мирных жителей одежду и обувь. Донесения бандеровцев и польского националистического подполья 1943–1944 гг. пестрят сведениями о крайне неопрятном внешнем виде партизан, вызванном не только невысоким общим уровнем бытовой культуры в СССР, но и являвшимся следствием конкретной оперативной обстановки. Характерный пример приводится в отчете начальника Каменец-Подольского штаба партизанского движения Степана Олексенко: летом половина партизан ходила босой, плели лапти: «Что касается нижнего белья, то с этим была катастрофа… Без нижнего белья у нас была половина, если не больше партизан. Ходили как “запорожцы”, которые пропили последнюю рубаху. В связи с этим вши были у нас постоянными спутниками» [1114] .
1114
«Отчет о работе Каменец-Подольского подпольного обкома КП/б/У, областного штаба партизанского движения и соединений партизанских отрядов Каменец-Подольской области, апрель 1943 — апрель 1944», Олексенко Строкачу, 15 июня 1944 г. (ЦДАГО. Ф. 97. Оп. 1. Спр. 1. Арк. 106, 107).
Встает вопрос о том, какую часть продовольствия партизаны получали в виде трофеев — в результате нападений на немецкие гарнизоны, хозяйственные учреждения (в частности, гос. имения), склады, а какую — в виде реквизиций у населения? Все это зависело от командира и личного состава отряда — интенсивность боевой деятельности прямо пропорционально отражалась на количестве захваченного в качестве трофеев имущества. При этом даже находившиеся в рейде соединения далеко не всегда обеспечивались за счет врага.