Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944
Шрифт:
Обратим внимание на то, что жизни мирных граждан, которые, как точно предполагал Пономаренко, нацисты заберут в ответ на деятельность красных партизан, названы главой ЦШПД «справедливыми издержками». Добавим, что действия центрального и республиканских штабов партизанского движения в 1943 г. позволяют утверждать: предложения Пономаренко в отношении развития диверсионной борьбы в Польше были в целом приняты.
Да и после окончания периода оккупации подобной мотивации не стеснялся командир одного из диверсионных отрядов действовавшего на Киевщине соединения им. Чапаева Анатолий Янцелевич в рассказе сотруднику отдела пропаганды ЦК КП(б): «Мы решили сделать операцию в Ходорове (сейчас — Мироновский район Киевской области. — А. Г.). Нам необходимо было там нарушить связь, уничтожить склады зерна и продовольствия, не считаясь с тем, что население могут расстрелять за немцев. В другом селе мы могли бы этого не делать. Но это село находится в дачной местности, население занималось там спекуляцией, активно сотрудничало с немцами, мы с ним не посчитались. Мы решили,
1143
«Стенограмма беседы с командиром отряда соединения имени Чапаева Янцелевич Анатолием Савельевичем, проведено Березой А. И.» 3 февраля 1945 г. (ЦДАГО. Ф. 166. Оп. 3. Спр. 86. Арк. 136).
Подобное отношение к жертвам прослеживается и в обмене документами номенклатуры областного уровня. Описывая подвиги своего коллеги, героя Советского Союза Виктора Лягина (“Корнева”), начальник управления НКГБ по Николаевской области А. Мартынов подчеркивал стойкость бывшего главы николаевской резидентуры во время следствия в СД: «На одном из допросов Корневу немцам было брошено обвинение в том, что, якобы, по его вине погибло 10 человек из числа советских граждан, жителей города Николаева, которых немцы казнили в качестве заложников за совершенный диверсионный акт на военном аэродроме.
В ответ на это Корнев заявил: “Если бы казненные советские граждане знали, что уничтоженные немецкие самолеты предназначались для разрушения советских городов и истребления мирного населения, то эти десять заложников не пожалели бы своей жизни для уничтожения немецких самолетов”» [1144] . Оставим на совести чекистов достоверность источника содержания диалога подследственного и немецкого оперативника. Важно другое: подобная логика диверсанта заслужила явное одобрение.
1144
«Докладная записка о подпольных большевистских организациях, действовавших в период оккупации в г. Николаеве», начальник УНКГБ по Николаевской области А. Мартынов секретарю николаевского обкома КП(б)У тов. Филиппову, 31 августа 1945 г. (ГДА СБУ. Ф. 60. Оп. 1. Спр. 99 607. Т. 2. Арк. 47).
Напоследок имеет смысл привлечь и негативные доказательства осознанности провоцирующих действий со стороны как минимум руководителей советских коммандос. Отлично зная о нацистских методах борьбы с врагами в тылу Вермахта, НКВД УССР, УШПД и ЦК
КП(б)У, а также вышестоящие организации ни разу даже формально не призвали партизан не то что снизить, но даже как-то скорректировать собственную боевую и диверсионную деятельность, чтобы лишний раз не навлекать на головы мирного населения удары нацистов. Советской агентуре не запрещалось проводить теракты и диверсии в городах — наоборот, такие приказы отдавались главой ГКО [1145] , причем в официальной советской пропаганде эти операции осознанно замалчивались [1146] . Уже в ноябре 1941 г. Сталин лично удалил из чернового варианта статьи «Правды» о еврейском погроме в Одессе упоминание обстоятельств, предшествовавших этой бойне, — взрыва советского радиофугаса, приведшего к смерти десятков румынских офицеров [1147] . А партизанам не поступало даже рекомендаций подрывать поезда и уничтожать полицейские пункты подальше от мест компактного проживания мирных граждан — сел и хуторов.
1145
Приказ НКО СССР № 00 189 о задачах партизан, 5 сентября 1942 г. (ЦДАГО. Ф. 62. Оп. 1. Спр. 1. Арк. 3–4 зв.).
1146
Письмо начальника Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г. Александрова для секретаря ЦК ВКП(б) А. Щербакова и А. Пузина об освещении партизанской войны в центральной печати, осень 1942 г. (Советская пропаганда в годы Великой Отечественной войны: «коммуникация убеждения» и мобилизационные механизмы / авторы-сост. А. Я. Лившин, И. Б. Орлов. М., 2008. С. 427).
1147
Беркхофф К. «Поголовное уничтожение еврейского населения»: Холокост в советских СМИ (1941–1945) // Голокост і сучасність: Студіі в Україні і світі. 2010. № 1 (7). С. 78–79. URL: www.holocaust.kiev.ua
Не исключено, что провоцирование нацистского террора в глазах советского руководства являлось вообще главной задачей советских диверсионных, боевых и террористических формирований. Ведь конкретные результаты их деятельности — количество убитых оккупантов, коллаборационистов и уничтоженных или поврежденных объектов — во много раз меньше того количества представителей мирного населения и материальных ценностей, которое уничтожили нацисты в ходе «антипартизанских операций». Информация об этом терроре усиленно распространялась советской пропагандистской машиной на оккупированной немцами
В целом поднятый вопрос, несмотря на внесение некоторой ясности, требует дальнейшего изучения, в том числе на основании стенограмм совещаний по вопросам партизанской борьбы руководящих органов НКВД и РККА, Политбюро ЦК ВКП(б), различных ЦК (общесоюзного и республиканских), штабов партизанского движения, другой внутренней документации советской стороны. К сожалению, многие из этих источников в настоящий момент продолжают оставаться «засекреченными на период рассекречивания».
6. ДИСЦИПЛИНАРНЫЕ НАРУШЕНИЯ В ПАРТИЗАНСКИХ ОТРЯДАХ
Вопрос о дисциплине красных партизан вскользь рассматривался в ряде описанных в историографическом обзоре публикаций. Между тем его значимость довольно высока: дисциплина прямо влияла на эффективность операций партизанских отрядов, от собранности бойцов спецподразделений прямо зависело их существование. Для партизан отношения с населением куда более важны, чем, скажем, для армейской части. Кроме того, партизаны в тылу врага представляют для мирных жителей авангард армии, презентуют руководящую ими политическую силу.
Стремясь названную проблему представить рельефно, сосредоточимся не на общих вопросах дисциплины, а на ее нарушениях, вызывавших нарекания не только украинского населения, но и руководства партизан.
Но сначала приведем два образчика современной официозной историографии.
Авторский коллектив Министерства обороны РФ не пожалел елея, представив идиллию:
«В моменты ослабления боевой напряженности особенно остро испытывалась потребность духовного отдохновения от хорошей песни, остроумной шутки, задорной частушки. Не случайно, что они были непременными спутниками партизан и скрашивали их жизнь. Почти в каждом отряде находился острослов, шутник и балагур, вокруг которого на коротких передышках между боями собирались молодежь и любители перекинуться тонкими остротами и забавными происшествиями. В добродушнонасмешливой форме пересказывались или представлялись в лицах наиболее комичные случаи партизанских будней, боевых эпизодов, поступков или привычек отдельных партизан. Безобидные подначки и шутки всеми воспринимались как веселые проделки ради забавы и снятия напряженности» [1148] .
1148
Партизанское движение. (По опыту Великой Отечественной войны 19411945 гг.)… С. 370.
Пресловутый Алексей Попов с категоричностью свидетеля утверждает, что «пьянство, мародерство и половая распущенность были спутниками лишь немногих партизанских формирований» [1149] .
Восхитившись изяществом стиля специалистов Министерства обороны, а также простотой и прямолинейностью суждений офицера ФСБ, обратимся к документам.
6.1. Разбой
С точки зрения оккупантов и мирного населения, все реквизиции любых партизан являлись разбоем. Кажется, как еще можно назвать такой поступок: приходят вооруженные люди, намекают на возможность неприятностей или прямо устраивают их, забирают материальные ценности и скрываются в неизвестном направлении? В этом случае всех без исключения партизан следовало бы назвать бандитами. А это было бы откровенной глупостью. Ведь не обязательно смотреть на хозяйствование партизан исключительно глазами второй и третьей сторон. Красочные рассказы потерпевших или захлебывающихся от полученных эмоций свидетелей не освобождают от обязанности при изучении общественной организации оперировать прежде всего системой внутренних оценок этой структуры, а при необходимости вообще дистанцироваться от мнения современников и участников событий. Далеко не всякая насильственная экспроприация является грабежом. Уголовный разбой партизан имеет определенные важные отличия от партизанской хозяйственной операции, реквизиции, пусть даже и совершенной с применением оружия.
1149
Попов А. Диверсанты Сталина… С. 204.
В представленной главе под партизанским разбоем понимается совершенное в личных, а не организационно-значимых целях нападение с целью хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасное для жизни и здоровья, или с угрозой применения такого насилия. В данном случае «организационно-значимыми целями» являлась борьба с теми, кого врагом считала политическая надстройка любых партизан — будь то ЦК КП(б)У или ЦП ОУН(б).
Таким образом, первое отличие заключается в том, что хозяйственная операция состояла в изъятии у населения вещей, необходимых для ведения жизни в лесу. Реквизиция же «предметов роскоши» — т. е. чего-то сверх базовых потребностей человека, уже является бандитизмом. Например, вымогательство партизанами у крестьян телег, свиней, зимних тулупов и картошки вполне можно объяснить оперативной необходимостью. А хищение часов, браслетов, изящных сапо-жек и цветастых платков, самогона и патефонов ничем иным, кроме как разбоем не назовешь.