Сталинские войны: от мировой войны до холодной, 1939–1953
Шрифт:
По ходу войны произошли прогрессивные изменения, офицеров Красной Армии стали поощрять брать риск на себя и принимать собственные решения, особенно во время атак. Военная доктрина посточянно пересматривалась. Атака оставалась приотритетом, но концептуализация, подготовка и осуществление наступательных операций стали навсегда изощрёнными. Усилия по улучшению эффективности пропагандистской работы среди личного состава вооружённых сил были очень интенсивны и непрерывны.
Конечно Сталин едва ли мог доверять всем этим новациям и изменениям. Но он был главным с «системе и культуре», и делал их возможными, и ничто не было возможным без его согласия. Сталин также внёс один очень специфичный вклад в преобразование
Изменение сталинского военного авторитета и репутации после победы под Сталинградом было отмечено званием «Маршал Советского Союза», которое было присвоено ему в марте 1943 года. С предотвращения поражения и одержания победы начался процесс роста его культа личности в области военных дел, и с начала 1943 года миф о сталинском стратегическом гении начал усиленно формироваться советской прессой.
Но новое звание означало большее, чем пропаганда и политический культ. Это было прекрасное свидетельство развития его военных способностей и позитивных отношений, которые он установил со своими генералами после июня 1941 года. Прежде всего новое звание отражало реальное сталинское положение, как верховного командующего, его доминирование в военных решениях и действиях, и его центральное незаменимое положение в советской военной машине.
Экономическая база победы.
Советские победы под Сталинградом и Курском стали результатом воздействия ряда факторов: сталинского руководства, хорошего генералитета, немецких ошибок, патриотической мобилизации, героических дел, жестокой дисциплины и немалой удачи. Но над результирующим эффектом всех этих факторов преобладали громадные экономические и организационные достижения.
Ко времени начала битвы под Сталинградом немцы оккупировали половину европейской России – более, чем миллион квадратных миль территориии, на которой проживало 80 миллионов человек, или 40% населения СССР. На оккупированной территории находилось около 50% обрабатываемых земель СССР и добывалось 70% железной руды, 60% угля, производилось 60% стали, и 40% электроэнергии. К концу 1942 года советский ежегодный выпуск стрелкового оружия учетверился (до 6 миллионов) по сравнению с 1941 годом, в то время, как танковая и артиллерийская продукция увеличилась впятеро, до 24.500 и 28.000 соответственно. Количество выпускаемых самолётов выросло с 8.200 до 21.700.
Эти достижения показывают мобилизационную силу советской экономики, но также удивительное массовое перемещение индустриальных предприятий на восток сССР в 1941-1942 годах. Один из первых сталинских декретов военного времени образовывал эвакуационный комитет для организации перевозки на восток более чем 1500 больших предприятий летом 1941 года. Вместе с заводами и техникой отправлялись сотни и тысячи рабочих. В ходе эвакуации были использованы десятки тысяч машин, и перевезено полтора миллиона вагонов груза. Этот успех был повторён, но в меньшей степени, летом 1942 года, когда 150 больших заводов были эвакуированы из регионов Дона и Волги. Кроме переброски индустрии, Советы создали в ходе войны 3500 новых заводов. Большинство из них выпускало военную продукцию.
Что касается живой силы для фронта, то к концу 1941 года первоначальная пятимиллионная Красная Армия была практически уничтожена немцами. Однако, Советы готовились к войне за десятилетие до того, или более, и 14 миллионов гражданского населения прошло базовую военную подготовку. Советская власть оказалась способной
Красная Армия насчитывала 8 миллионов человек. В 1942 году численность выросла до 11 миллионов человек, несмотря на большие потери этого года. Во время сталинградского контрнаступления Красная Армия была в состоянии выставить атакующие силы численностью в 90 полностью укомплектованных свежих дивизий только для операции Уран. Живая сила Красной Армии, как это было отмечено, включала миллион советских женщин, около половины которых находились на фронте и участвовали в сражениях.
Достигнуты ли большие успехи советской мобилизации человеческих и материальных ресурсов благодаря Сталину, или вопреки ему? Сделали ли централизация и директивы сталинского государства возможными экономическое возрождение военного времени, или это позволила осуществить децентрализация и введение элементов рыночной экономики? Обеспечило ли планирование работу в военное время, или это достигнуто импровизацией и индивидуальной инициативой? Какая система лучше, и какая модель управления обеспечивает наилучшие преобразования?
Дебаты ведуться, но одна вещь ясна: это сталинская власть подорвала естественное развитие производства и разрушила экономически важные преобразования, подменив их плохими решениями. Его экономические эксперты вмешивались в производство, когда он считал это необходимым для достижения своих целей. Но обычно его роль ограничивалась поддержкой приоритета снабжения военных, даже ценой значительного снижения жизненного уровня населения.
Ведётся полемика о значении западной помощи для Советов в военное время. Между 1941-1945 годами западные союзники отправили в СССР около 10% ресурсов, необходимых для экономики военного времени. Например, США по программе ленд-лиза поставили 360.000 грузовиков, 43.000 джипов, 2000 локомотивов и 11.000 железнодорожных вагонов, сделав Красную Армию более мобильной, чем немецкая, и значительно менее зависимой от гужевого транспорта. Канадская и американская еда позволила прокормить треть советского населения в ходе войны.
Австралия посылала тысячи овечьих шкур для одежды Красной Армии во время зимних кампаний. Советы постоянно жаловались на срыв западом исполнения обязательств по поставкам, и в ходе первых лет войны эти жалобы «публично разливались по всей арене». Но в целом Советы были весьма чрезмерны («тошнотворны»?) в своих благодарностях за западную поддержку. Различные договоры по поставкам были опубликованы в прессе, как и многие факты индивидуальной западной помощи. Ближе к концу войны советская власть стала сообщать своим гражданам размеры поддержки, которую она получала.
БОльшая часть этой помощи стала поступать после Сталинграда. Таким образом главная роль помощи состояла в том, чтобы способствовать победе скорее таким образом, чтобы государство не потерпело поражнеия. С другой стороны, как указал Марк Харрисон, территориальные и экономические потери середины 1942 года означали, что советская экономика находится «на острие ножа» и ей грозит крах. По поставкам существовали решительные разногласия, включая проблему ограничения западной помощи в 1941-1942 годах.
Важно было повысить моральный дух Советов, подготавливая политический альянс с западом, чтобы показать, что СССР не останется одинок в борьбе против Оси. Антигитлеровская коалиция, как называли этот союз Советы, также давала надежду на мирное будущее. В своих речах военного времени Сталин талантливо играл на народных надеждах и в сторону свои страхи и разочарования относительно англо-американских союзников, и был охвачен идеями, что после войны, когда наступит мирное время, Великий Альянс буде охранять послевоенный мир, новый безопасный порядок, где Советский Союз будет играть ведущую роль в его поддержании и контроле.