Сталинские войны: от мировой войны до холодной, 1939–1953
Шрифт:
О времени начала Висло-Одерской операции существует много различных версий. 6 января 1945 года Черчилль писал Сталину, спрашивая, можно ли надеяться на советское наступление в Польше, чтобы оказать помощь западным союзникам, попавшим под удар немецкого контр-наступления в Арденнах, в декабре 1944 года (так называемая «битва на выступе»). Сталин ответил на следующий день, сказав, что несмотря на неблагоприятную погоду, советское наступление начнётся раньше.
Черчилль был весьма экспансивен в выражении своей благодарности, и Сталин обыграл этот факт, отметив в своём февральском 1945 года приказе, что Висло-Одерская операция стала спасением для Запада. Очевидно
Конев начал своё наступление 12 января, 14 января Жуков и Рокоссовский также задействовали свои силы. Жуков и Рокоссовский достигли успеха. 17 января 1-м Белорусским фронтом была взята Варшава, а 19 января Конев захватил Краков. В конце месяца силы Жукова и Конева достигли поставленных целей, выйдя к реке Одер. 2-й Белорусский фронт Рокоссовского оказался менее удачливым. 20 января он повернул свой правый фланг на север в Восточную Пруссию, чтобы оказать содействие 3-му Белорусскому фронту Черняховского при наступлении на Кёнигсберг.
Результатом оеазалось замедление собственного наступления Рокоссовского в направлении северного течения Одера, при этом его левый фланг оказался открытым, так как армии Жукова быстро продвигались в центральном секторе. Это подвергло войска Жукова, наступавшие на Берлин, опасности контратаки со стороны сильной группировки вермахта в Померании (северная область Германии, примыкающая к Восточной Пруссии). Сначала ни Жукова, ни Ставку это не беспокоило.
Когда в конце января Жуков и Конев внесли предложение продолжить их наступления с целью захватить Берлин в середине февраля, Сталин одобрил и поддержал такие планы, хотя сам находился в это время в Ялте на конференции. В середине февраля, однако, стало ясно, что с померанской группировкой надо что-то делать. Была поставлена задача части 1-го Белорусского фронта поддержать усилия Рокоссовского в этом районе. Это означало конец любых попыток Жукова взять Берлин в марте.
Тем временем, на юге наступление Конева было также медленным. В начале февраля его войска вторглись в нижнюю Силезию западнее Одера, но наступление замедлилось, и 4-й Украинский фронт, прикрывавший левый фланг Конева, также испытывал затруднения. При этом гигантском наступлении на всех фронтах накопилось много обычных проблем: усталость войск, недостаток резервов и трудности снабжения. В конце февраля Висло-Одерская операция закончилась, тогда как свирепые сражения в Восточной Пруссии и Померании продолжались.
Неудача Красной Армии в достижении Берлина в феврале 1945 года была последним из длинного рядя сверх-оптимистичных великих планов, которые пошли на смарку. Перефразируя Клаузевица можно сказать, что советский план не выдержал столкновения с врагом. Но не все согласны, что Сталин и Ставка пытались, но неудачно, захватить Берлин. По одной из теорий Сталин преднамеренно уклонился от возможности раннего захвата Берлина по политическим причинам.
Он не хотел афишировать напряжённость внутри советско-западного альянса, в частности в то время, когда Ялтинская конференция была передвинута с 4 на 11 февраля. Кроме того были политические причины для наступлений на флангах – на Венгрию, Чехословакию, Австрию и Данию, с более быстрым темпом,
Чуйков, герой Сталинграда, был командующим 8-й гвардейской армии (бывшей 62-й армии) и служил вместе с Жуковым на 1-м Белорусском фронте в ходе марша на Берлин. Чуйков утверждал, что Жуков хотел взять Берлин в феврале, но был остановлен Сталиным. Жуков, вместе со многими упомянутыми начальниками, опроверг утверждения Чуйкова и настаивал, что отсрочка наступления на Берлдин была результатом проблем снабжения и угрожающего положения немецких сил в Померании, и Восточной Пруссии. В последующих изданиях своих мемуаров Чуйков вырезал оскорбительный пассаж и согласился с официальной линией, что Берлин не мог быть взят в феврале 1945 года.
Различные истолкования советской стратегии при рассмотрении действий в начале 1945 года вызваны эволюцией взглядов Сталина на военную ситуацию. Ключ к ним можно подобрать, изучив взаимодействие Сталина с западными военными и политическими лидерами в этот период. В середине декабря 1944 года Сталин провёл длинную беседу с послом Гарриманом о военной ситуации на восточном и западном фронтах. Гарриман говорил Сталину об англо-американских планах наступательных действий на западе и спросил, какую поддержку они могут оказать для начала советского наступления на востоке.
Хотя планы Ставки по Висло-Одерской операции были хорошо проработаны, скрытный Сталин не раскрыл советских намерений. Он только успокоил Гарримана, что генеральное наступление будет скоро, но отметил, что превосходство Красной Армии в воздушных силах и артиллерии вернее, чем превосходство в количестве солдат, и для эффективного использования этих видов оружия требуется хорошая погода. В то время, пока погода оставалась плохой, «русские готовили свои войска для больших операций», сказал Сталин. Перспективы в южном секторе были лучше. Однако, он предложил британцам и американцам объединиться в наступлении на Вену.
Эта беседа происходила как раз перед немецким контрнаступлением в Арденнах, событием, которое ликвидировало перспективу раннего пересечения Рейна силами западных союзников. Англо-американские военные затруднения имели важное значение для советских амбиций, побуждая предпринять наступление, так как большое количество немецких войск было связано на западном фронте. Это соображение было очевидно в беседе с маршалом авиации Теддером 15 января 1945 года, в ходе которой советский вождь спросил озабоченно о немецких заявлениях, что их действия в Арденнах сорвали наступательные планы западных союзников минимум на два месяца и максимум на шесть.
Теддер был в Москве в качестве представителя верховного командующего союзников на западе генерала Эйзенхауэра, и его миссией было получать информацию о советских стратегических планах. Сталин говорил Теддеру о советском наступлении, что оно скоро начнётся, называя целью выход к Одеру, хотя и не был уверен, что эта цель будет достигнута. Он также утверждал, что погодные условия (т. е. весенние дожди и грязь) затрудняют наступательные действия на восточном фронте, и будет досадно остановиться с середины марта до конца мая. Сталин не думал, что война закончится до наступления лета, особенно отметив, что с этого момента немцы будут голодать. В заключение он сказал: