Сталинский сокол

Михайлова Татьяна

– В кошки-мышки поиграть решила? – улыбался ей Алексей, довольный тем, что смог перехитрить Марину, и добавил, уже серьезно и деловито:

– Пошли, на тебя люди смотрят. Надо было тебе еще на аэродроме что-нибудь найти, прикрыться.

«Да, надо было. Что ж не нашел?» – Марина посмотрела через плечо Алексея. Да, на нее уже оглядывались, кое-кто даже присвистнул негромко – то ли от восторга, то ли от возмущения. Алексей оглянулся грозно, но шутник уже исчез в толпе.

– Это на тебя смотрят, – Марина взяла Алексея под руку и повела за собой к толкучке у прилавков напротив главного входа в магазин.

Гул и суета окружили их, потянули за собой к витринам с косметикой, Марина

вертела головой по сторонам, принюхивалась к запахам духов и прочей парфюмерии. Две попытки сбиться с курса, чтоб рассмотреть помаду и крем в потрясающей изящной баночке не удались, Алексей строго выдерживал направление движения. Остановились они только у лифта, вернее, небольшой очереди перед ним. Но подъемников здесь оказалось два, поэтому уже минут через пять Марина и Алексей вошли в тесную, с низким потолком, кабину. Он закрыл решетчатую дверь и нажал кнопку второго этажа. Пол под ногами вздрогнул, кабина дернулась и поехала вверх. Мимо проползли плиты перекрытий, показался пол следующего уровня, ботинки, туфли и сапоги, потом ноги их владельцев, деловитая очередь на площадке, потом лифт остановился.

– Я тебя здесь подожду, – Алексей указал на окно с широким подоконником в торце коридора, – только ты недолго, ладно? А то билетов не останется.

«Билетов? Каких билетов? А, мы же в кино собирались…» – Марина огляделась по сторонам. Куда ни глянь – везде маленькие и большие отделы: готовая одежда, обувь, ателье индпошива, галантерея, ткани, головные уборы – выбор оказался даже больше, чем она могла предположить.

– Хорошо, жди, – согласилась Марина и неторопливо пошла по светлому просторному коридору, но поймала на себе несколько осуждающих, даже враждебных взглядов покупательниц и свернула в первый попавшийся, до отказа набитый покупательницами отдел. Нельзя привлекать к себе внимание, надо снова слиться с толпой и сделать это как можно скорее. Весь товар был убран за прилавок, развешан по стенам. Продавец – невысокая плотная женщина в черном халате – показывала двум женщинам что-то темно-зеленое и бесформенное. У дальнего края прилавка стрекотала касса, за ней трудилась девушка в пестром платье и белом платочке на голове. Рядом на стене висел плакат, изображавший переполненную вниманием и заботой продавщицу в строгом черно-белом платье. В руках она держала точно такое же, унылое и безликое, но на вещичку жадно уставилась белокурая полная покупательница с прижатой к груди красной тряпкой в белый горошек.

«Будь культурным продавцом, покажи товар лицом. Подбери, чтоб шло к лицу. Честь такому продавцу» – разобрала веселенькую надпись Марина.

«Мне нужен костюм, летний, светлый». Она протолкалась через небольшую оживленную толпу, подошла к прилавку и принялась рассматривать представленный товар. Да, выбор небогат, да и фасончики подкачали, куда ни глянь – везде однотипные мешковатые юбки и пиджаки с квадратными плечами, отличаются только расцветкой. На Марину никто не обращала внимания, она постояла перед прилавком еще минуты две и вышла в коридор. Полный круг она совершила минут за пятнадцать, но у лифтов оказалась с пустыми руками. Все отделы гигантского, передового универмага оказались наполнены однообразным барахлом, фабричной «штамповкой». Видимо, в «Москвошвее» кто-то решил, что в этом сезоне москвички и гости столицы будут носить длинное и широкое, а промышленность с готовностью поддержала этот призыв.

Марина осторожно выглянула из-за угла и увидела Алексея. Он стоял у окна, повернувшись к ней спиной, и курил. Марина прошмыгнула мимо, влетела в небольшой отдел, даже не прочитав, что написано на крохотной табличке у входа. Впрочем, это было неважно, она сразу, с порога увидела то, что хотела –

прекрасный костюм из льна светло-песочного цвета. Он висел за прилавком прямо над головой продавщицы, как две капли воды похожей на ту, первую – такую же недовольную и безразличную. Зато покупателей здесь не было, никто не мешал внимательно рассматривать вещи.

– Девушка, – несмело начала Марина, – мне вон тот костюм покажите, пожалуйста.

– Это комиссионный магазин, у нас все очень дорого, – не глядя на Марину, ясным, прекрасно поставленным голосом отозвалась труженица прилавка с внешностью провинциальной примадонны. Хоть и одета она была, как и все продавцы, в жабьего цвета униформу, больше смахивающую на халат, зато взгляд – как у царицы Савской. Глаза обведены черным, «стрелки» уходят куда-то за уши, тонкие губы густо намазаны багровой помадой, на голове – сложное сооружение из крашеных хной волос. Слева и позади раздалось то ли покашливание, то ли смешок. Марина обернулась, и кассирша тут же спряталась за свой утыканный кнопками аппарат.

– Сколько – дорого? – перешла в атаку Марина. – Где цена указана? Покажите, я не вижу.

– Одну минуточку, – «примадонна» сняла костюм со стены, осмотрела его, нашла пришпиленную к юбке квитанцию и заявила:

– Шесть тысяч рублей, – и встала на табуретку, что повесить костюм обратно.

– Дайте сюда, я померяю, – потребовала Марина и еще раз оглянулась. Задрапированные бархатными алыми шторками стойки располагались у окна, за ними виднелось большое, в рост человека, зеркало.

– Пожалуйста, – продавец подала Марине костюм и следила за покупательницей, пока та не скрылась за занавесом.

«Напугали, тоже мне – дорого». Марина стянула с себя пиджак и повесила его на вделанный в стену металлический крючок. Взгляд упал на наручные часы: ого, еще только четвертый час дня, а ей казалось, что прошло не меньше половины суток. Но все равно надо спешить.

Вещь села почти по фигуре, только немного топорщился пояс на юбке, а полы пиджака не желали сходиться. Зато ткань оказалась превосходной, явно импортного производства. Марина вышла из примерочной и посмотрела на себя издалека.

– Великолепно, просто чудесно, – заквохтали истомившиеся от безделья продавец и кассирша. Марина их не слушала, она покрутилась перед зеркалом еще немного и задумалась. Решение созрело быстро.

«Беру этот. Надоело, не могу больше». И уже направилась к кассе, но обернулась и посмотрела сквозь стеклянную перегородку. Рядом с Алексеем у подоконника стояла какая-то девица с зачесанными назад длинными волосами и в шляпке. В одной руке она держала крохотную черную сумочку, в другой – папиросу. Девица затянулась, задрала рывком голову, выдохнула струйку сизого дыма и засмеялась. Костюм на мерзавке был точно такой, какой Марина представляла себе еще в машине – белый, приталенный жакет и узкая длинная юбка с разрезом. Алексей наклонился и что-то сказал девице на ухо, Марина отвернулась. Она внимательно посмотрела на стену с вывешенными там вещами, прошлась неторопливо вдоль прилавка и осмотрелась еще раз.

Окна в этой части здания оказались высокими и очень широкими, панорамными, но свет через них почти не проникал, ему мешали тяжелые темные шторы и манекены. Их расставили вдоль стен как украшение и не забыли при этом нарядить в разнообразную одежду. Марина подошла сначала к одному безголовому туловищу на толстом металлическом стержне, потом к другому, к третьему.

– Сколько стоит это платье? – она сама вздрогнула от звука своего голоса, вернее, от эха, отразившегося от стен.

– Что? – встрепенулась заскучавшая «примадонна». – Что такое? Это? Оно очень дорогое, это платье от Эльзы Скиапарелли, оно с показа мод…