Сталинъюгенд
Шрифт:
– Привет Барабанов! У меня лишний билет на «Багдадского вора» горит. Мы с Галкой Лозовской собирались идти, а она сказала, что не может…
– Ир, ты?!
– Ну, да!
– Мы же два раза его видели?!
– Ну и что. Сегодня последний день в «Ударнике» крутят.
– А во сколько?
– Да уже через десять минут начало. Я жду тебя справа от входа в кассы… – Послышались короткие гудки.
Ленька стремглав помчался к себе и начал спешно одеваться. Показалось странным: «Когда Ирка успела простудиться? Голос-то вроде её, но глухой какой-то. Ладно, встретимся – всё разузнаю».
В дневной час около кинотеатра было совсем мало народа. Иры Бусаловой почему-то
– Гражданин Барабанов, ведите себя тихо и садитесь в машину.
Лёнька было рыпнулся, но в это же мгновение его вторую руку намертво захватил другой молодой и сильный человек, выросший как из-под земли.
– Не трепыхайся, кому сказали?! Госбезопасность! Ты арестован, – прошипел, как проорал, чекист.
В Лёнькином сознании ещё успели пронестись мысли о телефонном звонке, о голосе, похожем на Ирин, о какой-то страшной провокации, а стальные руки уже пригнули его голову и втолкнули в автомобиль.
* * *
В Зубалово пришло время обеда. В хозблок отправили официантку позвать детей к столу. Через пять минут она вернулась, никого там не обнаружив. Поискали в доме, покричали с крыльца – братьев, как след простыл. Их велосипеды стояли в гараже, а дежурные у ворот божились, что мальчишки не выходили за территорию дачи.
– Может, они как-то незаметно просочились наружу через дом охраны? – предположил один из чекистов. – Там при пересменке иной раз минуту-другую нет дежурного на вахте.
Все согласились, что так могло случиться – иное женщинам просто не приходило в голову, тем более что они в том доме не бывали и не знали, что пост у входа никогда не остаётся без часового. Уже через полчаса на ногах была вся охрана, старательно имитировавшая поиск. Самого молодого чекиста, Крюкова, командировали к реке посмотреть, не ушли ли ребята купаться без предупреждения, что казалось маловероятным – до воды было больше километра, и мальчишки обычно ездили туда на велосипедах. Когда охранник наконец появился и сказал, что братьев на пляже нет, Ашхен Лазаревна изменилась в лице. Увидев это, Даранов развил ещё более кипучую деятельность – срочно разослал гонцов в лес за участком, связался с постовым на повороте к Барвихе и навёл справки в местном травмопункте. Почему-то эти мероприятия не дали результатов – мальчишек не видели, и о них никто не слышал. Тревога матери и бабушек перешла в панику, а чекист всё продолжал названивать в больницы, морги и милицейские отделения, но и там ничего не знали о судьбе детей члена Политбюро.
* * *
Лёня Реденс заскочил в квартиру Галины Бурдонской в надежде увидеть Василия Сталина, однако дома того не оказалось.
– Хорошо, что зашёл, – сказала тётка. – У нас проблема: куда-то потерялся второй ключ от лифта[11]. Без него страшно неудобно – Васе пока тяжело после ранения ходить по лестнице пешком, и мне с детьми без лифта тоже несладко. Я у коменданта попросила ещё один ключ, и он к завтрашнему обещался сделать. Пока я соберусь, побудь здесь недолго, и поможешь коляску вниз спустить.
– Галь, подожди, я скоро приду.
Лёнька кубарем слетел вниз по лестнице и через секунду уже просил у коменданта дома дать ему дубликат ключа.
– Леонид, у нас слесарь ногу сломал. Другого – сказали, пришлют завтра утром. Я поэтому и объяснил Галине, что ключ сделают через день. Болванки у меня есть, а вот выточить – некому.
– Так давайте я!
– А сможешь?
– Спрашиваете?!
Получив
– …Молодой человек! – Из стоявшего у тротуара автомобиля его окликнул симпатичный мужчина.
– Что?
– Вы не подскажете?
– ?…
– Подойдите, пожалуйста, поближе, чтобы мне не кричать.
Лёнька подбежал вплотную к машине и почти просунул голову в открытое окно.
– Ты Леонид Реденс?
– Да, а что?
– Придётся проехать с нами.
Лёня сразу всё понял, но по инерции ещё попытался оттянуть арест.
– Мне только ключ отдать нужно.
– Подождёт. Садись в машину.
Парень обернулся и увидел, что за его спиной уже маячит другой чекист, как-то незаметно вылезший из задней двери, предусмотрительно оставленной открытой. Поняв, что выбора нет, член «тайной организации» опустил голову и нехотя полез в салон.
«Жалко, ключ не доделал. Теперь Галка до завтрашнего дня будет маяться», – подумал Реденс, когда машина, увозившая его в тюрьму, тронулась с места.
* * *
В этот же день в Новом Иерусалиме арестовали ещё одного участника «Четвёртой Империи» – Арманда Хаммера. Чекисты перехватили его, когда с двумя вёдрами, полными водой, он возвращался от колодца к своему участку. Бабушка, заволновавшаяся уже через двадцать минут после исчезновения любимчика, кроме этих вёдер, ничего другого, напоминавшего о внуке, найти не сумела. А Хаммер в это время сидел между двумя здоровыми лбами на заднем сидении чекистской машины, навсегда увозившей его из детства.
Если бы в ясный и погожий день на глазах Арманда вдруг рассыпался на песчинки Мавзолей Ленина со всем его содержимым, он был бы потрясён куда меньше.
* * *
Зазвонил внутренний телефон. Пётр Иванович снял трубку и услышал незнакомый голос:
– Здравствуйте, товарищ Кирпичников. Говорит Влодзимирский, начальник следственной части по особо важным делам… Мне поручено сообщить, что ваш сын Феликс арестован и находится во внутренней тюрьме.
Петру Ивановичу не доводилось раньше беседовать с начследом – только раскланивались при встречах – потому и голос не узнал. Пока чекист говорил, он лихорадочно листал справочник внутренних телефонов и, найдя там Влодзимирского, освежил в памяти имя и отчество генерала.
– …Вас понял… Лев Емельянович… И как это надолго? Вы считаете, что он что-то серьёзное натворил?
– Пока сказать не могу. Всё зависит – как пойдет следствие. А натворил он не один, а вместе с группой одноклассников. Это связано с самоубийством Шахурина.
– Я догадался. Ну что ж, благодарю за информацию.
– До свидания, Пётр Иванович.
Положив трубку, Кирпичников почувствовал, что дрожит. Это был удар.
«…Конечно, по этому вопросу возникали волнения, и нешуточные. Но когда после трёхнедельного следствия Шейнин спустил дело на тормозах, а потом почти месяц стояла тишина, окрепла надежда, что беда прошла стороной. И вот теперь Фелинька арестован».