Стальная бабочка, острые крылья
Шрифт:
Ее прервал звон. Рок, несущий от стойки поднос с металлическими стаканами, поставил его на стол слишком резко. Один стакан упал на пол, молоко разлилось. Рок скорчил виноватую рожицу, взял уцелевший стакан, поднес Мириам, а та, недолго думая, поставила его перед Би.
– Это коровье молоко? – спросил Джино, снова берясь за планшет.
– Да, – сказала Би, пододвигая ему стакан. – Пейте, там кальций и…
– И соли тяжелых металлов, – сказал Джино. – Вы же помните, его не везут наверх.
– Оно для вас ядовитое? – удивилась Мириам.
– Не только молоко. –
– А что же вы тогда едите?
– Крепости разрешают к вывозу очень узкий список продуктов, – сказала Би. – Никаких фруктов и ягод, несколько сортов зерна…
– Да. – Джино осторожно дотронулся до стакана, словно ожидая, что тот взорвется у него в руке. – Никаких фруктов. – Решившись, он поднес стакан к губам и сделал несколько глотков. – Уже нет никакого смысла бояться. Мне осталось так мало!.. Я даже ничего не успел попробовать, записываю все, но какой в этом смысл? Я ведь даже не узнаю, какое на вкус молоко или яблоки.
– Я попрошу у Марты яблок, – сказала Мириам. – Только кое-чего не понимаю.
– Почему я здесь, да? – Джино закашлялся и чуть не уронил стакан, поэтому Мириам пришлось придержать его за руку. – Я сбежал.
– С неба? – удивилась Мириам. – Но зачем?
– Чтобы узнать, на что похожа жизнь.
Мириам озадаченно посмотрела на Би, но та только пожала плечами.
– Вам это кажется странным, – продолжил Джино. – Но там, наверху, люди не живут. Мы существуем в закрытой и кондиционируемой среде, питаемся специально отобранными и очищенными продуктами, наши учебники устарели еще сто лет назад. Лучшие из нас погибли в последней войне, а все остальные просто не знают, зачем им еще существовать.
– Мне случалось говорить с представителями Атланты А, и казалось, что они знали, чего хотели, – сказала Би.
– Вы говорили с военными. Да, им кажется, что они знают. Технологии в обмен на сырье, оружие за зерно. Наши генералы позволяют самым сильным из вас создавать крепости, отгораживаться от всего остального мира, но понятия не имеют, что им делать дальше. Поверьте, меня же, как и вас, готовили, чтобы анализировать информацию.
– Меня обучали далеко не для этого, – мрачно ответила Би.
– Да, я знаю. Они дали вам технологию прайм-линк, а вы сделали из нее оружие. Мы никогда не применяли ее для военных, у нас она используется только предсказателями, особым классом аналитиков. Меня готовили, чтобы принять прайм-линк, но на это должно было уйти еще десять лет, а у вас…
– Шестилетний подготовительный курс. – Би с легким удивлением посмотрела на Таню, которая предоставила Року и Тони возможность рисовать что и как им угодно и уселась на стул рядом с Мириам, сжимая стакан с молоком обеими руками. – Но не столько аналитика, сколько боевые тренировки, упражнения на концентрацию, работа на тренажерах.
– И сколько… каков процент успеха при установке линка?
– Каждый третий сходит с ума или получает необратимые повреждения психики в течение месяца после операции. Но мы все знаем, на что идем, и желающих много, даже
– Вот видите! Вы знали, на что шли, а мы боимся. Нас так мало, вы догоняете нас слишком быстро и ведете себя агрессивно. Еще одна причина страха в том, что у вас рождается столько детей. – Джино отпустил планшет и осторожно дотронулся до ладони Тани.
Та зажмурилась, но руку не отдернула.
– А у небесных людей? – не выдержала Мириам.
– Мы практически не способны к размножению. Бесплодие, мертвые дети или мутации, делающие их нежизнеспособными, и так – на всех станциях пояса. Космос уничтожает нас, на самом деле уже убил три или четыре поколения назад. Мы выращиваем детей искусственно, и только за разглашение этого факта меня никогда не пустят обратно.
– Почему?
– Потому что это слабость, – ответила Би.
– О да, – прошептал Джино. – Вы же воспринимаете это именно так, сразу.
– Но что…
– Небесные города действуют с позиции силы, – пояснил Джино, и Би кивнула. – Они ставят условия королям, и те подчиняются. Ведь мощь крепостей – это их подарок, который можно и отнять. Но в тот момент, когда короли поймут, что им нечего больше бояться… – Он засмеялся и сразу снова закашлялся. – Так началась вторая война, только у вас она называется Последней. Сгорело все, что еще могло пылать, пали города, лопнули небесные струны. Мы отдали выжившим слишком много знаний, а они ничего не сумели, кроме как снова сжечь их. Все умерло, информационные сети сгорели вместе с нашим общим прошлым, а космическая радиация убила наше будущее. Как могут вообще жить люди, не знающие ничего о своей истории, уничтожившие ее собственными руками?
Мириам растерянно посмотрела на Би. Из последней тирады небесного человека она не поняла почти ничего. Би правильно истолковала ее взгляд и пожала плечами.
– Перед Последней войной информация хранилась на электронных устройствах вроде той книги, что ты читала когда-то, или этого планшета. Она была самым драгоценным, что осталось от старого мира, того, который был до войны, и сгорела. Оружие, которое использовали тогда, в Последней войне, разрушало технику и все сложные устройства, а заодно убивало все записи. Поэтому мы так мало знаем о том, как это произошло. Почти не осталось книг, движущихся картин и довоенной музыки.
– А их было много? – спросила Мириам.
– Чего?
– Ну, музыки и картин?
– О да, – ответил Джино. – Одни списки названий того, что уже никогда не прочитать и не увидеть, можно листать часами. Две тысячи лет человеческой памяти!.. А то, что мы отдаем вам в обмен на зерно, – не более чем жалкие обрывки.
– Но разве нельзя будет создать их? Новую музыку и историю?
– Историю, которая не зафиксирована, невозможно сохранить. Я спустился вниз, чтобы самому все увидеть и записать. Мы почти не знаем, что происходит внизу, этим занимаются военные. Мне пришлось украсть спасательный модуль, взять с собой только самое необходимое. Я рассчитывал обменять лекарства на еду и проезд до ближайшего города, но фермеры, которых я встретил на дороге…