Стальная бабочка, острые крылья
Шрифт:
– Да, я не забыла. Действительно, это было так давно. – Би тихо пододвинула стул, чтобы не потревожить Таню, и присела за стол. – А где дети?
– Я отправила их наверх, спать, позже проверю, чтобы Рок не хулиганил.
– А Таня?
– Мы с ней болтали. – Мириам смутилась. – О всяком. Она спрашивала, что мы делали целый день, и я ей немножко рассказала про церковь с именами и симпатичного барона.
– Какого?
– Ну да, он очень даже хорош собой. Ты разве не заметила? А как там на базаре? Ты отдала батареи, как хотела?
– Нет, я никого не нашла в том шатре. Но у нас достаточно денег, так что это проблема
По планшету медленно поползли буквы, но Би словно не видела этого.
– Когда ты сказала про сон, я тоже подумала о том, что всего несколько дней назад мы были в пустыне. Эти дни словно не настоящие, как если бы их и не было. Кто-то придумал за меня…
– Не настоящие?
– Мне кажется, что я не все помню, что некоторые моменты просто выпали у меня из памяти, знаешь, как в этих картинках, которые дают детям. Их нужно складывать из кусочков.
– Не видела таких.
– Не важно. – Би провела рукой по лбу, все еще глядя на планшет. – Но если я права и они действительно выпали, то все дело во мне. Говорят, к этому рано или поздно приходят почти все праймы.
– К чему?
– К безумию. – Теперь по планшету вместо букв бежали картинки, причем так быстро, что Мириам ничего не могла разобрать.
– Но почему?
– Помнишь, Таня просила рассказать о том, как становятся Мечами короля?
– Да.
– Это не для ребенка. Хочешь, я расскажу об этом тебе?
Позже, глядя на улицу из окна своего номера и расчесывая мокрые волосы, Мириам поймала себя на мысли об Арго, о том, что она почему-то ждет, когда тот появится на площади, как в прошлую ночь. Это удивило ее и на несколько минут отогнало слова Би, все еще звучащие в ее ушах.
Правильные, красиво сложенные, произнесенные так, как никогда не смогла бы сказать их сама Мириам. Мечи короля и в самом деле одинаково хорошо могли рубить людей на части и рассказывать истории. Возможно, не все они, а только этот конкретный Меч, сама Би.
«Сначала они отбирают детей из тех, что учатся в военных школах. Праймами хотят стать все, хотя мало кто знает, что это значит, и поэтому корпусу достаются лучшие из лучших. В четырнадцать лет тех, кто прошел экзамен и первое испытание, начинают учить не так, как всех остальных. Им дают математику, физику, подвергают изнурительным тренировкам их чувства, отсеивают негодных. К шестнадцати годам в корпусе остается не более половины отобранных.
Это закрытое заведение. Те, кто проходит второе испытание в шестнадцать лет, оказываются оторваны от своих семей и родных на три года, в течение которых комиссия принимает окончательное решение, годны ли они на роль прайма или нет. Учеников в это время ждет лишь еще более жесткая программа подготовки и безжалостный отбор.
Самый тяжелый год – третий. До этого будущих праймов только учат, почти как обычных солдат – рукопашный бой, огневая подготовка, использование каров, тяжелых орудий и боевых машин, обработка данных разведки, картография и много чего еще, что может пригодиться воину, но третий год меняет программу.
Есть ряд упражнений и техник, которые нужно освоить до того, как прайм-линк войдет в твой мозг. Они подготавливают тебя к тому, что случится потом, учат работать с потоками
Говорят, что в небесных городах готовят не так. У них предварительный этап занимает десятилетия. У нас научились преодолевать его за год, но праймы платят за это свою цену».
Мириам прислушалась, но снизу, из главного зала, не доносилось ни звука. Би говорила с наемниками очень тихо. Мириам не поняла до конца, чему именно учили праймов, но бесстрашие явно входило в программу их подготовки. Би совершенно равнодушно отнеслась к появлению двух громил у дверей гостиницы. Через несколько минут Мириам поняла, почему это так.
Здоровенные наемники с нашивками молотов явно заискивали перед бледнокожей девушкой, ведущей себя так, словно она была по меньшей мере их работодателем. Флай не появился, а двое парней, пришедших по его приказу, просто боялись Би. Мириам не нужно было вглядываться в их цвета, чтобы понять это.
Возможно, ее учили и внушать страх. Задумавшись об этом, Мириам вспомнила, что тоже боится непонятных смен настроения, резких движений, в особенности маски воительницы. Би могла только казаться обычной, чем-то даже похожей на Мириам, но малейшая попытка сравнения обнажала в ней нечто, вызывающее страх, пласт чего-то чуждого, наполненного ужасом и насилием.
Не Би, но Ребекка Ли, прайм, говорила внизу с парой наемников, и у них были все основания бояться ее.
«По истечении трех лет, после экзаменов, способных свести с ума, ученики признаются готовыми к прайм-линку. Они принимают присягу, им рассказывают о долге перед крепостью и о героизме. Ведь пути назад больше нет, операция необратима. Никто из принимающих присягу не знает, что на самом деле им предстоит, к этому не могут подготовить никакие тренировки. Их всех хорошо кормят и заставляют высыпаться, перед тем как по жребию допустить в медицинскую часть корпуса.
Они входят в большой освещенный зал и видят каркас. Так называется то место, где им предстоит провести ближайшие одиннадцать часов. Этот самый каркас похож на человека, сплетенного из металлических прутьев и стоящего, разбросав руки в стороны, очень большого. Он нужен потому, что во время операции приходится стоять неподвижно и быть в сознании. Таня спрашивала верно. Когда тебе разрезают голову, это мучительно, несмотря на наркоз, но боль быстро уходит, а потом становится гораздо хуже.
Прайм-линк выглядит как сеточка из тонких серебряных нитей, которую опускают на твой мозг. Ты это видишь на больших экранах, окружающих каркас. Каждое ее прикосновение что-то обозначает – вспышку памяти, чувство жара, яркий свет. С тобой говорят, и тебе приходится отвечать на вопросы. Каждая нить – это вопрос, чувство или воспоминание. Их сотни, они проходят сквозь тебя, а ты смотришь со стороны на свою вскрытую голову и не можешь пошевелиться. Одиннадцать часов становятся вечностью, пыткой, заполненной жестокими вопросами. Потом наступает темнота, и ты не знаешь, завершилось ли все или через секунду начнется снова.