Стальная петля

Глушков Роман Анатольевич

– Хм… да… как знать… как знать… – задумчиво пробормотал Упырь, почесывая макушку. – Однако, полагаю, спрашивая меня о Гефере, ты учитывал обстоятельство, что мне может быть о нем ничего не известно? Или я, по-твоему, обязан помнить всех подручных Дьякона и их биографии?

– Это мне ничего не известно о Гефере, – заметил я, – а ты в любом случае хоть что-нибудь о нем да слышал. Уж коли его имя дошло даже до моих ушей, значит, он явно был в секте не последним человеком. Так что давай, старый хрыч, не увиливай от ответа. Ты не блудливая школьница, а я не твоя строгая мамаша! Говори все, что мне необходимо знать, и разбежимся до следующей встречи… Если, конечно, ты к тому времени окончательно из ума не выживешь или не окочуришься.

– За

собой получше приглядывай, шут гороховый! – огрызнулся горбун. – Да я всех вас, сволочей, в Зоне переживу! И мангустов, и дьяконов, и хистеров, и мерлинов, и механиков, и командоров! Всех! У каждого из вас на поминках еще спою, станцую и на гармошке сыграю! А у Гефера мог бы уже это сделать, да вот не пригласили! Ходит слушок, сгинул он пару месяцев назад, и с той поры о нем ни слуху ни духу. А до этого он числился в «Пламенном Кресте» хранителем чудотворной посудины. Ну, в смысле того артефакта, какой Дьякон Священным Граалем называл и который он, когда в Чернобыль убегал, якобы где-то здесь припрятал. Этот Гефер совсем молод еще был. Пацан – лет восемнадцать, не больше. Его в секту отец зазвал, Рагав – тот, что одним из самых отмороженных праведников слывет. Чокнутый на всю голову мужик: это ж надо – на склоне лет в Зону отправился, да вдобавок сына несмышленого с собой притащил. Теперь, поди, локти кусает, ежели сам еще концы не отдал. Вот и все, что я могу тебе на сей счет поведать. Негусто, но что поделаешь. А кабы еще чего знал, не стал бы утаивать – на этой информации сегодня не озолотишься. Кого еще, кроме тебя да самого Рагава, без вести пропавший сектант заинтересует? Был бы он жив, тогда понятно – парень-то наверняка знал, где Дьякон Грааль зарыл, – но с мертвого Гефера проку не больше, чем с картофельной шелухи. А подобные известия, какие ты сейчас от меня услышал, я, к слову, постоянным клиентам бесплатно за рюмкой выкладываю. Но ты, паскудник, до подобных привилегий вряд ли доживешь, хоть каждый день мне по ящику Н-капсул притаскивай и за полцены их отдавай!

– А не мог Гефер случайно угодить в лапы Ордену? – поинтересовался я, пропуская оскорбления горбатого маразматика мимо ушей. – Или вернуться сюда втайне ото всех, выкопать Грааль и пуститься с ним в бега? Или перепрятать его в другое секретное место?

– Нашел о чем спросить! – всплеснул руками Упырь. – Могу сказать, что да, мог. Могу сказать, что нет, не мог. И то и другое имело шанс случиться с одинаковой вероятностью. Вот только не мое это дело – догадки строить. Я ведь не воздухом торгую, а конкретным товаром. То бишь проверенными фактами. Хотя, если хорошо заплатишь, так и быть, включу фантазию и выдам на-гора дюжину-две домыслов. А ты уж выбирай, какой из них тебе больше придется по душе.

– Нет, спасибо, Тимофеич, – отказался я. – Домыслы я сам почище тебя горазд придумывать. Жаль только, сбыть их ни оптом, ни в розницу не удается, а так бы с утра до ночи этим занимался… Ладно, раз все, значит, все. Прощай, стало быть. Гроссбух твой я у двери положу, как всегда. Но лишь после того, как ты ее откроешь, учти! Так что, если опять надумаешь к ней электричество подключить, когда я за ручку возьмусь, знай: сгорит твоя «душа» синим пламенем на пару со мной.

– Давай-давай, проваливай отсюда, недоносок! – в ярости замахал руками хозяин. – У-у-у, чтоб ты сдох, и мои глаза тебя больше не видели! Мерзавец!

– От мерзавца слышу!

– Как врезал бы тебе сейчас! Да будь моя воля, я бы с тобой такое сотворил! Дождешься: однажды я тебя прямо на этом столе препарирую! Ненавижу!.. И это… поосторожнее там, снаружи. Не за твою жалкую жизнь, само собой, пекусь, а за стекляшки твои распроклятые. Очень обидно будет, если не в те руки попадут. Век себе этого не прощу, а тебе, ублюдку, и подавно!..

Глава 10

Рассвет я встретил прячась в руинах поблизости от Неопалимой Купины и поглядывая на запад – туда,

откуда, по моим расчетам, должны были явиться бойцы приора Глеба. Поглядывал я в ту сторону не один. На крыше храма, рядом с так называемым барабаном, на который была водружена небольшая и единственная церковная маковка, залег дозорный сектантов. Прочие его единоверцы заперлись внутри вместе с пленником. Как и ожидалось, они всячески старались не выдать своего присутствия хозяйничающим ныне в Сосновом Бору чистильщикам и патрулям Ордена.

Праведников мог разоблачить разве что бледный свет ритуальных свечей, пробивающийся сквозь выбитые окна. Впрочем, с восходом солнца он стал незаметен снаружи, и теперь засечь вернувшихся тайком сектантов можно будет, лишь войдя в саму церковь. Но с той поры, как «Пламенный Крест» покинул эти края, его святыня пребывала в запустении и не привлекала к себе внимания нынешних хозяев Соснового Бора.

Почему Дьякон избрал именно ее главным оплотом своего воинственного культа? Ведь в том же Курчатнике или Академгородке имелись гораздо более внушительные, не пострадавшие в Катастрофе храмы. Неужели только из-за причудливого облика Неопалимой Купины, заметно выделяющего ее на фоне прочих религиозных сооружений?

Понятия не имею, к какому стилю относится ее архитектура, но не к готическому или романскому, это точно. Представьте себе здание, напоминающее приземистую, устойчивую треногу, наподобие пулеметной станины, промеж ножек которой втиснут перевернутый кверху дном полусферический казан. Водрузите поверх них обычную церковную верхушку-башенку с маковкой и крестом. Затем проделайте в стенках «казана» арочные ворота и стрельчатые окна, добавьте опоясывающий строение карниз, крыльцо и кровлю, и вот вам вышеназванный храм. Невысокий – два десятка метров без учета креста, – но крепкий, как бетонный дот или крепостной бастион.

При взгляде на Неопалимую Купину складывалось впечатление, что ее изначально строили с таким расчетом, дабы она выстояла во всех уготованных Сосновому Бору катаклизмах. Она и выстояла, чем и привлекла внимание Дьякона, одержимого поисками Антихриста. Надо полагать, пророк узрел в несокрушимости этой церкви знамение свыше и посчитал ее имя родственным названию созданной им секты.

Я надеялся, что узловики прибудут до рассвета и под покровом сумерек подкрадутся сюда незамеченными. После чего возьмут убежище «праведников» лихим штурмом, ворвавшись в храм одновременно через трое его ворот. Однако спасители брата Георгия запаздывали, и это было отнюдь не в его пользу.

Можно было не сомневаться, что «слитая» мной Упырю информация дошла до назначения. Черта с два Тимофеич упустил бы возможность заработать у своих покровителей премию. Так что, скорее всего, это приор Глеб замешкался и по какой-то причине не смог выслать подмогу сразу, как только ему доложили об угодившем в беду собрате. И теперь, с разгоравшейся зарей, шансы рыцарей на внезапную атаку и успех операции начинали неумолимо таять.

А солнце сегодня всходило яркое, разительно контрастируя своей жизнерадостностью с тем настроением, которое охватит Жорика, когда он очнется и поймет, в какую передрягу угодил. Светило едва вынырнуло из-за горизонта, а я уже начал обретать невидимость! Неплохое начало для не сулившего пока ничего хорошего дня.

Еще через четверть часа мне уже можно было в открытую прогуливаться вдоль солнечной стороны церкви. Но вместо этого я, немного поколебавшись, решил подыграть узловикам, обязанным вот-вот выйти на подступы к храму. Устранив маячившего на крыше наблюдателя, пока он не засек противника и не поднял тревогу, я окажу услугу и приору Глебу, и Жорику. Рискованно, но дело того определенно стоило.

Для человека, способного взобраться по ванте на арку Живописного моста, вскарабкаться на Неопалимую Купину было значительно проще. Изобилие выступов и наклонная поверхность церковных стен являлись хорошим подспорьем для не пользующегося страховкой скалолаза.