Стальная Принцесса

Кент Рина

Илай идет вглубь озера. Видна только его голова.

— Илай! — я кричу.

Я хочу пойти и спасти его.

Я хочу вернуть его, но, если я это сделаю, эти монстры в воде заберут меня. Эти монстры забирают Илая.

— Илай, в-вернись! Вернись!

Его голова исчезает

под водой и не всплывает на поверхность.

— ИЛАЙ!!!

Я резко просыпаюсь, по щекам текут слезы.

Илай.

Илай...

Нет, нет, нет, это неправда.

Илай не сделал этого.

Его не могло не стать.

Тошнота подступает к горлу, и я бегу в ванную. Я падаю коленями на твердые плитки и опорожняю желудок в туалете.

Я остаюсь на месте даже после того, как заканчиваю, переводя дыхание.

Слезы текут по щекам и капают на руки.

— Илай... — я всхлипываю. — Илай это тот, кого не следует называть по имени.

Почему его нельзя называть по имени и почему его больше нет в моей жизни?

Я сжимаю голову руками и бью по ней кулаком снова и снова.

Почему я не могу вспомнить? Почему, черт возьми, я не могу вспомнить?

Мое сердце почти разрывается от сокрушительной волны горя.

Это, как если бы мою грудь разорвали и разрезали на части, и все, что я могу делать, это смотреть.

Точно так же, как я наблюдала, когда Илай вошел в то озеро, а я не могла последовать за ним.

Илай.

Кто, черт возьми, такой Илай и почему я вдруг чувствую, что мне не хватает большой части себя?

— Илай...

Его имя звучит в сдавленном рыдании.

Зуд под кожей впивается в руки и кисти, как иголки. Я, пошатываясь, поднимаюсь на ноги и снова и снова мою руки.

Я не останавливаюсь даже после того, как кожа становится красной. Я хочу использовать отбеливатель на своих руках.

Но даже это не сделает их чистыми, не так ли?

Я смотрю на свой растрёпанный образ в зеркале. Мои волосы торчат во все стороны, а глаза налиты кровью. Слезы оставляют полосы на бледных щеках.

Это не просто какая-то боль.

Это хроническая боль.

Илай был кем-то важным из моего прошлого, что я стерла его так же, как стерла маму и папу.

Так же, как я стерла все.

— Что с тобой не так? — шепчу я своему отражению. — Почему ты не можешь быть нормальной?

Знаете что?

Достаточно.

Мне надоело ставить чужое благополучие выше своего собственного. Я пойду к дяде и потребую, чтобы он рассказал мне все, что знает.

Я потребую, чтобы он отвез меня обратно в Бирмингем.

В течение

десяти лет я думала, что смогу выжить, не зная своего прошлого.

Но без корней нет будущего. Я навсегда застряну в этом вихре эмоций и пугающих кошмаров.

И горе.

В сокрушительном горе.

Я едва могу дышать, думая об Илае. Дядя должен рассказать мне, кто такой, черт возьми, Илай.

Умывшись и приведя себя в порядок, я надеваю форму. Выходя из своей комнаты, я проверяю телефон, но от Эйдена по-прежнему нет сообщения.

Мое сердце еще глубже погружается в свою полость, но я проглатываю боль. Я выхожу из комнаты с решимостью, бурлящей в венах.

Сегодня я посмотрю в лицо своим страхам.

Сегодня я узнаю все, что тетя и дядя скрывали в течение многих лет.

Это больше не вариант. Сейчас в этом есть необходимость.

Я спускаюсь по ступенькам, глубоко дыша и собирая все мужество, которое у меня есть в костях.

Это первый раз, когда я потребую информации о своём прошлом.

Я рассчитываю на понимание дяди. Будем надеяться, что он не передумает.

— Она наверху, — говорит тетя напряженным тоном. — Давай поговорим в другом месте.

Я останавливаюсь у подножия лестницы в углу гостиной, откуда доносится ее голос.

Итак, вчера ночью она вернулась домой.

— Это такое же хорошее место, как и любое другое.

Мои мышцы напрягаются от этого голоса.

Голос, который я никогда не хотела слышать в своем доме.

Никогда.

Может ли быть, что я что-то подслушиваю?

Наклонившись вбок, я слегка заглядываю.

Я закрываю рот рукой, подавляя вздох.

Это он.

Джонатан Кинг.

Джонатан, блядь, Кинг сидит на стуле во главе гостиной. На нем черный костюм, который, кажется, прямо с показа мод Armani.

Тетя и дядя сидят на диване напротив него.

У меня есть вид сбоку, но я могу разглядеть выражение ужаса на лице тети и почерневшие черты дяди.

Что, черт возьми, происходит?

— Мистер Кинг, — говорит дядя уважительно спокойным тоном. — Пожалуйста, давай поговорим снаружи.

— Я бы предпочел поговорить прямо здесь.

Он выглядит совершенно расслабленным, как будто он хозяин этого места и всех, кто в нем находится.

Ясно, от кого Эйден получил свою приводящую в бешенство уверенность.

— Мы благодарны тебе за помощь десять лет назад, — говорит тетя. — Но мы уже вернули тебе деньги.

— Вернули мне деньги? — Джонатан невозмутим. — Ничто не может окупить спасение человеческой жизни, миссис Куинн. Если бы я не заплатил за операцию Эльзе на сердце, как думаешь, она осталась бы жива?