Стальная принцесса
Шрифт:
– Мне нужно переодеться, – говорю я тете, и она лучезарно улыбается мне.
Я перепрыгиваю через две ступеньки за раз, чтобы успеть за дядей. Я замираю на верхней площадке лестницы, когда обнаруживаю его стоящим перед моей комнатой.
Он сжимает в руках портфель, накрытый сверху пиджаком. Его плечи опущены, и он смотрит на мою комнату с такой печалью, как будто вот-вот заплачет.
Мои глаза наполняются слезами при виде этого зрелища.
В чем дело, дядя? Что такого ты мне недоговариваешь?
Он
– Дядя…
Он останавливается и оборачивается с приклеенной к лицу улыбкой. Улыбка спадает, когда он встречается со мной взглядом. Должно быть, по моей щеке скатилась слеза, потому что я чувствую вкус соли.
Я даже не знаю, зачем я позвала его или почему плачу, я просто знаю, что мне это нужно.
Дядя роняет портфель и пиджак на пол и спешит ко мне.
– В чем дело, тыковка? Ты в порядке?
Я киваю, но по моим щекам снова текут слезы, а губы не перестают дрожать. Я не хочу его волновать.
Что, черт возьми, со мной не так, почему эти слезы льются из ниоткуда?
– Прости. – Я вытираю глаза тыльной стороной ладони. – Я не знаю, откуда взялись эти слезы.
– Все в порядке. Иди сюда, тыковка. – Он обнимает меня, и мне конец.
Я не смогла бы остановить слезы, даже если бы захотела.
Мои ногти впиваются в его рубашку, и я вдыхаю запах его лосьона после бритья с ароматом корицы и цитрусов.
Аромат из моего детства.
Как будто я снова та маленькая девочка. Та семилетняя девочка, которая неделями спала в объятиях дяди, потому что не умела бороться с кошмарами.
Тогда тетя спала на стуле, потому что я не хотела, чтобы она была с нами. Я не смогла бы заснуть, если бы она прикоснулась ко мне.
– Все в порядке, – успокаивает он, поглаживая мою спину. – Я всегда рядом, тыковка. Что бы ни случилось, ты знаешь, что я люблю тебя, верно? Ты единственный ребенок, который у меня когда-либо был и будет.
Я киваю ему в грудь, крепче сжимая его рубашку.
– Что происходит?
Услышав голос тети, я отрываюсь от дяди, вытирающего глаза, но остаюсь к ней спиной.
Черт возьми.
Я не хочу, чтобы тетя видела меня такой.
– У Эльзы просто был небольшой стресс на экзамене, верно, тыковка?
Я киваю, не оборачиваясь.
– Иди переодевайся. – Дядя улыбается мне сверху вниз. – Твой друг будет ждать.
Я бегу в свою комнату.
– Эльза, – зовет тетя, и ее шаги звучат позади меня. – Что происходит?
– Оставь ее, Блэр.
Я рада, что дядя останавливает ее, когда я захожу в свою комнату. Я врываюсь в ванную и стираю зуд под руками. Этот глупый зуд, который хочет вырваться на свободу.
Приведя себя в порядок, я переодеваюсь в простые узкие джинсы и майку.
Все будет хорошо.
Я надеюсь.
Мой телефон вибрирует.
Мое сердце замирает
Что-нибудь.
Если он скажет мне, что это нормально – жить своей жизнью и принимать собственные решения, я отменю встречу с Ноксом.
Вместо этого я пойду к нему.
Нокс – не тот, кого я хочу видеть прямо сейчас. Странно, что когда я в смятении и нуждаюсь в утешении, Эйден – первый, кто приходит на ум.
Но это входящее сообщение от Нокса, в нем говорится, что он будет здесь через несколько минут.
Разочарование сжимает мой желудок.
Конечно, Эйден бы так просто не сдался.
Да пошел он.
Я выключаю телефон.
Собрав волосы в конский хвост, я выхожу из своей комнаты. Я собираюсь спуститься вниз, когда слышу приглушенные крики, доносящиеся из спальни тети и дяди.
Дверь закрыта, но я делаю то, чего никогда раньше не делала.
Я на цыпочках подхожу ближе. Не раздается ни звука. Всегда ли я могла передвигаться так бесшумно?
Я прижимаюсь ухом к двери и прислушиваюсь к их разговору.
– Хватит, Блэр! – шипит дядя. – Разве ты не видишь, что у нее стресс?
– С доктором Ханом ей станет лучше, – отвечает тетя с той же уверенностью.
– Она не сможет вылечиться от болезни, о которой не знает. Ты можешь притворяться сколько угодно, но она помнит, Блэр. Она достаточно умна, чтобы понимать, что эти повторяющиеся кошмары что-то значат.
– Она ничего не помнит. – В голосе тети слышится нотка паники.
– Даже если это так, то скоро она вспомнит. Или эти люди придут за ней.
Люди? Какие люди?
– Она выберет нас. – Тон тети становится жестче. – Эльза выберет нас.
– Даже если и так, ты не можешь притворяться, что все в порядке, просто чтобы защитить себя.
– Защитить себя? – Я почти могу представить, как тетя насмехается. – Я сделала все, чтобы защитить ее. Я не хочу, чтобы она возвращалась к этому этапу своей жизни, я хочу, чтобы она начала все заново. Я думала, ты тоже этого хочешь.
– Хочу, но, как сказал доктор Хан, она никогда по-настоящему не сможет двигаться дальше, если не справится с травмой.
– Она справилась с этим, забыв обо всем.
– Она была семилетним ребенком, Блэр! Это был ее единственный защитный механизм. Это не значит, что она справилась с этим. В том возрасте она не знала, как с этим бороться.
– И ты думаешь, она знает это сейчас?
– Она должна знать. – Его голос смягчается, и мое сердце разбивается. – Неужели ты не видишь потерянный взгляд и слезы в ее глазах? Неужели ты не замечаешь ее криков после ночных кошмаров? Потому что это каждый раз режет меня наживую.