Стальное лето
Шрифт:
Зачем только они принимали душ, ведь все равно испачкались!
Пахнущие шампунем волосы мало-помалу вбирали в себя другой запах — тяжелых, душных испарений. Пыльца заставляла кожу зудеть, казалось, будто они сквозь мотки шерсти пробираются.
Девочки приходили сюда каждый вечер после ужина уже много лет подряд. К десяти их уже ждали домой.
Сначала они перелезали через забор, затем, заткнув нос, преодолевали канализационный сток, потом вот это болотце и наконец попадали на пустынный пляж между двумя огромными валунами. На пляже
Вокруг было полно разбитых лодок — рыбаки свозили их сюда, чтобы не платить налог на утилизацию.
Прибрежная полоса казалась черной от водорослей — разложившиеся до состояния кашицы, они пахли мочой, хлебом и йодом.
Сжимая в руках бумажный пакет с остатками ужина, Анна проворно шагала вдоль берега. Она с радостью думала о Феррагосто, о завтрашнем дне и, прищурившись, смотрела на красный солнечный диск. Ей казалось, что все в ее власти.
Франческа топала сзади. За ужином она дала себе слово, и его, пожалуй, стоило сдержать. Правда, ее одолевали некоторые сомнения. «В самый подходящий момент мне, конечно, не хватит духу», — думала она.
Анна остановилась, засунула два пальца в рот и громко свистнула.
— А вдруг кого-нибудь из них не будет? — сказала она, и девочки замерли в ожидании.
Они давно уже договорились никому не рассказывать о пляже. В третьем классе Франческа предложила: «Пусть это будет только наше место». И Анна сразу же согласилась: «Давай! Только ты и я…»
Через пару минут к ним стали сбегаться коты, жившие под лодками.
— Раз, два, три, четыре… — считала Франческа. — Ура, все пришли!
Девочки кормили кошек, почесывали их, не опасаясь подцепить блох. Какие блохи, если рядом море!
Больше века назад здесь был порт. Ну, не порт, а причал, от которого удобно было подниматься к рыбному рынку. А потом про него все забыли.
Здесь, на побережье, можно было найти кучу интересных вещей. В «археологических раскопках», как они это называли, особенно преуспевала Франческа. Ей нравилось отыскивать следы других людей. Обнаружив в песке керамический черепок, она была уверена, что это осколок сосуда древних римлян. Нахальная надпись «Made in China» ее не смущала.
Но сегодня Франческа была рассеянна. Она села на кучу камней, поросших плющом, и задумалась.
Место самое подходящее. Может, завтра? Нет, завтра будет слишком поздно.
Девочка подняла голову и пристально посмотрела на Анну, свою лучшую подругу. Анна стояла в окружении куцых хвостов.
Нужно сказать ей сейчас, решиться… и сделать это.
Анны наклонилась и почесала за ушком серую кошку. Кошка легла на спину и подставила брюшко. Анна засмеялась.
Под кожей Франчески пульсировала горячая кровь. Анна гладила кошку, и Франческа вдруг подумала, что ее подруга здорово
Нужно набраться храбрости и сказать ей… Скрывать больше нельзя…
В детстве они были одним целым, но теперь все больше отдалялись друг от друга. Анна строила наполеоновские планы: «Я стану судьей, адвокатом, сенатором», — а Франческа ни о чем таком даже не мечтала. Хотя вроде и дурой не была…
Наигравшись с кошками, Анна села на проржавевший остов лодки и стала смотреть на море. В закатных лучах море казалось огненно-бурым. Франческа уселась рядом и обхватила руками свои коленки.
— Франческа, — сказала Анна, не глядя на подругу, — моя мать полностью разочаровалась в жизни. Она думает, я ничего не замечаю, а я все вижу! Может, я покажусь тебе последней сволочью, но… я хочу уехать отсюда. Я хочу славы!
Франческа сглотнула и проговорила:
— Мне нужно кое-что тебе сказать.
Но Анна ее не слушала. Она всматривалась в зубчатые очертания Эльбы, и по ее глазам читалось, что она далеко отсюда.
— Я не хочу стать неудачницей… Соня, Джессика, да хотя бы мой брат — всю неделю работают, а потом отрываются в выходные. Перспектив никаких. Женятся, нарожают детей и в конце концов помрут. И что? Кто-нибудь их заметит? Да никто!
— Значит, нужно на телевидение устроиться…
— Да нет же! Все эти шоу-гёрлс — кто они? Какой-нибудь Фабрицио Фрицци с первого канала — разве он войдет в историю? — Анна яростно махнула рукой. — Ну да, телеведущий… Но разве он серьезный человек?… Ты что-то хотела мне сказать? — вдруг спохватилась она.
Франческа слушала подругу, пожирая ее глазами. Изнутри ее жгло одно вполне определенное слово, но Франческа не решалась произнести его вслух.
— Нет, ничего, — ответила девочка и лишь сильнее побледнела. — Хотя послушай… Тот, кто родился здесь, где даже приличного кинотеатра нет, тот, кто вырос в этом дерьмовом квартале, по-твоему, может войти в историю?
— Нет, ты не понимаешь. Ты пессимистка до мозга костей. Представь, что я стану профсоюзным деятелем, как следует разозлюсь на «Луккини» и устрою здесь такую забастовку, что придется даже домну погасить, а? Круто, правда?
Франческа пожала плечами. По поводу «Луккини» она думала только то, что, если бы ее отец однажды не вернулся со смены, она бы вздохнула с облегчением.
Анна говорила о Милане и Риме, о юриспруденции, о том, что ей хотелось увидеть и узнать, — видимо, без подруги. В конце концов Франческа поймала себя на том, что ей хочется придушить Анну, чтобы она замолчала… крепко прижать к себе и держать, держать…
Она тоже стала смотреть в сторону Эльбы. Там, кажется, есть железорудные карьеры? Вот в такой карьер она бы и спрятала Анну. Чтобы ни-ко-му…