Стальной кошмар
Шрифт:
Конрад Блутштурц пристально посмотрел на нарушителя спокойствия. Он только этого и ждал — вот сейчас наступит важнейший момент, когда станет ясно, является он единоличным лидером или нет.
— Имя?
— Джимми-Джо. Джимми-Джо Бликер.
— Ты уверен?
— То есть как?
— Я спрашиваю, ты уверен, что твоя фамилия Бликер.
— А как же еще? — фыркнул Джимми-Джо, засовывая руки в карманы широких брюк.
— А ты уверен, что ты не... Смит?
— Не-е, я не Смит.
— А говоришь как Смит.
— Он даже внешне немножко
— Никакой я не Смит, — огрызнулся Джимми-Джо Бликер. — Смит — плохой человек.
Конрад Блутштурц вытянул вперед левую руку — она сверкнула под яркими огнями зала.
— Смиты скрываются везде. Они суть змеи в нашем раю, затаившиеся, коварные, извращающие факты. Ты осмелился критиковать Лигу белых арийцев Америки, и я изобличаю тебя как затаившегося Смита. А теперь пусть собравшиеся вынесут свой приговор!
Присутствующие заколебались — все хорошо знали Джимми-Джо Бликера: он был преданным сторонником Лиги, одним из первых ее членов.
— Смерть! — крикнула Илза, опуская большой палец вниз. И добавила, обращаясь к Конраду: — Можно, я сама убью его?
— Смерть! — подхватила толпа.
— Командиры-арийцы, приказываю вам вывести этого человека на центральную площадь и там расстрелять! Пусть судьба этого Смита станет предостережением всем остальным Смитам! Мы отомстим!
— Арийская месть! — закричали все и потащили несчастного к выходу.
Илза побежала следом.
— Мне хочется посмотреть! — сказала она. Оставшись один на сцене, Конрад Блутштурц жадно допил воду. Выступления на публике всегда плохо влияли на его голосовые связки. Он просто не мог понять, как это Гитлеру так легко удавалось выступать с речами. Неожиданно вода попала не в то горло, и он закашлялся. Когда кашель прошел, он решил, что может снова вдохнуть запах дыма той ночи в Японии, что была сорок лет назад.
Когда по огромному залу прокатилось эхо выстрелов, он в который уж раз поклялся себе, что Харолд Смит сполна заплатит за все, что произошло той далекой ночью.
Конраду Блутштурцу снился сон.
Ему снилось, будто он лежит в постели, а часы на стене показывают без трех минут полночь. Но не это кинуло его в холодный пот. Между стрелками был зажат страшный зеленовато-синий гангренозный орган. Он казался знакомым, но лишь почувствовав между ногами привычную пустоту, Конрад Блутштурц осознал, что орган принадлежит ему. В отчаянии он протянул руку к часам, но они были слишком далеко. Он попытался встать с постели, но обнаружил, что у него нет ног.
И тогда минутная стрелка, словно ножницы, сдвинулась к полночи еще на одну минуту.
Конрад Блутштурц в ужасе проснулся. Это сон, всего лишь сон. Но оглядев себя, он вспомнил, что это не сон.
Он сел в кровати, затем нащупал культями ног сиденье инвалидного кресла и с обезьяньей ловкостью перекинул в него тело. Выехав на балкон спальни и оглядев территорию Крепости чистоты, Конрад Блутштурц подумал
Внизу, одетые в коричневую форму, маршировали солдаты Лиги белых арийцев. Им только имя — солдаты, подумал Конрад Блутштурц. Отбросы общества, безработные, которые были никому не нужны. Все они давно потеряли надежду, у них не было цели в жизни, и всех их объединяло скрытое недовольство жизнью. Бойс Барлоу дал им возможность бежать от мира, но Бойса больше нет в живых.
И вот теперь, под руководством надежных немецких парней, они превратятся в карательные отряды, готовые сражаться в грядущей расовой войне, в неизбежность которой они свято верили. Но сам Конрад Блутштурц не верил в приближение расовой войны, а еще менее — в красно-белый флаг, венчавший теперь каждое здание Крепости чистоты.
Третий рейх давно перестал существовать. Он жил лишь в воспоминаниях очень старых людей да в фантазиях их детей, ставших членами Лиги белых арийцев Америки. И еще в не оформившемся сознании впечатлительной молодежи вроде Илзы, командовавшей сейчас взводом солдат с опытностью инструктора лагеря для новобранцев.
Ну и черт с ним, с третьим рейхом, подумал Конрад Блутштурц. Когда-то давно он так много обещал и так дорого обошелся.
Конрад Блутштурц приехал в США в 1937-м — тогда ему было девятнадцать лет. У него было особое задание — подготовить живущих там немцев к предстоящей войне. Тогда он верил всему: верил в миф о превосходстве арийской расы, во всемирный еврейский заговор, верил в Гитлера.
Гитлер лично выбрал Конрада Блутштурца из гитлерюгенда и дал ему это задание.
— Поедешь в Америку, — сказал фюрер. — Если твоя миссия будет успешной, станешь наместником в Америке, когда правительство там падет.
Тогда замысел казался столь величественным. И столь выполнимым.
При воспоминании о своей наивности Конрад Блутштурц смачно сплюнул через перила балкона.
В Америке юный Конрад организовал Нацистский союз. Он не стал создавать лагеря для членов организации, не произносил зажигательных речей. Хотя вполне можно было бы повторить митинг, устроенный на Мэдисон-сквер-гарден Фрицем Куном в 1936 году и собравший двадцать две тысячи участников. Конрад не стал этого делать, потому что заботился о качественном составе своего союза.
Да, заботился. Он не гнался за количеством — ему требовалось качество. Перед второй мировой войной американцы немецкого происхождения были в большей степени американцами, чем немцами. Другими словами, они были настроены антифашистски. Но все же попадались и такие, кто верил в возрождение Германии. Конрад Блутштурц безошибочно находил их и именно на их основе строил свою организацию. Они были своего рода временным правительством, ожидавшим падения Европы.
Но этого так и не произошло. И выходы на связь Конрада Блутштурца с Берлином, осуществлявшуюся с помощью коротковолнового передатчика из дипломатической миссии в Мехико, становились все реже и реже.