Стальной Лабиринт
Шрифт:
— Самое время. Давай!
И Растов попросил.
И ему воздалось.
Стальной жук вылупился из стальной личинки.
Жук покоился на двадцати пяти лапах-колоннах: пять рядов по пять штук.
Каждая лапа была толщиной метра в три и высотой метров сорок.
Одна из камер, непонятно где подвешенная (летящая?), услужливо оттранслировала внешний вид жука для Растова и Терена.
— Когда мы на Синае «тэ четырнадцатые» обкатывали, — вдруг осенило Растова, — нас на экскурсию возили, в Карнак. Смотрели
— К чему бы это, интересно? — иронично осведомился Терен.
— Да к тому, что мы сейчас со стороны на тот храм похожи. На карнакский. Такая же колоннада…
На своих ногах-колоннах они возносились теперь на полсотни метров выше самого высокого из уцелевших утесов Стального Лабиринта.
И это притом что в «карнакский храм» преобразовалось не более одной сотой части его объема! Вся остальная материя инопланетного артефакта не то была исключительно балластной, не то лишь дожидалась трансформаций под воздействием других, неведомых Растову с Тереном просьб, команд, приказов…
Открывшаяся свысока картина сражения была величественна и ужасна. То был подлинный апофеоз войны.
Громадные оспины с черными оплавленными краями покрывали всю бывшую «Промзону СЛ».
От легкой крыши и научно-исследовательского зала, где располагался КП Мурадова, теперь не осталось даже руин.
Повсюду пылали пожары, колыхались медленные полотнища тяжелого ядовитого дыма.
Клонская танковая лава шла с севера.
Десятки «Рахшей» — в первой волне, «Саласары» и «Гэвы» — во второй.
Они успели полностью развернуться в боевые порядки, вытянувшись колоннами из городской застройки Геля, и теперь лишь считаные минуты отделяли русский гарнизон от полного уничтожения.
Шесть Т-14, несмотря на всю их превосходную маскировку и окопы, наметанный глаз Растова вычислил сразу же.
Машины, с высоты не особо представительные, вели беглый огонь по нахально прущей вражьей силе.
Их подкалиберные и кумулятивные уже пожали обильную жатву — в перепаханной степи чадили два десятка костров.
Но силы были слишком неравны. Ко всему, очередная дюжина плазменных путепрокладчиков уже перебросила свои зловещие арки прямиком от огневых позиций плазменных мортир «Ваджра» до русских танковых окопов.
Растов едва не заплакал от бессилия… Ведь это его Т-14! Его мир. Его жизнь.
— Профессор, как вы думаете, у этой штуки пушка есть? — спросил он.
— Должна быть. Но не уверен, что попытки ее активировать нам удадутся… Радуйтесь хотя бы, что удалось включить защитное поле!
— Что? Поле?!
В потоке ярких событий Растов об этом важнейшем моменте как-то уже и позабыл. Все-таки гремучий коктейль медикаментов в его крови давал о себе знать!
— Да, дорогой мой майор! Модель явственно показывает, что мы
— Логично… Так это же значит!.. — Растов едва не задохнулся от ликования. — Что! Наших!.. Еще можно… спасти?!
— В смысле?
— Надо просто пройти чуточку вперед и накрыть их защитным полем, как юбкой!
Терен призадумался.
— Угу… Дело за малым: сдвинуть наш… как вы сказали… храм… хотя бы на метр.
— Я же танкист!
— И что?
— Любую железяку могу сдвинуть с места! Был бы хоть один рычаг! А тут их вон сколько!
— Ну, дорогу осилит идущий, — вздохнул Терен.
Растов обеими руками схватился за штурвал.
С невероятным проворством он принялся теребить все выступы и отростки на нем, хотя бы отдаленно напоминающие рычажки или тумблеры. Свои действия Растов сопровождал просительным бормотаньем — авось искусственный интеллект Стального Лабиринта, как и прежде, поймет и сжалится…
Достаточно долго (по внутренним психологическим часам — долго, хотя объективно секунд тридцать) Растову казалось, что его действия и мольбы не имеют никакого успеха.
Пока он не бросил случайный взгляд на экран с плавающими овалами.
Бросил — и, как говорили у них в Харькове, «очешуел».
— Профессор! Господи! Мы движемся! Посмотрите сюда! Мы движемся прямо! И прошли уже метров двадцать!
— Странно… Очень странно! — Терен задумчиво поскреб указательным пальцем щеку. — Но почему, если мы движемся, мой вестибулярный аппарат совершенно не фиксирует изменений положения нашей кабины в пространстве?
— Мой тоже ничего не фиксирует. Но, строго говоря, это всего лишь значит, что наше движение идеально отбалансировано и амортизировано… Интересно, как научить нашу масю поворачивать?
Но Терен воспринял этот достаточно невинный вопрос Растова, что называется, «в штыки».
— Ничего не трогайте! Умоляю вас! Ничего не трогайте! Шагает — и слава богу! Плавно шагает — еще лучше!
Растов неожиданно легко согласился с профессором.
— В самом деле, вы правы… Я сейчас просто накрою свою роту защитным полем Лабиринта… А если вдруг стану учиться им управлять, всех моих тем временем и плазмой пожечь могут.
— Ну хоть в этом вы со мной согласны! Только примите во внимание, Константин Александрович, что при движении прежним курсом мы через несколько минут попросту перетопчем всех, кого вы сейчас собираетесь спасать.
Какое счастье, что благодаря «Белому киту» связь с ротой по-прежнему сохранялась!
— Здесь Растов… Внимание, здесь Растов… Вызываю Лунина!
— Товарищ майор?!.. — послышалось сквозь помехи. — Вы?!.. Вы… живы? Вы где?!!
— Лунин, внимание, — сказал Растов веско. — Сейчас ты спокойно обернешься и посмотришь на юг, в сторону Стального Лабиринта. И убедительно тебя прошу: не стреляй в то, что увидишь. Лады?