Стальной подснежник
Шрифт:
– Моих людей, – буркнул Эйнар и кивнул сунувшему нос в дверь Тибо. – Леди, мэтр Тюбуи, извольте познакомиться: сержант Тибальд Мерри и наш целитель, мэтр Лестер Вайс.
Леди магичка чинно кивнула. Стряпчий, еще не успевший сесть, поклонился, и Тибальд с Лестером поклонились в ответ, а Эйнар вдруг понял, что ужин будет бесконечным. Что же говорить о целой жизни?!
– Зеленый факультет? – негромко спросила леди на удивление человеческим голосом, и Лестер заулыбался:
– Пять курсов. На шестом… перестало хватать резерва. А вы, разумеется…
– Красный,
Эйнар перевел дух. Кажется, все не так уж плохо? Стряпчий положил леди парочку перепелов и что-то поискал глазами.
– Мэтр Тюбуи? – насторожился Эйнар.
– А, нет-нет… – законник все-таки пребывал в некоторой растерянности.
– Передайте мои поздравления вашей кухарке, комендант Рольфсон, – невозмутимо сказала леди, беря нож и ловко разделывая птичку, придерживая ее за ножку тонкими длинными пальцами. – Очень трудно так пожарить перепелов, чтобы они подрумянились до хруста, но остались сочными.
Мэтр покосился на нее с явным удивлением, тоже взялся за ножку перепелки, но почему-то сразу положил нож.
– А вам наши горные перепелки не по вкусу? – с участием спросил Тибо, и Эйнар пожалел, что не может заткнуть приятеля одним взглядом – явно ведь тот что-то понял и готовится отмочить шуточку.
– Эм… я не настолько голоден, – вывернулся стряпчий. – Пожалуй, возьму лепешку…
– Это же дичь, мэтр, – усмехнулась магичка. – Ее можно и без вилки. Между прочим, перепела и вправду очень хороши.
Кровь бросилась Эйнару сначала в щеки, потом в уши. Все-таки опозорился. Вилки он, конечно, видал, но всегда считал блажью знатных и богатых, кто не может просто взять и съесть честный кусок мяса, разрезав его ножом. Нож и ложка – что еще нужно для стола? Проклятье…
Магичка невозмутимо уплетала уже вторую птичку, но в ее взгляде Эйнару все равно виднелось снисходительное презрение.
– Да, конечно… – сконфуженно улыбнулся стряпчий, осторожно прихватывая злосчастного перепела, словно тот мог клюнуть или улететь.
Рядом Тильда, насупившись, ковыряла ложкой лепешку, полив ее джемом, хотя мясо очень любила, и Эйнар ее понимал. Есть хотелось до рычания в желудке, но ведь непременно сделаешь что-нибудь не так. Он покосился на остальных. Тибо не в счет, он разделывался с перепелками не более стеснительно, чем дворовый пес, то есть с хрустом и смачным чавканьем. Наверняка еще и посильнее чавкал – нарочно. Лестер ел спокойно и тоже держал проклятую птицу за ногу. А магичка, оставив на краю тарелки аккуратно обглоданные косточки, безмятежно промокнула пальцы куском хлеба, взяла себе лепешку, подцепив ее ножом и самым кончиком ложки, и тем же самым ножом принялась мазать на лепешку джем. Получалось у нее это так легко и спокойно, словно всю жизнь только тем и занималась. А вот Эйнар взял бы ложку. И салфетки Молли на стол не положила, разумеется…
А, да гори оно все огнем! Хоть простым, хоть магическим. Эйнар подцепил с блюда сразу двух перепелов пожирнее, перетащил к себе, намазал
Глаза Тибо, уплетающего очередную пичужку, весело и одобрительно блеснули. Леди магичка, разрезав пышку на куски, принялась есть ее ложкой, не пачкая губ черничным джемом, который вообще-то красит все, с чем оказывается рядом.
– Скажите, миледи, – спросил вдруг Лестер, – Седрик Ревенгар вам не родственник? Прекрасный был маг, выдающийся…
– Двоюродный дедушка, – ответила та ровно. – Вы его знали?
– А как же! Он вел у нас начальный курс. Редкий мастер! Просто редчайший… Мог не только объяснить некоторые сложные аспекты взаимодействия стихий, но и показать их. Правда, сил у него было немного, но для разумника это не помеха.
– Разумник? – леди удивленно подняла одну бровь. – Вы ошибаетесь, мэтр, почтенный Седрик был целителем. В детстве я играла его перстнем, там был изумруд.
– Да? Но… Ах да… Двойная звезда… Но я полагал, что белый… – смешался Лестер. – Наверное, что-то путаю…
Магичка смотрела на целителя взглядом, который Эйнар не знал, как назвать, но он ему не нравился. Пусть Лестер и напутал что-то в воспоминаниях об учителе – так немудрено, столько лет прошло. И вообще… надо бы заканчивать этот йотунов урок хороших манер и поговорить о деле, иначе он через несколько минут захрапит. Встал-то задолго до рассвета – опять не спалось.
– Миледи! Ой…
В дверь, так и оставшуюся полуприкрытой, заглянула горничная магички, бойкая девица, уже успевшая обежать всю крепость. Спряталась, опять заглянула…
– Господа, прошу прощения, – снова холодно улыбнулась леди. – Нэнси – девочка серьезная, попусту тревожить не будет. Иди сюда, милая!
Горничная влетела в комнату, и Эйнар увидел, что глаза у девицы перепуганные и даже вроде заплаканные.
– Ми-ми-миледи…
– Нэнси, успокойся. Что случилось?
Леди на девицу не рявкнула, как ожидал Эйнар, а попыталась выяснить все добром, но девчонка заревела, не глядя на гостей, и попыталась рухнуть на колени, уткнувшись в подол хозяйки и причитая:
– Платье, ми-миледи… Не виновата я! Клянусь, не я… Я… на минутку… Только за углями… в утюг…
– Простите, господа, – вздохнула магичка. – Кажется, придется мне самой туда подняться. Неспроста же такое отчаяние.
– Я с вами, – поднялся Эйнар.
Чем дальше, тем больше ему не нравилось происходящее в комнате Мари, что бы там ни случилось.
– С вашего позволения, мы пойдем…
Тибальд, напротив, воспользовался случаем улизнуть и потянул за рукав Лестера.
Мэтр Тюбуи увязался следом за опекаемой, словно боялся отпустить ее одну, так что наверх поднялись все вместе: леди Ревенгар, прямая и легкая, будто и не после сытного ужина, мэтр, скулящая горничная, Эйнар и позади, хвостиком, Тильда.