Стальной век: Социальная история советского общества

Дамье Вадим Валерьевич

Новая волна стачек поднялась летом 1923 г., причем наиболее упорной была стачка торфяных рабочих Московской, Иваново-Вознесенской и Твер­ской губерний. Она приобрела почти всеобщий характер, возник подполь­ный стачком, члены которого были арестованы ГПУ. Ежемесячно отмеча­лось примерно по 40-50 забастовок, причем летом центром стачечного движения была столица страны, а в октябре - Донбасс. Хотя основные при­чины недовольства и требования имели экономический характер, среди ра­бочих распространялись и антиправительственные настроения. Органы ГПУ сообщали о том, что во многих регионах страны активно работают как члены правосоциалистических партий, так и особенно - анархисты, макси­малисты и левые эсеры. Они пользовались существенным влиянием среди части трудящихся, как в городе, так и в деревне, а на Дальнем Востоке ино­гда могли даже наносить поражение большевистским кандидатам на выбо­рах в местные профсоюзы. В ноябре в условиях острого экономического кризиса стачки охватили всю страну; их общее число достигло 59, причем одной из основных причин стала стремительно растущая безработица. По­ложение безработных, как признавало ГПУ, «повсеместно критическое», пособия и бесплатные обеды мало облегчали их ситуацию. Сообщалось даже о случаях самоубийства среди людей, потерявших работу. Уже весной 1923 г. волнения безработных происходили в Архангельске, Киеве, Крыму и других районах СССР. В Москве их делегаты организовали демонстрацию протеста на съезде профсоюза пищевиков. Во Владивостоке не без влияния анархистов и максималистов

была проведена попытка манифестации про­тив безработицы, 23 организатора были арестованы. В конце 1923 г. вспых­нули столкновения с милицией на Луганской бирже труда. Распространя­лись листовки с призывом безработных к организованной борьбе против сокращения штатов. Создавались подпольные группы («партия безработ­ных». «группа безработных» и т.д.), ГПУ отмечало, что безработные враж­дебно относятся к власти и большевистской партии. Они призывали к про­ведению манифестаций и требовали предоставить им контроль над биржа­ми труда или разогнать их [267] . Особенно тревожные и бунтарские настроения отмечались в 1923-1924 гг. среди демобилизованных красноармейцев, ос­тавшихся без работы. Весной 1924 г. в Одессе после самоубийства безра­ботного прошла 4-тысячная демонстрация протеста. «На состоявшихся по­сле демонстрациях собраниях безработных по профсоюзам представителям проф- и парторганов не давали говорить; - сообщалось в отчете ГПУ.
– Вы­ступавшие требовали снятия с работы жен и родственников ответственных работников, отмены привилегий для коммунистов-безработных и борьбы со сверхурочными» [268] . В Киеве уволенные строители попытались захватить профсоюзное знамя и организовать демонстрацию, вступив в столкновение с коммунистами и комсомольцами. Происходили попытки разгрома бирж труда, нападения на их работников и представителей администрации. Соз­давались подпольные союзы безработных.

267

О забастовках и волнениях в 1923 г. см.: «Совершенно секретно»... Т.1. 4.2.

268

«Совершенно секретно»... Т.2. 1924. М., 2001. С.97.

Протесты 1923 г. серьезно испугали власти. Они пошли на повыше­ние зарплаты в городах, но одновременно усилили борьбу с организован­ной оппозицией. Удары наносились не только по представителям анархи­стского, народнического и социалистического подполья, но и по новым левым группам, возникшим в 1921-1922 гг. «Рабочая группа», созданная сторонниками Г.И.Мясникова, выпустила в феврале 1923 г. манифест, который распространялся также среди делегатов XII съезда большевист­ской партии. В нем содержалась критика НЭПа как капиталистической политики, обличалось социальное неравенство между рабочими и «новой буржуазией» и вся вина за социально-экономические проблемы возлага­лась на «олигархическую касту» во главе партии. Группа выступала за полное преобразование Советской системы на основе фабрично-завод­ских советов, к которым должны были, по ее представлению, перейти как управление производством, так и выборы политических административных органов [269] . Другая оппозиционная организация под названием «Рабочая правда» сложилась под влиянием идей известного философа-марксиста А.А.Богданова, теоретика «пролетарской культуры» и лидера сложивше­гося на этой основе широкого общественно-художественного движения «Пролеткульт». «Рабочая правда» заявляла, что к власти в России пришел новый класс, состоящий из представителей «организационной и техниче­ской интеллигенции», который превратил большевистскую партию в свое орудие, установил свою диктатуру и угнетает рабочий класс. Группа при­зывала к созданию «новой революционной пролетарской партии» и под­готовке новой революции [270] .

269

См.: Манифест Рабочей группы Российской коммунистической партии (б) // Левые коммунисты в России. 1918-1930 гг. М., 2008. С.215-272.

270

См.: Из воззвания группы «Рабочая правда» // Там же. С.207-214.

В мае 1923 г. власти арестовали Мясникова, а затем сослали его. В ав­густе «Рабочая группа» была обвинена в организации забастовок, а в сен­тябре обе организации - разгромлены.

В 1924 г. пик забастовочного движения пришелся на весенние и лет­ние месяцы, когда в месяц происходило по 30-50 стачек. Благодаря росту заработков и более своевременной выдачи зарплаты эту волну удалось к концу года сбить. Но большевистская власть оказалась в положении, на­поминающем русскую пословицу: «Голову вытащишь - хвост завязнет». Если все отчеты ГПУ за 1922 и 1923 гг. в целом отмечают, что настроения среди крестьянства, занявшегося «подъемом хозяйства» более благопри­ятны для режима, чем настроение рабочих, а недовольство высоким прод­налогом носит скорее пассивный характер, то в 1924 г. отношение кресть­ян к большевистскому правительству значительно ухудшается в условиях засухи, неурожая и падежа скота. Семенная ссуда, кредиты и продовольст­венная помощь, строительство заводов по производству сельскохозяйст­венной техники не могли исправить ситуацию. Крестьяне возмущались жестокостью сборов, неподъемным для них размером и денежной формой налогов, недостаточностью и невыгодными условиями кредита, неэквива­лентным обменом с городом, усилением влияния кулаков в деревне и скугациков-перепродавцев зерна. Все чаще стали случаи неуплаты налогов, избиения сборщиков налогов и представителей властей. Реформы 1925 г. вызвали у бедных крестьян «подавленное» чувство; крестьяне Украины и Сибири восприняли их как уступки кулакам, которые открыто говорили: «Теперь наша власть». Беспартийный председатель одного из сельсоветов в Костромской губернии многозначительно заявил: «...Появляются новые барины вроде совчиновников, получающих солидное содержание, снова оживают торговцы». Он призывал развивать кооперацию, «отвоевать и тор­говлю, и производство, и не только у частных лиц, но и у государства» [271] .

271

148Глава 2. Большевистский термидор (1921-1929 гг.)

9. Борьба за власть в верхах. Кризис и крах НЭПа 148

«Совершенно секретно»... Т.2. С.338; Т.З. 1925. М., 2002. С. 102.

В крестьянской массе в 1924-1925 гг. росла тяга к самоорганизации в форме создания особых крестьянских профсоюзов, особенно в Москов­ской губернии, западных районах и Поволжье. «Революция сделана, но не для крестьянства», - говорили в деревне. Выступавшие на беспартийных конференциях жаловались, что власть «обюрократилась», «слишком мало дала полезного крестьянству» (фабричные изделия дороги, мосты не чи­нятся, медицинская помощь платная) и «обращается с крестьянами звер­ски» [272] . «...Крестьяне говорят, что рабочий живет хорошо, получает при­личное жалование, получает бесплатно лечение и ряд других льгот, - док­ладывали органы ГПУ.
– Все это благодаря тому, что рабочие имеют свои союзы, защищающие интересы. Союзы борются за повышение зарплаты

рабочего, не считаясь с тем, что фабрично-заводские товары дороги для крестьян. Крестьяне надеются, что союз даст им возможность избавиться от больших налогов» и «назначить цену» на продукты сельского хозяйст­ва. «...Пока не будут крестьянские союзы - нет смычки рабочих и кресть­ян», - заявляли они на собраниях [273] . Многие сельские трудящиеся были убеждены, что городские рабочие живут лучше них, и добивались, «чтобы доход крестьянина равнялся зарплате рабочего». Важной задачей кресть­янских союзов была также коллективная помощь бедным крестьянам.

272

Там же. Т.З. С.69,41.

273

Там же. С.69.

Хотя число стачек в 1925 г. в среднем составляло 20-30 в месяц (пик приходился на летние месяцы), недовольство среди городских рабочих и особенно безработных сохранялось. Рабочие нередко отказывались уча­ствовать в официальных мероприятиях, говоря: «Здесь нам делать нечего, здесь одни коммунисты и комсомольцы, действительных рабочих нет». Часто делались высказывания, что членов партии надо «заставить рабо­тать», как всех. Безработные, в свою очередь, были настроены все более решительно: «Надо открыто заявить коммунистам - вы править государ­ством не умеете и уходите к черту под лодку». По всей стране неодно­кратно вспыхивали бунты на биржах труда и демонстрации безработ­ных; раздавались призывы «вспомнить пятый год»: «Нам терять нечего, мы на краю гибели» [274] . Все больше тревожило власти и недовольство в армии; солдаты называли коммунистов «привилегированной кастой». Сно­ва активизировались анархисты, пытавшиеся работать даже среди воен­нослужащих.

274

Там же. С. 197,199, 326.

В 1926 г. наблюдался новый подъем забастовочного движения: в ап­реле произошло 55 забастовок, в мае - 73, в июне - 139, в июле - 113, в августе - 82. Бастовали металлисты, сезонные рабочие, текстильщики, продолжали бунтовать безработные. В деревне вспыхивали столкновения между крестьянскими (середняцко-бедняцкими) и кулацкими группиров­ками [275] . Обеспечить социальную стабильность большевистскому режиму не удавалось.

9. Борьба за власть в верхах. Кризис и крах НЭПа

275

См.: «Совершенно секретно»... Т.4. 1926. М., 2001.

Социально-экономическая и политическая неустойчивость и неопре­деленность путей развития страны обостряли разногласия и противобор­ство в большевистском руководстве. Сразу после XII съезда разгорелась острая борьба за наследство умиравшего Ленина. Реальная власть оказа­лась в руках Сталина, Каменева и Зиновьева - так называемой «тройки». Осенью 1923 г. Троцкий решился бросить им открытый вызов. Воспользо­вавшись резолюцией пленума ЦК о необходимости оживления партработы и развития «рабочей демократии» внутри партии (сентябрь 1923 г.), он направил письмо ЦК и ЦКК РКП (б), обвинив правящую верхушку и ап­парат в обюрокрачивании и отрыве от масс. Его требования внутрипар­тийной демократизации были фактически поддержаны в «заявлении 46», подписанном его сторонниками, сторонниками группы «демократического централизма» и «рабочей оппозиции». «Режим, установившийся внутри партии, совершенно нестерпим, - говорилось в заявлении, - он убивает Самодеятельность партии, подменяя партию подобранным чиновничьим аппаратом, который действует без отказа в нормальное время, но который неизбежно дает осечки в моменты кризисов и который грозит оказаться совершенно несамостоятельным перед лицом надвигающихся серьезных событий» [276] . Т.н. «левая оппозиция» 1923 г. требовала пересмотреть за­прет фракций и провести внутрипартийные консультации.

276

В Политбюро ЦК РКП // Архив Троцкого. Коммунистическая оппозиция в СССР 1923— 1927. Т.1.М., 1990. С.84.

Ответ со стороны «тройки» не заставил себя ждать. В январе 1924 г. XIII партийная конференция, по докладу Сталина, осудила оппозицию как «мелкобуржуазный уклон» [277] . Пленум ЦК поручил комиссии во главе со Сталиным развернуть чистку Красной армии - ведомства Троцкого. Это стало началом заката влияния бывшего «человека №2» в партии. Реше­ния конференции, по свидетельству Крупской, глубоко обеспокоили тяже­ло больного Ленина [278] , что и спровоцировало у него последний, смертель­ный инсульт. В 1925 г. не унимавшийся Троцкий был снят с поста наркома обороны.

277

Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях... Т.2. М., 1970. С.507-515.

278

Сил Ленин В.И. Полн.собр.соч. Т.45. С.717; Известия ЦК КПСС. 1989. №4. С173-174.

В борьбе с правящей верхушкой Троцкий и его сторонники попыта­лись сформулировать собственные предложения о развитии страны. Не выступая в принципе против НЭПа и регулируемых государством рыноч­ных отношений как таковых, они призывали внести существенные кор­рективы в экономический курс. Троцкий полагал, что в основе постоянного кризиса лежит недостаточный уровень развития промышленности. «...Кре­стьянин на недостаток промышленных товаров отвечал все более упорной стачкой: не вывозил на рынок зерна и не увеличивал посевы», - вспоми­нал он в работе «Преданная революция» («Что такое СССР и куда он идет?»), написанной уже после высылки из СССР в 1929 г. Подобно дру­гим русским социал-демократам (как большевикам, так и меньшевикам), Троцкий считал основным препятствием на пути прогресса тенденции к натуральному хозяйству: «...Не получая промышленных продуктов, кре­стьянство возвращалось к хозяйству для собственных потребностей и во­зобновляло старые кустарные промыслы».

Но для индустриального рывка необходимы были средства, и «левая оппозиция» склонялась к тому, чтобы изъять их у крестьянства, продол­жая таким образом старую царскую политику в отношении сельской об­щины. «В стране, исчерпавшей вконец свои накопления и запасы, про­мышленность не могла развиваться иначе, как путем заимствования хлеба и сырья у крестьян», - писал Троцкий [279] [280] . Он предостерегал как от «слиш­ком больших» изъятий, умерщвлявших у крестьян «стимулы к труду», так и от «слишком малых». Экономист Е.А.Преображенский, примыкавший к «левой оппозиции», утверждал, что выкачивание средств из деревни -

279

Троцкий Л.Д. Что такое СССР и куца он идет? Париж: «Слово», б.г. С.54, 50.

280

См.: Преображенский Е.А.Новая экономика: опыт теоретического анализа советского хозяйства. Т.1.4.1. М., 1926.