Стальной ворон. Книга 2
Шрифт:
— Повторяю. Где ты был?! — не сдавался тот.
Клаус сел за стол и вдруг от души расхохотался! Он смеялся и смеялся, как сумасшедший, утирая выступившие слезы.
— Каково искушение, Карл! — задыхался мальчишка.
— У меня что? Все еще чернила на лбу? — смутился отец.
— А они там были? — Клаус попытался удержать смех внутри, набрав воздуху в грудь.
— Увы.
Он вкратце пересказал, как решил вздремнуть между парами, опрокинул чернильницу и проснулся с синим лицом. На той части, где Карл с невозмутимым видом давал студентам задания
— А с тобой что? — закончив историю, поинтересовался отец.
— Не поверишь, помогал полиции, — улыбнулся мальчишка.
— Подробнее?
— Не стоит, па. Это не так весело, как мне казалось.
— «Па»? — Коротенькое слово, и всю настороженность сняло, как рукой.
— Авансом, Карл, — отмахнулся Клаус. — Я с ног валюсь. Пойду спать.
Он поднялся и побрел наверх, чтобы, не раздеваясь, рухнуть на подушку.
Глава 24. Равноценный обмен
Солнце еще не взошло, а Тангл уже спешил по дорожке к часовне, у которой дежурил неприлично бодрый Вильгельм. Обогнув здание, мужчины остановились перед тяжелой боковой дверью. Руф вынул ключи, повозился с замком, и оба Танцора оказались в средних размеров комнате с квадратным столом в центре.
— Это место снится мне в кошмарах, — признался Тангл.
— Не унывай, — ободрил Хьорт. — Маленькое окошко готово, осталось самое интересное.
— И трудное, — добавил Руф. — Непрерывно задаюсь вопросом: зачем… зачем я так?
— Из-за женщины! Чего непонятного? — Вильгельм склонился над россыпью цветных стекляшек. — Большинство глупостей с фатальными последствиями совершается из-за алых губок бантиками, наивных глазок и всего, что пониже. Если ученые еще этого не доказали, значит они ослы.
Руфус тоскливо разглядывал тысячи бесформенных осколков, разложенных на грубой ткани.
— По-моему, мы староваты для подобных головоломок, — зевнул он.
— Смешной, — отозвался Вильгельм. — Вот сколько тебе лет? И сколько из них ты по-настоящему прожил? По-моему, кто-то просто пытается отлынивать от работы.
— Ничего я не пытаюсь, — обиделся Руф. — Размышляю, только и всего.
— Размышляй предметней, — посоветовал тот. — Надо собрать края и постепенно подбираться к центру. Это окно круглое. На глаз понятно, что стол для него слишком узкий.
— Предлагаешь переместиться на пол? — Руфус соображал из рук вон плохо.
— Нет, предлагаю попросить еще один стол или парочку, а лучше сразу троечку, — улыбнулся Вильгельм. — А считаешь нас старыми, пожалуйста! У тебя есть две девчонки. Пусть помогают.
— У них пары, — вздохнул Тангл.
Хьорт подобрал осколок с ровным краем и отложил в сторону.
— Мо сказал, что ты им даешь теперь только теорию, — продолжил мысль он. — Чем тебе тут не лекционный зал?
— Я догадался! — Руф картинно хлопнул себя по лбу. — Ты хочешь не помогать мне с окнами, а
— Одно другому не мешает. — Хьорт внимательно посмотрел ему в глаза. — Не стану кривить душой. Да, я навязываюсь. И не потому, что сомневаюсь в твоих способностях. Мне ведь не так долго осталось.
— Не говори ерунды, — попросил Руфус.
— Не имею такой привычки. — Тон собеседника изменился. — Я обращался ко всем, кто помнил нас с Хэвэн, к своим друзьям, к старшим товарищам… даже к демобилизованным Теням. У всех нашлись «неотложные дела», а между строк читалось: «Я не самоубийца, чтобы лезть в этот ад». Думаешь, легко жить после того, как разменял жизнь любимого человека на свою ревность?
— Лучше шути. — Тангл выпрямился. — Подожди немного. Сейчас отыщу нашего монаха. Без его позволения я девочек сюда притащить не смогу.
— Понятливый, — усмехнулся Вильгельм. — Не броди слишком долго. У меня есть обязательства, помимо обещания чинить окна.
На сердце скребли кошки. Руф боялся прямо сообщить Хьорту, что в своем желании помочь продвинулся несколько дальше случайно брошенных фраз. Из многообразия причин молчания он выделил для себя ровно две. Во-первых, Сэр Коллоу еще не ответил на письмо. Торопить Мастера Тени — немыслимо. Равно как и требовать от него выдать юнцу приказ, с которым более опытный Танцор, судя по всему, не справился до конца. А во-вторых, меньше всего Руф хотел показаться позером. Он не видел себя в роли спасителя и не стремился им стать. С другой стороны, как посмотреть, что выглядит большим позерством: упрямое движение вперед в гордом одиночестве или честное признание? И уж конечно, Тангл не считал подталкивающим фактором мнение Виктории. Последние геройствования ради дамы обернулись для него каторжным трудом на благо Церкви.
Отойдя подальше, Руфус прислонился к стене какой-то низенькой постройки неизвестного назначения и нащупал глазок-шпион, подвешенный к брату Бартоломью. На Тангла обрушился бессмысленный поток картин, подсмотренных шпионом за последние несколько часов. В основном пыльные углы, обрывки фраз и любознательные призрачные гончие, норовящие попробовать на зуб забавный шарик.
— Вы разочаровываете меня, — произнес холодный голос. — Держать ищейку Ордена подальше от наших дел — простая задача.
— Сэр Тангл находится в аббатстве совсем по другой причине. — Старый монах явно испытывал ужас перед собеседником.
— Детская наивность не к лицу сединам, — возразил тот. — Танцоры уже столкнулись с проблемой, в которой легко заподозрить вас. Совпадений не бывает.
— Вы допрашиваете нас уже две недели, — пролепетал монах. — В подмене нет нашей вины.
— Есть, — спокойно отрезал неизвестный. — Остается выяснить ее степень и меру наказания. Из-за вас отношения Церкви и Ордена могут разладиться. А хуже всего то, что мы потеряем ценную реликвию, если Тени доберутся до нее первыми. Не оставляйте Тангла в одиночестве ни на секунду. Я даже сейчас чувствую присутствие этой богомерзкой твари. Здесь.