Стальные когти
Шрифт:
— Добро пожаловать в штурмовой батальон СС «Вотан», Штуке, — произнес наконец Стервятник.
— Штурмовой батальон СС «Вотан»? — удивленно повторил вслед за ним другой офицер 8-й бронетанковой дивизии. — Но нам никто не сказал, что мы должны влиться в состав Ваффен-СС!
— Ну что ж, пусть это будет для вас приятным сюрпризом, — процедил Стервятник. — Ведь не каждый же день солдату предоставляется возможность стать бойцом такого элитного подразделения, как штурмовой батальон СС «Вотан»!
— Да, да, это понятно, — проговорил Штуке. Его лицо покраснело от волнения. — Но для того, чтобы принять подобное решение, необходимо время. Извините, но
— Так вы готовы к этому или нет? — ледяным голосом осведомился Стервятник. Его глаза опасно заблестели. Фон Доденбургу стало жаль незадачливого гауптмана из бронетанковой дивизии вермахта.
— Нет, — произнес стоявший рядом со Штуке другой офицер.
— Благодарю вас, солдат! — рявкнул Стервятник. Протянув руку вперед, он стремительным движением сорвал погоны с плеч Штуке и второго офицера. — Можете встать обратно в строй, ССманны!
— Но… так же нельзя… это недопустимо, — растерянно забормотал второй офицер-танкист.
Стервятник демонстративно пропустил его слова мимо ушей. Он повернулся к штурмшарфюреру Баршу. Барш был старым ветераном «Вотана». После того как в 1941 году он лишился одной руки во время боя, его уволили из рядов СС как инвалида. Но недавно он подал заявление о зачислении его обратно в батальон как добровольца, и оказался в рядах «Вотана» на Восточном фронте. Всю грудь Барша украшали многочисленные награды за храбрость.
— Барш, я назначаю тебя командиром третьей роты «Вотана», — объявил Стервятник. — Проследи за тем, чтобы у каждого бойца роты до наступления утра на рукаве появилась нашивка с эмблемой «Вотана».
— Слушаюсь! — звонко прокричал штурмшарфюрер, точно находился не на Восточном фронте, а на плацу Офицерской школы СС в Бад-Тельце, в Баварии.
Затем бравый инвалид шагнул к только что прибывшим в расположение батальона танкистам.
— Добро пожаловать в штурмовой батальон СС «Вотан». А теперь — за мной, бегом!
Новое пополнение, тяжело топая, побежало вслед за Баршем. Разжалованные офицеры, с которых Стервятник сорвал погоны, замыкали колонну…
Повернувшись к фон Доденбургу, Гейер негромко произнес:
— Скажу вам доверительно, фон Доденбург: я специально передал все новое пополнение в третью роту Баршу. Пусть она будет у нас самой укомплектованной… пока ее состав не поредеет в ближайших боях. Как офицер, Барш немногого стоит, но зато он храбрец. Лично он возражать не будет. А опытных ветеранов вроде вас я хочу сберечь для главного боя.
— Для главного боя? — недоуменно переспросил фон Доденбург.
— Когда я был сегодня утром в штабе дивизии, там обнародовали самые свежие данные, поступившие от разведки, из ведомства генерала Гелена. Оказывается, основная масса бронетанковых сил русских по-прежнему сосредоточена под Курском. Она стоит там почти нетронутой — пока русские бросили в бой меньше половины того, что у них имеется. И мне понадобятся мои самые надежные и стойкие ветераны — в тот день, когда они введут все эти силы в действие. — Стервятник пожал плечами. — Получается, что пока русские лишь забавлялись с нами. Главный бой с ними еще впереди.
Стоявший рядом с ними Шульце тихонько простонал:
— Если то, что мы видели, было лишь первым актом, то, будь я проклят, не хотел бы я увидеть второй…
Утром 9 июля 1943 года в «Вотан» неожиданно позвонили из штаба дивизии, приказав срочно уйти с передовой и переместиться на 8 километров в глубь тыла. Там батальон должен был обеспечить
Гиммлер был облачен в серую полевую форму генерала войск СС. Его впалую грудь украшали Имперский спортивный значок в бронзе и орден Крови [38] . Когда рейхсфюрер вылезал из своего «шторьха» [39] , сопровождаемый коренастым мужчиной в военном френче, похожим на располневшего экс-боксера полутяжелого веса, Шульце, стоявший позади фон Доденбурга, прошептал:
38
Награда, которую вручали ветеранам НСДАП и СС, участвовавшим в мюнхенском «пивном путче» 1923 г., а также пролившим кровь или отсидевшим в тюрьме за приверженность национал-социализму.
39
«Физелер Fi-156 "Шторьх"» — легкий разведывательно-связной самолет, способный на приземление и взлет практически в любых условиях. — Прим. ред.
— Как вы думаете, шефу удастся использовать этот визит на фронт, чтобы заработать себе Рыцарский крест? Я слышал, что у него побаливает горлышко и что излечить его может лишь орденская ленточка [40] …
— Приказываю тебе заткнуться, Шульце, — процедил фон Доденбург, не оборачиваясь. — Не то у тебя сейчас заболит задница!
— Штурмовой батальон СС «Вотан» — смирно! — раздался громкий голос Гейера.
Бойцы «Вотана» вытянулись во фрунт. Чеканя шаг, штандартенфюрер подошел к рейхсфюреру СС и к его спутнику, фигуры которых казались почти карликовыми на фоне окружавших их адъютантов двухметрового роста.
40
Орденский знак Рыцарского Железного креста носился на ленте, охватывающей шею. — Прим. ред.
— Штурмовой батальон СС «Вотан» в составе четырех сотен ССманнов и унтер-фюреров, восемнадцати офицеров и одного офицера-стажера построен, рейхсфюрер!
Гиммлер прикоснулся своей тонкой рукой к околышу фуражки. В углах его губ дрогнула легкая, но многозначительная улыбка:
— Благодарю, мой дорогой Гейер. Рад снова встретиться с вами. Кстати, вам присвоено звание оберфюрера. Я вчера подписал соответствующий приказ.
По лицу Стервятника расплылось выражение искреннего удовольствия. Продвижение по служебной лестнице было единственной вещью, которая действительно интересовала его — за исключением разве что смазливых пареньков с напудренными лицами, которые с наступлением темноты появлялись в районе берлинской станции Лертер…
— Благодарю вас, рейхсфюрер! — рявкнул он. — Уверен, что батальон польщен оказанной ему честью!
Рейхсфюрер СС внимательно обошел все шеренги «Вотана», пристально вглядываясь в лица эсэсовцев, в их измятую форму и запачканное в бою оружие. При этом он вел себя скорее не как руководитель СС, а как придирчивый фельдфебель кайзеровской армии. Казалось, что он находится не в эпицентре грандиозного сражения, которое вела в самом сердце России германская армия, а в мирном довоенном Берлине. По окончании этой инспекции Шульце с неудовольствием бросил: