Стальные сны. Серебряный клин
Шрифт:
Мимо пролетела ворона, обычная, в общем-то, ворона, но, завидев ее, он ощутил какой-то мерзкий, привкус во рту. Он забылся в мечтах, а нельзя ни на минуту упускать из виду, что кое-кто все-таки мог ему помешать. Где-то там, на свободе, разгуливала она.
Ковер Ревуна, вихляя и качаясь, опускался вниз. Его спуск сопровождался булькающим звуком агонии Ревуна. Последние несколько десятков футов он просвистел камнем и в конце концов рухнул. Длиннотень выругался. Ну вот, еще одного лишился. Женщина, пребывавшая без сознания, скатилась с ковра. Она лежала, не шевелясь, похрапывая. Ревун катился
По спине Длиннотени пробежал холодок. Это не Сенджак сотворила с ним такое. Невероятной мощи яд подтачивал маленького колдуна изнутри. И яд был слишком сильный, чтобы колдун мог справиться с ним в одиночку.
Некая страшная сила свободно разгуливала по миру.
Он встал на колени. Положив руки на Ревуна, он попытался уменьшить его боль. Затем, проникнув внутрь тела колдуна, он стал уничтожать и то и другое. Постепенно они отступили. Он продвинулся глубже. Боль и яд отступили дальше. Передышка дала Ревуну возможность присоединиться к Длиннотени. И так, вместе, они боролись с ядом и болью до тех пор, пока к Ревуну не вернулась способность думать и действовать осознанно. Он выдохнул:
— Копье! У них Копье! Я не сразу понял. Ее телохранитель дважды меня им ткнул.
Длиннотень это так ошеломило, что он не мог и ругнуться.
Значит, Копье не утеряно! И оно у врагов!
— А они-то знают, чем владеют! — проскрипел он. — Раньше-то не знали. Только тот сумасшедший Капитан в Штормгарде знал ей цену. Если они узнали…
— Не знаю, — визжал Ревун. Его снова забила дрожь. — Пожалуйста, не дай мне умереть.
Копье!
Он у них отнял одно оружие, а они нашли другое. Фортуна, сука, опять повернулась к нему задницей.
— Я не дам тебе умереть, — сказал Длиннотень. Хотя именно это и было в его мыслях до сих пор. Но раз у них Копье, любое оружие на счету. И он крикнул слугам:
— Внесите его в покои. И поспешите. А ее бросьте в подвал замка. И пусть рядом будут Тени.
Он выругался. Потребуется много времени, прежде чем он сможет воспользоваться ее знаниями. Спасти Ревуна будет делом нелегким.
Яд, пожирающий колдуна изнутри, был самым сильным в мире. Если верить легендам, он принадлежал другому миру.
Он посмотрел на юг, на равнину сверкающих камней, мерцающую сейчас в утреннем свете. В один прекрасный день…
Копье пришло из давних времен. И оно было песчинкой по сравнению с тем, что таилось там, готовое сослужить службу любому, у кого хватит смелости завладеть этой силой.
В один прекрасный день.
Глава 60
Я потратила шесть дней, чтобы составить план взятия Деджагора. От трех огромных армий Тенекрута осталось меньше шестисот воинов. Половина их по разным причинам была деморализована. Я расставила их в ряд на берегу озера. А между ними поставила своих людей. Затем отправила Мургена назад, в город. Он не хотел туда отправляться. И я его не виню, потому что Могаба мог учинить расправу над ним. Однако кто-то должен был идти к тем, кто остался жив, и оповестить о том, что они могут покинуть город. Ему было приказано сообщить эту новость всем, кроме людей,
В моем отряде никто не мог понять, зачем я это делаю, а я не вдавалась в объяснения. Им не было нужды знать мои планы. Их дело — выполнять мои приказы.
В ночь, после того как Мурген уехал, несколько десятков таглиосских воинов сбежало из города. Новости, сообщенные ими, были печальными. Инфекции распространялись. Могаба казнил еще несколько сот жителей и некоторых воинов. Не жаловались только Нары.
Могаба был в курсе, что Мурген вернулся, и, подозревая, что тот виделся со мной, начал за ним охоту. У него был конфликт с колдунами Отряда за лидерство.
Попахивало бунтом. Дезертирство забирало часть энергии. Если начнется бунт, то это будет впервые за всю историю Отряда. До сих пор в Анналах не было зафиксировано ни единого случая.
Нарайян с каждым часом все больше нервничал — его тревожил перенесенный на более поздний срок Фестиваль. Он боялся, что я попытаюсь от него уклониться. Успокаивала его, как могла.
— Еще уйма времени. У нас есть лошади. Мы отправимся, как только устроим здесь дела.
Меня же волновало то, что происходило на юге. Я отправила конных разузнать, какое впечатление произвела новость о смерти Тенекрута. Пока что доходившие до нас сведения были крайне скупы.
Перед тем как я, Рам и Нарайян отправились на север, еще шестьсот человек из войска Могабы дезертировали ночью и вплавь на плотах покинули Деджагор. Я распорядилась, чтобы их приняли как героев и пообещала им высокие должности в новых подразделениях.
У входа в мой лагерь они с радостью увидели голову Тенекрута, из которой был удален и уничтожен мозг. В будущем она должна была стать нашим символом, взамен пропавшего знамени Отряда.
Шестьсот человек за одну ночь. Вот Могаба-то разъярится. Но его верноподданные вряд ли допустят подобное впредь.
Я собрала своих командиров. Всех, кого смогла.
— Нож, у меня дела на севере. Нарайян и Рам едут со мной. Мне бы хотелось получше узнать ситуацию на юге перед тем, как ехать, но приходится довольствоваться той информацией, которая имеется. Сомневаюсь, что Длиннотень сможет в ближайшем будущем предпринять какие-то шаги. Сохраняйте патрули на местах, а сами замрите. Я приеду не позже чем через две недели. Или через три, если побываю в Таглиосе, чтобы рассказать о наших успехах. Вы можете теперь реорганизоваться, хорошо бы, если бы к нам присоединились настоящие ветераны. Подумайте только, нельзя ли включить в наше войско тенеземцев, если они того пожелают. Они могут оказать нам ценную помощь.
Нож кивнул. Немногословный, как всегда.
Лебедь смотрел на меня глазами, в которых читалось что-то вроде душевной симпатии. Я подмигнула ему, как бы намекая, что надежда есть. Зачем я это сделала? Совершенно глупо было очаровывать его. Может, он мне нравился. По-своему он был симпатичным. Но попадать в эту ловушку опять мне не хотелось.
Как говорится, дай сердцу волю, попадешь в неволю. Так что лучше держать его на замке.
Как только мы выехали, настроение у Нарайяна заметно поднялось. А вот у меня — нет, но мне нужно было его братство. С ними у меня были связаны кое-какие планы.