Стальные стрелы
Шрифт:
– Что-нибудь видишь? – тихо, сквозь зубы спросил Алексей, до рези в глазах всматриваясь в черную пелену перед глазами и различая только совсем рядом стоящие деревья, которые покачивал ветер.
– Ничего не вижу, – так же тихо ответил Эльдар, полагаясь все же больше на уши, чем на глаза.
Ожила рация:
– Горка, я Семьдесят первый, что там у вас?
Командир говорил тихо и отчетливо.
– «Сработка». Выше нас, метров пятьдесят, на «десять часов», – ответил Алексей, пытаясь выровнять дыхание. Если кто-нибудь думает, что может совершенно спокойно встретить опасность в ночном кавказском лесу, то его тогда возьмут в СОБР без экзаменов.
– Сейчас к вам поднимется группа с проверкой, – тихо оповестил командир и отключился.
Утром все выяснилось. Анзор, охотник в пятом
– Барсук шел, напоролся на «сигналку», испугался и бросился по склону в сторону.
– Повезло барсуку, – сказал после паузы Эльдар. – Вовремя убежал.
– Что там насчет наград, командир? – серьезно спросил Чижов. – Я даже могу заполнить наградной лист. Сейчас… «рискуя жизнью, двое офицеров отбили атаку бешеных барсуков, покушавшихся на недоеденный ужин СОБРа, и затем начали преследование выше означенной группы диких животных…», ну и так далее. А?
Командир глянул на двух бравых офицеров, усмехнулся и не стал задавать следующего вопроса.
С тех пор подобные ситуации, в которых реальная опасность при ближайшем рассмотрении оказывалась сильно преувеличенной, в СОБРе стали называть «синдром диких барсуков».
Молодые ребята еще немного посмеялись, вспоминая это событие, но звук работающего двигателя не позволял нормально разговаривать, и офицеры замолчали, невольно задумавшись о предстоящей работе.
Опытному бойцу, знающему, что его ждет, совсем не кажется, что на месте выброса десанта его будут ждать обученные боевики с кинжалами и автоматами.
Если сразу действовать хладнокровно и подавить страх, из-за которого и мерещатся подобные глупости, то пять опытных и вооруженных до зубов людей вполне могут выжить и выполнить задачу. Ведь они будут действовать так же скрытно, безжалостно и мобильно, как и обычная диверсионная группа.
Итак, высадка ночью в Чечне… конечно, это не выброс в тылу врага во время Великой Отечественной, масштабы несопоставимы, у чеченцев совсем не налажена служба оповещения и слежения, да и достаточных средств ПВО нет. Спускаться придется на «СУРах», с «вертушки» сбросят три веревки, одну закрепят возле кабины пилота, другую в хвосте, а третью спустят через люк, находящийся прямо в середине салона. Собровцы обучены этому способу десантирования, только Зернов ни разу не спускался с борта вертолета. Но он имел первый разряд по альпинизму, так что за него можно было не беспокоиться.
Главное наступит потом. Конечно же, шум вертолетного двигателя засекут и сообщат «куда надо». А «куда надо» – это в Департамент Шариатской Госбезопасности, имеющий свой офис в Грозном. Пока туда дойдет сообщение, пока оттуда последует реакция… скорей всего тотальное прочесывание местности. Разумеется, обученных собак у чеченцев нет, а СОБР тренирован хорошо, так что на своих двоих уйти можно. Вряд ли ДШГБ бросит тысячи людей на поиски высадившегося десанта, это еще доказать надо, что с «вертушки» были произведен выброс. Можно с достаточной долей уверенности предположить, что если кто и займется этими поисками, так это только Балаев. Он умен, и его может насторожить то, что вертолет летал совсем недалеко от дороги, по которой должны вскоре проследовать так нужные ему переносные зенитные ракетные комплексы. Ведь своих вертолетов у чеченцев нет. Никаких. Все годные летающие средства были уничтожены еще в первую кампанию, и в воздушном пространстве Чечни, хоть она и имеет статус независимости, безраздельно господствует российская авиация. Значит, любой вертолет или самолет в чеченском небе принадлежит России, об этом знает любой местный мальчишка. Это единственный фактор, который прямо укажет на принадлежность выброшенного спецназа. Так что шансы у группы есть, и не маленькие. Только бы не какая-нибудь случайность… тогда капец, а самое обидное будет в том, что задача не будет выполнена. Как посмотреть тогда в глаза генералу? Дескать, извините, не получилось, товарищ генерал? Но это только в том случае, если получится выбраться из Чечни живыми…Алексей досадливо мотнул головой, надвинул камуфляжную кепку поглубже и прикрыл глаза, невольно вслушиваясь в ритмично повторяющийся звенящий звук двигателя. Он не пытался отогнать мысли о предстоящем деле, зная,
– Давай! – энергично махнул рукой бортмеханик и хлопнул Алексея по плечу. Звука голоса собровец не услышал, но понял по артикуляции его губ. Звон и грохот вращающихся лопастей, шум рассекаемого воздуха, в такой близости от винта переходящий в свист, совершенно заполнили отсек «МИ-восьмого», проникая в зависший над землей вертолет через открытые люки. Да и что мог сказать молодой парень в летной форме перед выбросом?
– Даю… – проговорил сам себе Чижов и вскинул руку, защелкивая «СУР». Бортмеханик проследил, как он сделал это (были случаи, которые происходили и в менее напряженной обстановке, когда человек просто-напросто бросался вниз без страховки, пару раз такое видел и Алексей, вот для этого и необходим выпускающий, который контролирует десант на выходе), притянул к себе вздрагивающую альпинистскую веревку, уходившую в темный провал бортовой двери, убедился в том, что спусковое роликовое устройство надежно закреплено, и кивнул головой, выжидательно глядя на собровца.
«СУР» представляет собой простую конструкцию, которая позволяет производить спуск альпиниста, регулируя при этом скорость падения. На алюминиевой крышке выбиты цифры, указывающие вес, и стрелки, указывающие направление прохождения веревки через неподвижные ролики, необходимого для безопасного спуска этого веса. Скорость спуска зависит, конечно же, от количества роликов, по которым скользит веревка.
Алексей, преодолевая себя, шагнул в темноту, его тело сразу же беспомощно зависло, но он привычно уперся выпрямленными ногами в дюралевый борт, вытянул горизонтально туловище (в лицо сразу же ударил режущий поток воздуха, идущий от вращающегося винта) и, отставив в сторону правую руку с зажатой в ней веревкой, ухнул под громадный темный корпус вертолета, зависший в воздухе в пятидесяти метрах над территорией суверенной Чеченской Республики.
Повернув голову, он посмотрел вниз и увидел стоящую под ним машину с включенными фарами. Лучи света освещали невысокий косогор, на котором суматошно мотались, пригибаясь к самой земле, несколько больших кустов и густую траву, которая легла под плотным напором ветра.
«Какой все-таки Боря молодец, как он быстро нашел людей, которые помогли нам с высадкой. Если бы не эта машина, которая сейчас ориентирует нас всех, то тогда летчики не стали бы рисковать, а выбросили бы нас в удобном для них месте. Где? Да где-нибудь в чеченском селе под фонарем». Алексей, посматривая на освещенную траву, поднял руку повыше, затормаживая бег веревки, напряг ноги и коснулся ими земли. Затем выпрямился, отсоединил «СУР» (сейчас начнет спускаться другой собровец, не хватало еще, чтобы он сел Алексею на голову) и затем бросился на край косогора, чтобы прикрыть высадку остальных.
Через несколько минут двигатель вертолета изменил режим, летчик добавил обороты, и темная туша, закрывая звезды, с характерным чавкающим звуком винта пошла медленно вверх и затем растворилась в густой темной кавказской ночи.
Алексей посмотрел вслед вертолету и отвернулся, поправляя ремень винтовки.
– Всем быстро в машины, – негромко послышалось в непривычно наступившей тишине. – Трое в «Ниву» и двое – в «газик». Шевелитесь же! – зашипел Боря, и тут же молчаливые фигуры бросились с разных сторон к двум автомобилям, стоявшим в неглубокой лощине.
Потом их куда-то долго везли по грунтовым лесным дорогам, пару раз машины останавливались, водители выходили и негромко переговаривались, показывая руками в разные стороны, один раз поспорили, и наконец уже на рассвете они оказались у деревянной избушки, стоявшей в буковом лесу, у подножия невысокого хребта.
Из первой машины вылез Боря, держа в руках автомат как мешающую ему вещь. Такие несуразности замечаются опытными людьми сразу, но Боре это было простительно, поскольку он воевал другим оружием, чем спецназ.