Стань моей навсегда
Шрифт:
– Его имя?
– Почему, – заикаясь, выдавила из себя она, – почему вы хотите это знать?
– Чтобы я мог вежливо поговорить с ним о том, что нельзя пользоваться своим положением, заставляя подчиненных выполнять его прихоти, и не компенсировать им сверхурочные часы.
– Я не могу сделать это. Во-первых, мне нужна эта работа. А во-вторых, это всего лишь небольшая услуга.
– О нет, напротив, – промурлыкал он. – И вам нечего беспокоиться из-за своей работы, Золушка. Кем бы он ни был, он не посмеет уволить вас.
Высокомерие и удовлетворение, прозвучавшие в его
– Я ценю вашу заботу, но мой рот на замке, и мне действительно нужно…
– Что потребуется, чтобы открыть этот замок? – пробормотал он, и она замерла от шока, когда его взгляд остановился на ее губах.
Она нервно прикусила губу, и в его глазах что-то промелькнуло. Если бы это был какой-то другой мужчина, она сочла бы это за похоть. Но не он. Никогда.
– Скажите мне, что я должен сделать.
Она откашлялась.
– Я не…
И тут коридор погрузился во тьму.
– Какого черта? – резко выдохнул Грейсон.
Да. Действительно, какого черта?
Глава 3
Трейсон посмотрел на женщину, сидящую на полу в коридоре. При свете телефона он видел длинные, сногсшибательные ноги, вытянутые перед ней и скрещенные у щиколоток. Господи, что эта женщина делала с простыми джинсами!
С трудом отведя взгляд от ее соблазнительных бедер, он снова посмотрел на экран телефона.
– Свет отключился во всем городе, – чуть хрипло сказал он. Так неожиданно и так неуместно в нем вспыхнуло желание. – Я не могу никому позвонить, но мне удалось отправить несколько сообщений. Мой друг сообщил мне, что полиция советует оставаться всем на местах. Что для нас не будет большой проблемой. Похоже, технический гуру, владелец этого особняка, установил какую-то крутую охранную систему, которая не так сработала и заперла нас в доме. Так что, пока не возобновят подачу энергии, мы в ловушке.
– Черт, – пробормотала она, проводя рукой по своим густым коричневым волосам.
Нет, не коричневым. Это было неадекватное описание потрясающей смеси золотых, медных и каштановых оттенков.
– Да, боюсь, вам придется мириться с моим обществом в ближайшем обозримом будущем.
Он опустился на пол, положив телефон между ними, так что фонарик освещал небольшое пространство вокруг них.
– Смотрите на светлую сторону произошедшего. Я мог бы быть вашим боссом.
Он все еще был зол на избалованного, эгоистичного ублюдка, который заставил свою подчиненную ехать в выходной день через весь город, чтобы привезти ему сорочку. Она не говорит, кто он, но он твердо намерен выяснить это. А когда выяснит, он с удовольствием выскажет ему все и нагонит
– Это правда, – рассеянно ответила она, и у него сжалось сердце. Ее улыбка могла бы осветить все здание. Нет, черт возьми, весь город. – Ох, слава богу. Он в безопасности.
– Кто в безопасности? – спросил он, потому что, черт возьми, ему хотелось узнать больше о ней. Женщина, которая появилась на светском мероприятии в кожаном пиджаке и обтягивающих джинсах, была гораздо привлекательнее женщин в парадном платье и драгоценностях.
– Мой брат, – сказала она, чуть помедлив. – Я оставила его в доме друзей, где он играл в бейсбол.
– А вы пытались связаться с вашими родителями? На случай, если он не сможет этого сделать?
– Нет, мы живем одни.
– Простите, – пробормотал он, сжимая пальцы в кулаки, чтобы не поддаться желанию сократить дистанцию между ними и обхватить ладонями ее прелестное личико. – Я тоже испытал тяжесть утраты.
Ее глаза, темные, как кофе эспрессо, смягчились. Она покачала головой.
– Мои родители живы. Просто мы с братом живем отдельно от них. Я его опекун. Мы переехали в Чикаго чуть больше года назад.
У него в голове возникло множество вопросов, потому что его интерес к этой ослепительно красивой женщине был неуемным. И это должно было бы насторожить его. Последняя женщина, к которой он испытывал лишь десятую доли такого магнетического влечения, как сейчас, нанесла ему глубокую рану, задев его сердце и его гордость.
Но кое-что он уже узнал. Этот мелодичный медовый акцент. Решительно не чикагский. Она не упоминала, откуда они с братом приехали, но он готов был поспорить на бутылку любимого виски, что она жила где-то на юге. Эти протяжные гласные и мягкие согласные окутывали его, как горячая ласка. Ему хотелось раздеться догола и купаться в этом медовом голосе.
Он покачал головой, словно это могло прогнать такие мысли. И тем не менее не смог оторвать глаз от ее лица. Когда он столкнулся с ней и она подняла голову, в первый раз в жизни он потерял дар речи. Глядя в темно-карие глаза, сверкавшие на этом прекрасном лице, он почувствовал, как у него перехватило дыхание.
Огромные глаза с длинными ресницами, высокие скулы, точеный нос. И губы – полные, идеальной формы, которых ему страстно хотелось коснуться кончиком пальца, чтобы ощутить их мягкость. Такие губы могли воодушевлять на сочинение как возвышенных сонетов, так и непристойных лимериков.
А ее тело!
Поношенный пиджак, простая белая футболка и потертые джинсы не скрывали ее роскошных форм. Тонкая талия подчеркивала крутой изгиб ее бедер… Он страстно хотел дотронуться до нее, оставить свои отпечатки на ее коже… Невероятно длинные ноги и эта задница. Он на мгновение закрыл глаза. Бог давал такие лишь тем, кого очень любил. И Он, должно быть, очень сильно любил ее, потому что ее задница была упругой, округлой, созданной для обожания.
Да, при первом же взгляде на эту женщину все мысли вылетели у него и головы, а его тело загорелось, как спичка, брошенная в лужу бензина. Даже на Эделин у него никогда не было такой реакции.