Стань моим

Волознев Игорь Валентинович

Он смутился, отвёл взгляд.

– Ускакал, как трусливый заяц, услышав о ребёнке, - продолжала Аглая с горечью.

– Что?
– Вячеслав вздрогнул, порывисто приблизился к ней и заглянул ей в глаза.
– Ребёнке? Что ты имеешь в виду?

Аглая отвернулась с негодующей усмешкой.

– Ты исчез сразу после того, как я намекнула, что у меня может быть ребёнок!

– Разве?...

– Только не делай вид, что ты всё забыл!
– Она посмотрела на него. В её взгляде кипела ненависть.
– Так вот, могу тебя успокоить: не было никакого ребёнка. Я это в шутку тогда сказала. Понимаешь?

В шутку!

Она снова отвернулась и застыла, обеими руками держась за поручень. Вячеслав встал рядом.

Некоторое время они молчали.

– Хоть убей, не помню, чтобы ты говорила про ребёнка, - наконец тихо вымолвил он.

Что-то в его голосе было такое, что заставило Аглаю задуматься. А может, действительно, дело тут не в её неосторожных словах о ребёнке, а в чём-то другом? Может быть, она слишком строго судит его?

– Почему ты исчез тогда?

– Я вынужден был срочно уехать...
– Он замялся.

– Среди ночи? Ничего мне не сказав - и это после всего, что было между нами?

Вячеслав промолчал. Она почувствовала на себе его взгляд.

– Аглая, я виноват, - проговорил он так тихо, что она его едва расслышала.

– Можешь не оправдываться. Не надо.

– Аглая, я знаю, ты мне всё равно не поверишь...

Она горестно кивнула.

– Всё к лучшему. Даже хорошо, что это случилось так скоро. Теперь, по крайней мере, мы оба знаем, что нам нужно друг от друга...
– Она посмотрела на него. В её глазах стояли слёзы.
– А я-то, дура, думала, что это была любовь!

– Аглая! Не надо!

Его лицо исказила гримаса страдания. Он испустил стон, пальцы его с силой сжали поручень. Он резко обернулся к Петру:

– Ступай в свою каюту и не высовывайся! Нечего тут слушать!

Матрос, не говоря ни слова, скрылся в маленькой рубке на носу.

Вячеслав подошёл к Аглае, попытался коснуться её руки, но она отступила.

– И как же мы будем дальше?
– сделав над собой усилие, спросила она официальным тоном.
– Яхта арендована на двое суток.

– Но это же прекрасно! Будем нырять как прежде, а жить или здесь, или в палатке на берегу.

– Как прежде не получится.

– Но почему, Аглая, почему?

– Не получится, - она повернулась и ушла в каюту.

Один Бог знает, скольких усилий стоило ей это "не получится". Она была на грани обморока. При взгляде на его голубые глаза, на его губы, шею, грудь, её бросало в дрожь. Ей казалось, что она не удержится. В любую секунду она могла со слезами, с криком кинуться ему на шею. Она рухнула на койку и зарылась лицом в подушку. Её сотрясали рыдания.

Она слышала, как Вячеслав забарабанил кулаком по крыше рубки:

– Петька! Готовь завтрак! Паразит! Пол не мыт, картошка не чищена, на судне бардак! Что тебе здесь, курорт?

После лёгкого завтрака, состоявшего из жареной рыбы с картошкой и кофе, Аглая переоделась для ныряния. От помощи Вячеслава она категорически отказалась. Отказалась она и от того, чтобы он сопровождал её в подводных прогулках. По её требованию он остался на яхте.

Она отплыла вместе с Петром на маленькой весельной шлюпке, и когда шлюпка остановилась посреди бухты, спрыгнула в воду. Вокруг неё сомкнулся зеленоватый туман. В пронизанном солнцем подводном

мире мелькали стайки рыб, покачивались медузы, по дну среди колеблющихся водорослей ползали рачки. Тёмным овалом маячило над головой днище шлюпки. По временам Аглая всплывала и отдыхала в ней на расстеленной парусине, болтая с Петром. В эти минуты она намеренно не глядела в сторону яхты. Боковым зрением она видела на палубе Вячеслава. В своей белой рубашке, расстёгнутой на груди, он стоял, опершись о поручень, и не сводил с шлюпки глаз.

Беседуя с Петром, Аглая иногда пыталась перевести разговор на капитана, но Пётр всячески уходил от этой темы. Только однажды он сказал, хитро прищурившись:

– А вы, я вижу, были знакомы с ним раньше?

– Да, к сожалению.

– Почему - к сожалению?

– Долго объяснять.

– Понятно...
– Пётр разлёгся рядом с ней, опустив ноги в воду.
– А то мне показалось, что он неравнодушен к вам.

– Это только показалось.

– Да и вы любите его!

– С чего ты взял?

– Не знаю...
– Пётр поболтал в воде ногами.
– Может быть, мне это тоже кажется, но только скоро вы будете мужем и женой.

Щёки Аглаи запылали. Она торопливо натянула на себя маску, готовясь уйти под воду. Она ненавидела себя за слабость, за неумение скрыть свои чувства. Даже этот молодой матрос догадался о её любви! Стиснув зубы, Аглая нырнула. Здесь, на глубине, ей стало легче. Под водой царили безмолвие и покой, целительным бальзамом действовавшие на её душу.

Она плавала до самого вечера, и потом, после ужина, ныряла с борта яхты в ночную воду. С тускло озарённого дна были видны звёзды - дрожащие, как капельки живой ртути.

На другой день всё повторилось. С Вячеславом она едва перекинулась двумя словами. На этот раз Пётр на шлюпке довёз её до берега, и Аглая прошлась по тому месту, где в прошлом году стояла их палатка. Какие чудные, полные любви ночи провела она в ней с Вячеславом! Трудно было смириться с мыслью, что те ночи прошли и больше не вернутся. Но приходилось сдерживать себя. Лучше перетерпеть, переболеть этой жестокой болезнью, чем снова оказаться преданной и брошенной.

Подходил к концу вечер второго дня. Закат догорел среди скал. На безоблачном небе сказочно рассыпались звёзды. Аглая вышла на палубу подышать воздухом перед сном, села на скамеечку и задумалась. Она думала о Вячеславе. Мысленно она уже в сотый раз целовала его в губы, ласкала его волосы и прижималась к его груди. Невыносимее всего было сознавать, что он здесь, рядом, а она не может даже взглянуть на него, иначе она не удержит себя и бросится на шею этому предателю. Он только этого и ждёт. Но этого не будет. Не будет.

Она услышала сзади осторожные шаги. Только не надо оборачиваться!

– Аглая, - позвал Вячеслав.

Она сидела не дыша.

– Как я могу искупить вину перед тобой? По-моему, ты не можешь меня ненавидеть... Мы ведь так любили друг друга...

Аглая вдруг зарыдала, уронив голову на руки. Он подошёл к ней, с силой взял за плечи и развернул лицом к себе. Она безвольно покорилась ему. Голова её запрокинулась, её обнажённая шея белела при свете звёзд.

– Аглая...
– послышался жаркий шёпот.
– Я люблю тебя... Люблю... Люблю...