Стан золотой крови – 2

Дар Настасья

– Но ты же можешь приказать им не трогать нас. Ты же каан, они должны подчиниться, – безжизненным голосом просипела я.

На мгновение в черных глазах промелькнуло что-то, похожее на сочувствие. А может мне показалось, потому как уже через секунду мужчина довольно жестко отчеканил:

– Невозможно спасти овцу от стаи шакалов. Если бы вы были уроженками улуса, то я мог бы вернуть вас под защиту семей. Но вы для всех здесь чужие. Просто трофеи, полученные в очередной битве. Парни взбунтуются, если я не позволю им взять то, что они получили в честном

бою. Лишь под моей защитой вы в безопасности, – заметив мой пришибленный вид, Хан тихо добавил, – Сейчас только ты сама представляешь для себя большую опасность. Следи за своим языком и поступками. Если не будешь расстраивать меня, то будешь жить. Это ясно?

– Ясно.

Мой ответ прозвучал грубо, даже недовольно. Но Хана он устроил.

Отвернувшись, он распахнул дверь, и перешагнув порог, вдруг произнес на ходу:

– Забыл предупредить. Я приду к тебе этой ночью. Дождись меня, не ложись спать.

Дверь захлопнулась с громким стуком. Но лично у меня сложилось впечатление, что створка ударила вовсе не по колоде, а по моей голове.

Он. Придет. Этой. Ночью. Нетрудно догадаться зачем…

Я обессиленно рухнула на постель, чувствуя себя заключенным в ожидании исполнения приговора.

У меня нет и возможности отказать ему. Хан явно намекнул, что моя жизнь напрямую зависит от послушания и повиновения.

Иначе…

Даже думать не хочу. Выбирая между толпой насильников и убийц и Ханом, я выберу его. Как бы то ни было, но жить мне хотелось. И очень сильно. Настолько сильно, что даже собственная гордость и честь забились в самый край подсознания, и в испуге замерли там, прижимаясь друг к другу.

Быстро стерев пыльным рукавом злые слезы, я трясущимися пальцами принялась расстегивать пуговки на ярко-алом шелковом дээле. Не для кого мне сегодня наряжаться. Все это происходит не по моей воле…

Стянув платье, я забросила его куда подальше, и выудила из вещевого сундука самое простое и мрачное одеяние, которое у меня только было – темно-серый, выцветший от времени дээл из грубой ткани, без пояса и каких либо украшений – а по сути старый потрепанный халат на пуговицах, в комплект к которому шли тонкие синие шаровары, поеденные молью. Нацепив все это на себя, я подошла к бронзовому зеркалу, установленному на одной из тумб у входа, и холодно ухмыльнулась.

Посмотрим что ты скажешь на это, достопочтенный каан…

Дорожную пыль с лица тоже не стала стирать, решив что грязные разводы на лице прекрасно дополнят мой изысканный образ.

Пусть это в каком-то смысле было ребячеством… Но я почувствовала себя чуточку лучше, провернув этот финт с внешним видом. Не стану я для него выряжаться.

Закончив с переодеванием, я подошла к кровати, и опустившись на колени, откинула край покрывала. Боковая доска была частично испещрена множеством перечеркнутых палочек, отмеряющих, сколько дней я провела в этом времени. Проведя пальцами по царапинам, пересчитала дни, и вынув из волос серебряную шпильку, сделала на дереве еще одну насечку.

– С днем рождения,

Кара, – тихо прошептала я, осознав, что в моем времени сегодня мне бы исполнилось восемнадцать.

Не так я мечтала встретить совершеннолетие…

От этих мыслей стало еще горше. Поправив загнутый край покрывала, я развернулась, и села прямо на пол, устало уронив голову на колени. К глазам упрямо подкрадывались слезы, но я раз за разом гнала их прочь, до боли жмуря веки и по привычке теребя пальцами родительский кулон, спрятавшийся под кузунгу и подвеской из магмы.

С того момента, когда кулон попал ко мне, я еще ни разу его не снимала, веря в то, что эта незримая ниточка связи с отцом поможет ему наблюдать за мной из мира духов. Я до сих пор находилась в неком смятении, ловя себя на мысли о том, что я вроде как больше и не круглая сирота. Но при этом очень странно было реально воспринимать отца, существующего лишь в мире духов…

Может я заснула или слишком глубоко погрузилась в свои мысли, но как-то не заметила появления Хана. Лишь сквозняк, тихо гуляющий по юрте, заставил меня приподнять голову. Скосив глаза в сторону двери, я тут же столкнулась с темным внимательным взглядом, который буквально приклеился к моему лицу. Мужчина замер на пороге, будто бы не решаясь сделать шаг внутрь.

– Чего ты там застрял? – не особо дружелюбно поинтересовалась я, забыв про акцент и интонацию, о которых постоянно талдычила Настасья, – Тебе приглашение вроде не нужно.

Сказав это, я снова опустила голову на колени.

Как-то все разом стало безразлично. Надоело. Я слишком устала бороться с превратностями судьбы. Хочет, чтобы я стала его постельной грелкой – пускай, убьет – тоже не худший вариант.

Дверь все же закрылась и тяжелые шаги медленно двинулись в мою сторону.

– Смотрю, ты готовилась к моему приходу, – тихо усмехнулся Хан, – Надо же… Действительно думала, что это оттолкнет меня?

Шаги остановились и сквозь спутанные рыжие пряди, занавесом закрывающие меня от мужчины, я разглядела как он присаживается на корточки прямо напротив меня.

– Не нравится? Ну извини… Я не хочу спать с тобой, и тем более прихорашиваться ради этого, – безэмоционально произнесла я.

Хан напрягся.

– Вот как… Ты же понимаешь, что я могу взять тебя силой?

От этих слов внутри что-то мерзко заворочалось, рождая страх и липкую дрожь. С усилием оторвав голову от колен, я уперлась в настороженный взгляд, и равнодушно протянула:

– Я не стану сопротивляться. Делай что хочешь.

Отбросив волосы за спину, поднялась, и выйдя на середину юрты, начала скидывать с себя одежду, стараясь больше не сталкиваться с мужчиной взглядом.

Дээл летит на пол… Шаровары тоже. Теперь лишь легкая хлопковая сорочка скрывает мое тело от мужских глаз.

Хан резким рывком поднимается на ноги и делает шаг в мою сторону – шаг, но всего один. И вновь замирает.

Ну вот и все…

Я тяну за завязки на плечах и тонкая ткань падает к моим ногам.