Станция Араминта
Шрифт:
– Очень интересная новость! – заметил Намур, – Вы предоставили мне обширную почву для размышлений, – он резко поднялся, – А теперь мне пора, нас обоих ждут другие дела.
– Вам еще рано идти. Я отвел это время именно для совещания с вами и постараюсь использовать его до последней секунды. Перейдем к следующему вопросу, – Бодвин Вук разложил на столе крупномасштабную карту, – Как вы уже заметили, это Йипи-Таун. Вот отель «Аркадия», а вот гавань и посадочная полоса, – Бодвин Вук тыкал в карту своим длинным белым пальцем, – Это, очевидно, Каглиоро и расположенные вокруг него женские кварталы, – теперь Бодвин Вук уставился
– Я знаю не больше вашего, – покачал головой Намур.
– Вы никогда не встречались с ним в его частном кабинете?
– Мы занимались бизнесом в комнате отеля. Я разговаривал с ним через бамбуковую ширму. Является ли эта комната его частными апартаментами, я не могу сказать. Подозреваю, что он сидит где-то так, чтобы было видно весь вестибюль. А почему это вас интересует?
– Я мог бы назвать дюжину всевозможных причин, – беспечно ответил Бодвин Вук, – начнем, хотя бы, с обычного любопытства, – Он снова взглянул на часы, – теперь можно ожидать новостей в любой момент.
Проходили минуты, а Бодвин Вук продолжал обсуждать с Намуром то один важный пункт, то другой. Наконец в громкоговорителе послышался голос:
– Это Шард Клаттук. Кеди мы подобрали. Он живой, но в очень тяжелом состоянии.
– Что с ним? – громко, как колокол прозвучал голос Бодвина Вука.
– У него что-то вроде шока. Глаза открыты и, похоже, он в сознании, но меня не узнает, и не отвечает. На нем много рваных небольших ран. Умпы, которые доставили его, сказали нам, что вчера во второй половине дня, он вырвался на волю и пытался бежать. Он прыгнул в канал и пытался укрыться под строениями, а там полно, как они их называют, йутов. Когда они его обнаружили его, он лежал в иле, а эти твари обгладывали его. Такова их версия.
– Ты в нее веришь?
– Более-менее. Они смотрели на него с благоговением и не могли понять, как он выжил. Что они сделали с ним перед этим, можно только догадываться.
– Насколько Кеди плох? Он выживет?
– Состояние тяжелое. Он совершенно апатичен.
– Хорошо. Переходите к выполнению дальнейшей программы.
– Она уже идет полным ходом. Пока что реакции нет.
– Продолжайте меня информировать о ходе событий.
Бодвин Вук повернул свой стул и уставился в окно. Намур сидел молча и больше уже не торопился уйти.
Прошло десять минут. В громкоговорителе снова раздался голос Шарда.
– Под прикрытием первых двух флаеров третий и четвертый сорвали крюками крышу и открыли для обзора пол. Там не оказалось ни флаера, ни признаков какого-либо механического оборудования. Но мы заметили, что пол сделан из свежего бамбука. Мы сорвали пол и обнаружили флаер и оборудование. Мы сбросили фугас и уничтожили флаер вместе со всем, что было в помещении. После этого мы развернулись и отправились домой.
– Отличная работа, – кивнул Бодвин Вук, – Вы сделали все, что только было возможно за это время.
Операция по уничтожению механической мастерской Титуса Помпо официально преподносилась, как стандартная миссия по срочной эвакуации, внезапно заболевшего, Кеди Вука. Какие-то слухи выползли за стены Бюро В, возможно, их источником был Намур, но истинное значение рейда так никогда и не получило широкой огласки.
Две недели, пока его раны не зажили, оставив после себя маленькие отвратительные
Занятия в Лицее подошли к концу. После усиленных трудов и дополнительных занятий Арлес сумел сдать экзамены и получил выпускной аттестат. Глауен вместе с Вейнесс, Мило и несколькими другими учениками окончил с отличием. Каждый год ученые проживающие в Постоялом доме устраивали банкет, на который приглашался выпускной класс Лицея, а так же Хранитель со всей семьей, директора Бюро и их помощники, Главы шести Домов. Преподавательский состав Лицея, а так же шасть сановников, выбранных советом Лицея. Это было значительное мероприятие, на которое джентльмены являлись в официальной форме, а дамы одевали самые роскошные платья, которые только могли придумать их портные. Те, кого на это торжество не приглашали утешали друг друга, говоря, что мероприятие это нудное и скучное, и что они бы ни за что не стали тратить на него время даже если бы их и пригласили. И тем не менее за честь быть одним из пятерых «избранных» сановников велась борьба. После окончания банкета перед началом речей, Глауен разыскал Вейнесс и вывел ее на балкон, где они уселись рядышком, любуясь раскинувшимися перед ними достопримечательностями.
На Вейнесс была длинная юбка, облегающая в талии и свободная внизу с черными, зелеными и красными как вино полосами, черный жакет из тяжелого матового материала и черная лента в волосах. Она долго молчала, теребя кончик ленты, а потом воскликнула:
– Глауен! Хорошо бы уйти отсюда! Я сидела здесь как на иголках и вся изнервничалась. У меня было такое состояние, как будто у меня в волосах сидит большущий жук.
– Я никогда не видел тебя такой элегантной.
– Правда? Тебе нравится?
– Конечно. Только в этих одеждах ты кажешься слишком далекой и незнакомой.
– А я всегда была таинственной, – кокетливо ответила она, А что касается близости, то я даже матери не позволяю быть слишком близкой.
Глауен грустно улыбнулся, и Вейнесс бросила на него косой взгляд.
– Отчего ты такой мрачный.
– Ты и так знаешь отчего.
– Я не хочу чтобы ты сегодня думал об этом.
– Я ничего не могу с собой поделать. Все думаю о том, вернешься ли ты.
– Конечно, вернусь. А если нет, то…
– Если нет?
– Тогда ты поедешь меня искать.
– Легко сказать. Среди сотен миров и миллиардов триллионов людей.
– Это в какой-то мере должно воодушевлять. Даже если ты и не найдешь меня, то вполне возможно встретишь кого-то очень похожего на меня или, если это возможно, то даже милее меня.
– Точно такой же как ты не найдется во всей Сфере Гаеана, с точно таким же хорошеньким ротиком, точно с таким же остреньким подбородком, или с такими же мелкими кудрями, или с таким же запахом.