Станция спасенных грез
Шрифт:
– Твоя проблема в том, что ты тратишь время на лишнюю визуализацию. Мечи, щиты... Зачем тебе это все?
– Так я больше верю. Когда вижу.
– Фанталь внушает недостаточно веры? Вот уж не думала. Запомни, это готовый материал. Готовое оружие. Едоки боятся не острых наконечников, а нашей силы. Наших фанталей, понимаешь? И этим нужно пользоваться. Мы не на рыцарском турнире.
Лена показала мне несколько впечатляющих приемов и уловок. Теперь я понял, почему нападения Едоков ее особо не пугали - с фанталью она управлялась просто играючи. Я представил, как в ярком голубом свечении поезда стоит вся такая из себя
– Попробуй сам, - сказала Лена, гладя фанталь, словно та была каким-то котенком. Она не убирала сферу, и фанталь, подобно спутнику, всегда плавала за моей подругой.
– Почему ты ее не убираешь?
– спросил я, робко прикасаясь к фантали пальцами.
– А не знаю, - Лена пожала плечами.
– Так спокойнее. Какая-то опора, уверенность.
– Что-то вроде бронежилета?
Лена рассмеялась.
– Вроде того. И даже не надейся заговорить мне зубы! Приступай.
– Потренируюсь на фантазиях, - растерянно заявил я, перебирая свой арсенал.
Радуга, орбита, я-невесомый, океан и потоки ветра. То, что я успел придумать по пути в Сосновку. Жаль, что придется потратить их не на настоящий бой, а на тренировку. Впрочем, любая тренировка - инвестиция в успешный исход будущего сражения.
Я так сильно нервничал, что создание фантали далось мне с четвертого раза. К тому времени вся квартира пропахла мятой и кедровыми орехами, а я покраснел как конфорка. Мне было неловко перед Леной за свою неуклюжесть, но я ничего не мог поделать. Когда же удалось справиться с собой, я опробовал новые приемы и понял, что методика Лены действительно оказалась выигрышнее. Не только экономилось время, но еще и голова оставалась чистой и не забитой ненужными вещами навроде визуализации и ее поддержания. Если не считать сосредоточенности на фантали. Я довольно шустро освоил основной принцип управления общей массой фантали и был взбудоражен. Поймал себя на мысли, что захотелось скорее ночи, чтобы проявить себя в бою.
Жаль, что Лена не увидит. Думаю, я смог бы ее впечатлить. Хотя...
– Лена. Мечты... Разве надо их использовать?
– Я только их и использую.
– И как?
Она развела руками.
– Как видишь. Жива-здорова. Отвечаю на твой вопрос, который ты сейчас задал бы: нет, мечты ни разу не лишалась.
– Откуда ты знаешь?
– А я веду список. Саша, мечты гораздо, гораздо действеннее! Верь мне. Только в них кроется настоящая сила, которая нам сейчас необходима. Тебе необходима.
Я не знал, что сказать. Терзался между выбором. Действительно ли мне так необходимо менять тактику? Готов ли я пойти на то, чтобы рано или поздно лишиться самого сокровенного? Страшнее всего то, что у меня были мечты. И лишаться их, становясь все более аморфным, превращаясь в робота или типичного теневика с Дымчатой, я не хотел. Слишком многое ставится на кон. Новые способности могут дорого мне обойтись. Непозволительно дорого.
– Мой друг Спойлер тоже использует этот прием.
Я напрягся.
– Какой еще друг Спойлер?
– Сосед твой. Он со станции Дружбино. Многие Хранители,
– Здорово. И почему я не чувствую себя вундеркиндом?
Лена предпочла не реагировать.
– Но есть важное отличие между мечтой и фантазией: мечту можно подобрать. Это не яйцо, которое при падении разобьется на тысячи мелких скорлупок. Это монолит, с которым не будет ничего, покуда ты верен своей мечте. Может, все-таки попробуешь?
– Боюсь, я пока не готов...
– Это не так страшно, как ты думаешь.
– Ты не знаешь, - сказал я, вспоминая дядю Колю, вспоминая лица дымчатых.
Лена вздохнула.
– Скажи мне - ты думаешь о том, что ты дышишь?
– Нет.
– А думаешь ли ты о том, что тебе скоро нужно ехать обратно?
– К сожалению.
– И если ты забудешь о том, что надо дышать, ты разве задохнешься? Вряд ли. А вот если не удержишь в голове то, что пора в Дымчатую - можно и забыться.
– Я совсем не против!
– Едоки...
– с досадой в голосе напомнила Лена.
– Будет повод ненавидеть их еще сильнее, - в тон ей ответил я.
Лена улыбнулась. Впрочем, грусти в этой улыбке было больше, чем остального.
– Думая слишком много, мы, порой, забываем о действиях.
– Боязно.
– Почему? У тебя есть мечта?
– Есть.
– Так в чем проблема?
Я внимательно посмотрел на нее.
– Потому и боязно.
***
Как же мне не хотелось уезжать. Я готов был прямо сейчас выпрыгнуть из окна и помчаться обратно. Если бы не обязанности. Став Хранителем, я осознал всю силу ответственности, легшей на мои плечи. Уже не годилось быть беззаботным пятнадцатилетним сорванцом и вместе с Тином изобретать всякие поделки и дурачиться целыми сутками. Наверное, именно так люди и взрослеют. Жутко признавать, что ты больше не можешь позволить себе того, что раньше. Даже если это еще вписывается в сферу твоих интересов и присуще возрасту. Но я не стал взрослым парнем. Я стал юным Хранителем.
На соседнем сидении лежали скрученные в трубочку рисунки Лены. Книга осталась у нее, читать в поезде было нечего. Это была моя первая поездка без книги за последние лет десять.
А если подумать - так ли надо читать, чтобы выудить новые порции фантазий? Ведь грядет ночь, грядет новый бой, и я должен быть готов. Просто так выйти против Едоков сразу с мечтой - нельзя. Это чревато. И я сделал единственно возможный выбор: использовать фантазии, но по-новому. Так, как показала Лена. А там и посмотрим.
Я понимал, что боюсь затрагивать мечты, но старательно уходил от этой темы. Они были слишком личными и ценными, чтобы с их помощью сражать Едоков. Случиться могло все, что угодно.
В начале одиннадцатого я сошел на платформу Дымчатой и побежал к своим. Свет в доме уже не горел, но серо-голубые отсветы говорили о работающем телевизоре. Я вбежал в комнату и включил свет. Такое ощущение, что с последнего раза дедушка с бабушкой даже не пошевелились. По-прежнему сидели у телевизора с ничего не выражающими лицами, все так же не обращали на меня внимание, а то и вовсе не заметили, что в комнату кто-то вошел.