Станция. Ловушка для нашей любви

Винишкина Анна

– Туда нельзя. Можете подождать здесь или снаружи. Операция продлится не меньше часа, - и, записав что-то в комм, скрылся в хирургическом отделении.

 Я осталась растерянно стоять посреди бурлящего людского моря, гипнотизируя двери, за которые увезли самого важного для меня человека.

– Извините, - буркнул какой-то луарец, проталкиваясь мимо.

Народу становилось всё больше. Стоять посреди холла было уже невозможно. С трудом прорвавшись сквозь толпу, нашла местечко в углу, и, облокотившись о стену, устало сползла вниз.

Мельтешение фигур перед глазами и нестройное многоголосье

создавало назойливый фоновый шум, одновременно нервирующий и усыпляющий. Над регистрационной стойкой на большом информационном галоэкране разглядела часы - шесть сорок утра по условному космическому времени. Наконец-то наступил новый день. И я встретила его не в постели под надоевшие до зубного скрежета искусственные звуки живой природы.

Мы справились. Вырвались из наровой петли.

После всего, я думала, это будет лучший день в моей жизни. Где же восторг, торжество, эйфория? Вместо них только бесконечная усталость и опустошенность. Всё моё существо сосредоточилось на дверях, ведущих в операционные, стремясь внутрь. Ни о чём другом думать не получалось.

Хотя нет, ещё кое-что не давало покоя. Все эти раненные вокруг и безотчётное чувство вины. Но ведь мы не могли знать о перебоях с гравитацией. Но даже если бы знали, что дальше, отступить? Такая уж ли это большая цена за реальную жизнь? Надеюсь, серьёзно никто не пострадал.

– …брат сказал, что корабль не врезался, а будто материализовался прямо в перегородке посреди отсека! Поэтому сразу и развалился надвое, а передняя часть по инерции пробила корпус насквозь и вылетела в космос!

Коснулся ушей азартный разговор двух оджиек, ожидавших своей очереди на кушетке недалеко от меня. Говорившая сидела с вытянутой зафиксированной ногой, а вторая с виду без травм, видимо, пришла за компанию.

– Да ладно, он у тебя галлюциногенами не балуется? Материализовался, скажешь тоже.

– А ты посмотри, он мне видео прислал, в ангарах же круглосуточное наблюдение! – беловолосые головы склонились над комом, - Вот, видишь, корабль внезапно появляется.

– Да ну, так не бывает, это монтаж.

– Какой монтаж?! Ещё и часа не прошло! – злилась на недоверчивую подругу товарка, - Почему, по-твоему, гравитация и свет отключились? Этот корабль повредил какие-то там контуры, идущие на наш и соседний сектор, пришлось срочно переправлять. Лэр говорит, ещё повезло, что ранним утром там почти никого не было, а то не обошлось бы без жертв.

Я поднялась и на негнущихся, от напряжения и сидения в неудобной позе, ногах подошла к женщинам.

– Простите, можно мне тоже посмотреть?

Оджийки слаженно обернулись, окидывая меня любопытными взглядами.

– Конечно, - ком развернули ко мне, запуская видео с начала, - Мой брат работает техником в частных ангарах седьмого сектора, своими глазами аварию видел, – не без удовольствия рассказывала женщина, - Совершенно не понятно, как такое могло произойти, и куда только диспетчеры смотрели?

На голоэкране появилось хорошо просматриваемое с высоты изображение большого, разграниченного на частные отсеки, ангара. Внезапно, словно из воздуха, там появился транспортный челнок – такие обычно приписывают к большим кораблям. Буквально за несколько секунд из аморфного

и полупрозрачного он стал вполне материальным, будто снял режим невидимости. И как только это произошло, перегородка, оказавшаяся почти по центру маленького кораблика, прогнулась, треснула, высекая металлические искры, наверняка протяжно заскрежетала, видео было без звука, и корабль, судорожно дёрнувшись, казалось, медленно развалился на две части. Изображение на камере пошло рябью и затряслось. В правом верхнем углу стояло время съёмки, как раз тогда, когда мы отключили временное устройство.

Носовая часть челнока в огненных всполохах пролетела вперёд, пробила дыру в корпусе станции и, раскручиваясь вокруг своей оси, вывалилась в открытый космос. За ней устремилась покорёженная перегородка, тлеющая хвостовая часть, стоящий неподалёку автопогрузчик и прочий незакреплённый хлам, включая оторвавшуюся камеру. Изображение пропало.

Я ещё мгновение хлопала глазами, осмысливая увиденное.

– Жутковато, да? – довольно спросила оджийка, сворачивая экран. Ей явно нравилось быть в центре внимания, - Теперь расследование будет, головы полетят. Это к лучшему, давно пора руководство станции менять! Может, хоть ремонт нормальный сделают, наконец.

Я выпрямилась, поблагодарила, оставив без внимания последние слова. Значит, про петлю пока никто не узнал, по крайне мере, жители. А начальник? Служба безопасности? Прошло уже больше часа. Сеть должна была заработать, да и окружающая обстановка за полтора месяца, наверняка, изменилась. На станции ведь это отслеживается? А челнок? Когда узловая жилая станция внезапно исчезла, должны были прислать поисковую команду. Наверное.

Как вообще выглядел уход станции во временную петлю со стороны? Также, как появление челнока в ангаре, только наоборот? Надеюсь, пилоты выжили. На сердце не спокойно. Так хотелось выбраться из наровой ловушки, что совсем не думала последствиях. Что же теперь будет? Позволят ли нам просто вернуться к нормальной жизни?

С Сореном всё будет хорошо. Должно быть. Обязательно. Взгляд снова прикипел к дверям в хирургическое отделение. Он сильный, здоровый, молодой. Я так сжала кулаки, что даже короткие ногти больно врезались в ладони.

А доктора Дале ничего хорошего не ждёт. Не знаю точно, какое наказание положено за манипуляции со временем, но наверняка крайне суровое. И вряд ли ему зачтут смягчающие обстоятельства.

Как же до этого дошло? Неужели другого пути не было? Прости меня, Изи. Я не знаю, как помочь…

Внимание переключилось на взволнованную толпу, расступившуюся перед небольшой группой безопасников в тёмно-зелёной форме. Загалдели громче, всем было интересно, что они здесь делают. Впереди заметила хадира Т`анака, с мрачным выражением лица выискивающего кого-то среди людей. Наши взгляды встретились, секундное замешательство, и он решительно направился в мою сторону.

У меня засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия. Ноги будто приросли к полу. Сейчас хадир Т`анак не был тем добродушным, похожим на отца мужчиной, каким показался при знакомстве. Передо мной остановился суровый безопасник с тяжёлым давящим взглядом, от которого захотелось спрятаться где-нибудь подальше и понадёжнее.