Станцуй со мной танго
Шрифт:
На тротуаре у подъезда стояло такси. Перед ним взад-вперед ходила женщина. Именно ее нервное движение заставило Глафиру сконцентрировать на ней взгляд. Уличный фонарь высветил светлые, такие же как у Глаши, волосы.
Увидев вышедшего из подъезда Глеба, женщина поспешила к нему навстречу. Подняла голову, что-то спрашивая. Он взял за руку и повел к машине.
Такси, помигав на прощание фарами и оставив после себя облако выхлопных газов, скрылось в подворотне, чуть подсвеченной вывеской ютившейся в торце здания аптеки.
«Ночь, улица, фонарь, аптека…»
Уже
На скамейке сидел Скворцов.
Темные волосы, поникшая голова, ссутулившиеся плечи, руки зябко засунуты в карманы серого пальто.
***
Леонид не помнил, как лифт выпустил его из своего чрева. В ногах была такая слабость, что дойти до машины, оставшейся в тени проезда между домами, сил не нашлось. Упал на скамейку и сунул замерзшие руки в карманы. Острые иглы поселившегося внутри холода прокололи сердце, из-за чего оно отказалось гнать горячую кровь к мозгу. Все внутри покрылось коркой льда. Мысли путались, порождая странные словесные формы, сознание туманилось, подвергая сомнению реальность происходящего.
Даже странное поведение девушки, появившейся из стоящего на тротуаре такси, и решительно направившейся к лифту, но так и не вошедшей в него, не удивило - она надавила на кнопку вызова, но почему-то отшатнулась от открывшихся дверей.
Вернувшись к машине, незнакомка принялась расхаживать туда-сюда, заставляя тишину вздрагивать от стука невысоких каблуков. Кашемировое пальто туго обхватывало ее большой живот, отчего пуговицы то и дело выскальзывали из своих петель, и девушке, в нетерпении поглядывающей на двери подъезда, приходилось ловить их и застегивать.
Скворцов даже был рад, что оказался на улице не один – незнакомка своим мельтешением отвлекала от тяжелых дум. Но вышедший из подъезда мужчина разрушил и это.
– Глеб! – окликнула его девушка и кинулась навстречу. – Почему так долго? Что-то случилось? Она устроила скандал?
– Ты зачем вышла из такси? Простынешь, - как-то отстраненно, будто находился еще не здесь, произнес мужчина, но встретив тревожный взгляд беременной, поспешил успокоить: - Все хорошо, милая. У нас все хорошо. Идем.
Пара устроилась на заднем сиденье, и машина, оставив после себя удушливый запах отработанного топлива, скрылась за поворотом.
В ночной тишине мысли обрушились лавиной. Скворцов вытащил из кармана сигареты, но, смяв пачку, зло отбросил ее в сторону. Зажигалка Zippo полетела следом.
В голове крутился и не давал покоя один и тот же вопрос: «Кто же ты такая, Глафира Глазунова?».
Только когда чужие руки обхватили его замерзшие ладони, Леонид поднял голову.
Перед ним на коленях стояла Глаша.
– Почему вы здесь? – выдохнула она облачко белого пара.
– Кто ты такая?
В ее глазах скользнуло непонимание.
– Я Глафира…
– Кто ты такая, Глафира?
Он выглядел измученным.
–
– Нет, - Леонид покачал головой, отбирая пальцы. – Там слишком много мужчин.
Глафира в удивлении вскинула брови.
– В моей квартире?.. Или в моей жизни?
– И там, и там…
Она дернулась, как от пощечины, но во взгляде Скворцова было столько боли, что Глаша ответила совсем не так, как хотела. Она заплакала. И голосом, который ненавидела, потому что из-за комка в горле он становился глухим, произнесла:
– В моей жизни было всего двое мужчин. Первый - это бывший муж, который только что приходил, чтобы сообщить, что он женится. Вы должны были видеть их… - Глафира торопливо смахнула ползущую по щеке слезу.
– Скоро у них родится ребенок. Ребенок, которого хотела я…
Она устало опустилась на скамейку рядом со Скворцовым. Сжала пальцами ворот голубой куртки, защищаясь от стылого воздуха.
– Второй… Со вторым все слишком запутанно… Я влюбилась, а он не дал мне ни единого шанса. Не замечал, даже если я стояла совсем рядом. Поэтому однажды я решилась на обман, и словно воровка откусила от яблока, предназначавшегося другой…
Скворцов повернул голову, но Глаша отвела взгляд.
– У того, второго, есть жена. Красавица.
Леонид сжал челюсти.
– И мне не понятно, почему этот второй сейчас сидит рядом. Кто я для него? Та, которую можно целовать, когда вздумается, а потом забыть, как просто подвернувшуюся под руку женщину? Или та, которую можно окатить волной холода и тут же поманить, соревнуясь за право обладания со своим другом? А может быть моему второму мужчине интересно смотреть, как меня корежит?
Немного помолчала, сглатывая горький ком.
– Так кто же я такая, Глафира Глазунова?
Она с вызовом посмотрела на Скворцова.
– У меня больше нет жены. И нет друга, - его взгляд не дрогнул.
– У меня есть только одна женщина, которую я совсем не знаю. Но очень хочу узнать.
– И что для этого надо?
– Время.
– И все?
– И все.
– Сколько?
Скворцов неопределенно пожал плечами, боясь выдать, что ему потребуется вся жизнь.
– Даю две недели, - Глаша поднялась. – Информацию обо мне можете получить у моего отца - офицера МВД, у одноклассника Сафронова – он работает в нашей лаборатории, у бывшего мужа и еще пары незаинтересованных в облагораживании моего образа людей. Контакты я пришлю в офис.
– Как-нибудь обойдусь сам, - улыбнулся Скворцов.
– Нет уж. Вашим источникам я не верю. И не хочу рисковать. Видеть растоптанные в гневе цветы больно.
– Я их просто обронил.
– И купите гантели.
– Зачем?
– Руки тренируйте, чтобы цветы не терять.
Скворцов всю дорогу назад смеялся.
Глава 28. Десять тысяч за тринадцать раз
Рано утром Скворцова разбудил телефон: пришло сообщение, что на почту поступило письмо от «химички».
Сон сняло как рукой.