Становление Героя Щита 11 (с иллюстрациями)
Шрифт:
Как Мотоясу!
— Посмотри на Мотоясу. Видишь, какой он несчастный? Разве так выглядит человек, пытавшийся пойти на такое?
— Я уже знаю, что Мотоясу работает на королеву! Это вы с королевой во всем виноваты, Наофуми!
— Ты полагаешься на мнение одного человека?
— Я буду сражаться ради тех, в кого верю!
— Остынь. Я тебя знаю, ты обо всем догадаешься, если хоть немного подумаешь. И вообще, я ведь тебе поверил.
Я проглотил столько слов, которые хотел сказать, подошел и заговорил
— Заткнись!
Эх… бесполезно. Он действительно считает, что прав.
Отчасти я его понимаю.
Я поначалу тоже считал Ссуку странноватой, но убеждал себя верить ей.
Тем более, у Рена сейчас помутненный рассудок.
Ему хочется верить Ссуке, которая задвигает такие сладкие речи.
Вот Рен и решил довериться не мужчине, а женщине — не мне, а Ссуке!
— Все-таки ты и правда корень всего зла, Наофуми! Это из-за тебя погибли мои спутники, и из-за тебя ко мне везде относятся враждебно!
Что-о?!
Честное слово, я услышал звук, с которым лопнуло мое терпение.
Очень жаль, что рядом не оказалось Рафталии.
Возможно, в ее присутствии я бы смог сохранить хладнокровие.
— Ах во-от оно что. Ну что ж, раз ты так высказываешься, давай-ка и я выскажусь. Легко во всем обвинять других, да? А почему спутники поумирали? Да потому что ты постоянно считал, что находишься в игре. Ты побежал в бой сломя голову. Прежде чем винить других, начни винить в смерти спутников себя.
— Что?! — воскликнул Рен с перекошенным от гнева лицом.
Больше я терпеть не намерен.
Я не собираюсь заискивать с типом, который верит только самой удобной правде.
— Если тебе нечего сказать своим покойным товарищам кроме “я не виноват”... тебя не просто Героем, человеком нельзя назвать.
Ладно бы он пытался выставить себя в лучшем свете и настаивал бы на том, что сделал ради них все что мог. Но “я не виноват”?
Неужели мое мнение о нем оправдалось? Неужели он в самом деле эгоистично играл в “наставника младших согильдийцев”?
Бросился в самоубийственную атаку на босса, который ему не по зубам, погубил товарищей и еще умудряется говорить, что они сами виноваты — мол, нечего быть такими слабаками… Кажется, я не ошибся. Он и правда уверен, что играет в игру.
— Этот мир — не игра. Если продолжишь забывать об этом, нам всем будет хуже.
— З-заткнись!
— Грызи локти сколько угодно, но мы не вернемся домой, пока волны не прекратятся. Конечно, если на то пошло, жители этого мира просто-напросто взяли и похитили нас, назвав это “призывом Героев”. Да, мы ничем не провинились. Но никакие капризы не изменят
— Кх!..
— Как-то раз ты произнес в мой адрес: “Убегаешь, когда прижали? Вот же ничтожество”. Теперь уже я спрошу тебя: Что, сам в ничтожество превратился?
Ты сам это заслужил.
До самой смерти спутников ты не задумывался, грозит ли им опасность… Даже я перед сражением с Лингуем тщательно разобрался, осилим ли мы его, а вот он смотрит на мир исключительно через знания об игре.
Он из тех игроков, которые ни в чем не будут разбираться сами, а просто прочитают в интернете руководство и пойдут сражаться.
Другими словами, он трус.
Он вообще хоть раз хоть что-то обнаруживал сам?
— Игра закончилась. Твои знания бесполезны.
— Нет! Я… Я не виноват!
— Не дайте словам Щита смутить вас, Рен-сама! — вставила Ссука, вмешиваясь в разговор.
Кончай мне глаза мозолить.
— Проваливай, Ссука! Помалкивай, если тебе жизнь дорога!
Ссука тут же вскрикнула — видимо, поняла, что я не шучу. Однако все равно попыталась открыть рот.
— Ясно. Значит, не дорога. Шилд Призон!
Я создал клетку из щитов, и уже через мгновение Ссука оказалась взаперти.
Отлично, осталось переключиться на Проклятую Серию и добить ее Железной Девой.
Но тут хладнокровие ударило по тормозам.
Разве можно переключаться на Гневный Щит, когда рядом ни Рафталии, ни Фиро?
Если поддамся гневу, Проклятие Темного Сожжения S так разыграется, что и Рена испепелит.
— Я не виноват! Освободи Майн!
— Еще чего. Она единственная, кто умудряется раздражать меня наравне с Мотоясу.
Вот каждый раз чуть что, сразу “освободи, освободи”.
Будешь так настаивать, возьму и освобожу. От жизни.
— Еще, Рен, ты мне как-то говорил, что “такое не прощают”. Если ты не хочешь посмотреть в глаза правде сам, придется высказаться мне. Такое не прощают, Рен. Ты самый настоящий убийца.
— Молчи! Заткнись! Ничего не говори!
Рен трясся так, словно кричал самому себе.
Мне вспоминается, как он признал за собой вину в отравлении деревни, повлекшем смерть многих людей. Когда он услышал, что случилось, немедленно отправился посмотреть своими глазами.
Ответы уже пришли ему на ум. Он просто отказывается с ними соглашаться. Или, точнее, считает, что не может с ними согласиться?
Но на самом деле он все понимает.
— Я знаю, ты не нарочно. Но так получилось, что ты выжил. И покуда ты жив, у тебя есть обязанности.
— Заткнись! Не говори!
— Я буду говорить. Снова и снова. Ты ведь сам все прекрасно понимаешь. Ты знаешь, что должен сделать. И я могу с уверенностью сказать, что вера словам мерзкой бабы в это “что-то” точно не входит.