Становление Героя Щита 21

Юсаги Анеко

— Какую? Что я мог забыть?

— Вспомни методы усиления Щита. Там есть доверие. Жители Шильтрана настолько доверяют тебе, что готовы жертвовать своими телами ради силы. Но раз так, почему ты сомневаешься в их жертвах?

Герой Щита становится сильнее, когда доверяет сам и когда доверяют ему. Этот Герой существует, чтобы носить на себе груз надежды и сражаться плечом к плечу с соратниками.

Да, я и сам считаю, что это сомнительная система, но не собираюсь оправдываться за свои слова. Сам я уже точно решил, что буду

защищать мир и побеждать всех, кто посмеет задеть меня или моих товарищей. Хоть я и не Мадракон, но враги познают мой беспощадный гнев.

— Сестрица Филория… всегда говорила, что ты не должен стоять на передовой в одиночку, братец Мамору. Я тоже считала, что волны — беды всего мира, и мы не должны делать вид, будто сражаться с ними должны только Герои. Но мы всё равно убегали от битв… потому что были слишком слабыми.

Сиан косвенно объяснила, почему дети ищут силу. Жители Шильтрана — маленькой, всеми угнетаемой страны — сплотились вокруг Мамору и решили защищать родину вместе с ним.

— Но как бы мы ни старались… как бы ни повышали Уровень и не меняли его на улучшение талантов… Мы всё равно оказались бессильны перед воинами Пьенсы, усиленными Героем Лука.

— Серьёзно?

Мне казалось, что здесь, в прошлом, полно людей, которые с ростом Уровня накапливают силу не хуже жителей моей деревни.

— Как ни поднимай Уровень, в конце концов исход битвы решает чутьё, — пояснила Хорун. — Неужели ты не сталкивался с этим, Герой Щита будущего?

Я задумался. Наверное, если говорить о чутье применительно к битвам, то речь о людях вроде Садины, которая впятеро сильнее обычного воина одного с ней Уровня. Если бы Садина сразилась с Рафталией… то при прочих равных наверняка бы победила. Я видел их тренировки до того, как мы попали в прошлое, и Садина играючи справлялась даже с сильнейшими приёмами Рафталии.

Даже Бабулька подтвердила, что ей нечему учить Садину, кроме как умению управлять Ци в духе стиля непобедимых адаптаций.

И это я ещё сравниваю с Рафталией — прирождённой воительницей и Героем Катаны. Что до других детей, вроде Кил и Имии, то Садина никогда не воспринимала их как серьёзных соперников. Как бы они ни пытались приблизиться к ней по силе, на их пути неизбежно встаёт непреодолимая стена.

Что я уже уяснил про Шильтран — это была страна травоядных полулюдей, совершенно непригодных к войне.

У меня в деревне тоже есть дети, которые получили всевозможные прибавки к характеристикам, но при этом я не уверен в их чутье и не стал бы делать ставки на то, что они проявят себя в бою против равного по силе врага.

— На определённом этапе даже бойцы, усиленные давным-давно, в том числе с помощью моего Кнута, всё равно оказываются слабаками, — подтвердила Хорун мои догадки. — И что самое обидное — все эти полученные усиления практически не наследуются. К третьему поколению они полностью выветриваются.

Те, кого Герои усиливали лично,

могут похвастаться огромной силой. Они учат второе поколение, и оно тоже вырастает довольно крепким. А третье уже живёт в мире, не зная испытаний, через которые проходили их деды…

Вспоминаются истории о том, как потомки проматывают состояния предков.

Но в то же время всем хочется, чтобы мирная жизнь продлилась подольше. Предполагаю, что и Мамору именно для этого пытается сделать своих подопечных сильнее.

— Мамору, я не хотела тебе говорить, потому что знания из будущего убивают весь интерес, но теперь скажу, — продолжила Хорун. — Дети уже почти дошли до стабильного состояния. Это значит, что тебе больше не нужно присматривать за ними так тщательно.

— Ясно…

Должно быть, Хорун поняла, что до появления четырёх элитных рас Шильтвельта осталось совсем немного.

— Мамору, что бы сказала твоя возлюбленная, увидев тебя сейчас? — спросил я. — Почему бы не вести себя так, чтобы она могла гордиться тобой?

— Наофуми-сама, очень странно слышать такое от вас, ведь ваши эксперименты с Руфтом тоже можно назвать бесчеловечными.

— Сестра, это было некстати.

Да уж, в моём случае сложно сказать, гордится ли Рафталия моими действиями.

— И тем не менее… вы правы, — продолжила она. — Вы исполняете долг Героя Щита и подаёте нам всем пример. Даже Кил-кун ищет силу именно поэтому.

— Она слишком забегает вперёд. Я устал делать ей предупреждения, — отозвался я и посмотрел на плавающих в цистернах детей. Все они спали с умиротворённым видом. — Законы этики ты, конечно, нарушил, но в перспективе твой выбор можно одобрить. Тем более, чего бросать работу на полпути.

Шильтран надеется, что Мамору построит фундамент для безоблачного будущего. Они уже сделали свой выбор — они хотят твёрдо стоять на ногах.

Даже завидую тому, с каким сознательным народом Мамору имеет дело.

Я уже привык к прихвостням перерожденцев, которые во всём полагаются на силу своего командира, а сами даже палец о палец ударить не хотят. Мало того, что они безответственные, они ещё и обожают пользоваться полученной от перерожденца силой и властью, чтобы вести себя как вздумается.

Кидзуна и её друзья уже замучились с такими людьми.

А в этой стране другое дело — её жители сами охотно приносят себя в жертву.

— Пожалуйста, братец Мамору. Мы будем делать всё возможное. Мы не допустим, чтобы это повторилось. Я понимаю, что ты, наверное, никогда не сможешь улыбаться как прежде, но начни хоть немного полагаться на нас, — попросила Сиан, и Мамору повесил голову.

Да, она права. Мамору думал, что доверяет своим подопечным, но на самом деле все могло быть наоборот.

— Братец Мамору, мне никогда не стать второй сестрицей Филорией… Но я хочу быть тебе опорой, пока она не вернётся. Я хочу стать… твоими клыками.