Становление Киоши

Йи Ф. К.

— Есть порядок в обучении Аватара, — сказала Ранги. — Цикл времен года. Земля, огонь, воздух, вода. Не стоит менять порядок. Нужно овладеть другими стихиями до воды.

— Да почему? — было только четыре храма воздуха в мире. Если она пойдет искать там наставника, Цзянжу легко найдет ее.

— Потому что! — рявкнула Ранги. — Говорят, случается плохое, когда Аватар пытается сопротивляться естественному порядку обучения. Это вызывает плохую удачу.

Киоши не считала, что Ранги суеверна. Традиции

были другим делом. Она ощущала, что каждый раз, когда они игнорировали установленные правила насчет Аватара, нож в сердце Ранги поворачивался сильнее.

Но Киоши не могла давать обещание, которое не могла сдержать.

— Я буду использовать все оружие, что мне доступно, — сказала она. Это было правдой.

Ранги отпустила ее.

— Знаю. Я не могу помешать тебе тренироваться с Киримой. Но, когда ты начнешь серьезно призывать воду, шанс сделать все правильно пропадет. Навсегда. Его не удастся вернуть.

От такой фразы Киоши помрачнела сильнее, чем ожидала. Она смотрела на землю под ногами. Стало видно ноги Ранги.

— Ладно тебе, — сказала она. — Выше нос. Я не хотела тебя расстроить.

— Я не могу быть бодрее. Я в позе Лошади.

— Мне нравится, что ты сосредоточена, — сказала Ранги. — Но попробуй вытерпеть это.

Она скользнула между рук Киоши и поцеловала ее так, что задрожали колени, закружилась голова. Поцелуй был сильным и глубоким, как океан после шторма.

Глаза Киоши расширились, а потом закрылись. Она погрузилась в райскую тьму. Ее спина стала жидкой.

— Терпи, — прошептала Ранги, ее губы были перышком, а потом она напала на Киоши снова, с большим пылом.

Киоши не хотела, чтобы пытка кончалась. Ранги прижималась к ней, как металл, сияющий на наковальне, обжигая ее там, где их кожа соприкасалась. Пальцы скользнули в волосы Киоши, тянули, напоминая, что она, что приятно, была во власти мага огня.

Прошло сто лет, Ранги отодвинулась, выдохнув жарко в шею Киоши, и тепло пробежало под ее одежду.

Она склонилась и соблазнительно зашептала:

— У тебя осталось еще семь минут, — сказала Ранги.

Киоши подавила возмущения. Все было справедливым.

* * *

— У тебя переполнены чакры воды и воздуха, — сказал Лао Гэ.

Он звучал так, словно это смущало, словно Киоши вышла из дома, не одевшись. Она пошла к нему, пока остальные не спали, сидели у углей костра. Ранги, наверное, смотрела на небо, зоркая до последних мгновений перед сном.

Лао Гэ лежал на боку в траве, подперев голову рукой, наблюдая за парой светлячков, кружащих между собой, рисуя узоры в воздухе. Киоши давно поняла, что мужчине и не нужно было смотреть на нее.

— Не знаю, что такое чакры, — сказала она.

— Они или открыты, или закрыты. Ради предсказуемости я предпочитаю работать с людьми,

у которых открыты или закрыты все семь. Тот, у кого открыты лишь некоторые, может легко сбиться из-за сильных эмоций.

Киоши полагала, что это было связано с движением энергии в ее теле. Это ее не волновало, ведь управление внутренней ци было основой всей магии.

— Твои радость и любовь сталкиваются со стеной горя, — сказал он. — И вины. С горем я могу работать, но вина не подходит для убийцы. Ты сомневаешься в том мужчине?

— Нет, — сказала она. — Никогда, — Лао Гэ повернулся на другой бок. Она ждала, давала ему посмотреть, что она не блефует. Цзянжу был теперь частью ее крови. Он был на ее ладонях.

Но этот Тэ — нет.

— Не знаю, смогу ли я помочь вам убить губернатора, — сказала она. — Одно дело — помочь Моку освободить пленника, другое — хладнокровно убить, — Киоши не понимала, почему не отказала Лао Гэ сразу же в ту ночь. Разговор о поступке звучал нелепо. — У меня нет повода помогать вам.

Старик высморкался в рукав.

— Слышала о гуру Шокене? — спросил он. Киоши покачала головой. — Он был древним философом, жил во время Лангимы. Не самый популярный. У него была пословица: «Если встретил на дороге духа просвещения, убей его!».

Она сморщила лоб.

— Я вижу, почему он не популярен.

— Да, некоторые считают его еретиком. Но другие — мудрым. Эту пословицу одни понимают так, что нельзя сковывать себя мелкими тревогами на личном пути. Нужно идти с одной целью. Другие думают, какими бы ужасными ни казались поступки, они не должны иметь значение для тебя.

— Я так не могу, — сказала Киоши. — Мне важно ее мнение обо мне. Я не знаю, как выдержу, если разочарую ее.

Лао Гэ знал, о ком говорила Киоши.

— Твое смятение не из-за твоей морали, а из-за нее. Без мага огня, привязывающего тебя к этому миру, ты могла бы не ощущать угрызения совести. Может, потому ты и ощущаешь вину. Ты в шаге от идеала гуру Шокена, и это тебя беспокоит.

Таким было печальное состояние Аватара Киоши. Чтобы познать многое, нужно было лишиться сердца. Убить, чтобы понять себя. Если она появится в мире, подвластном законам, она создаст ужасное темное пятно в книгах по истории.

— Не надо выглядеть такой раздавленной, — сказал Лао Гэ. — Янгчен была верной читательницей Шокена.

Киоши взглянула на него.

— Она изучала и его противников, — сказал он. — Но мне не хочется описывать их философские споры. Это не подходит моим целям.

Она вспомнила записи в дневнике матери о слухах насчет долгой жизни Тегуая Бессмертного.

— Вы — это он? — сказала она. — Вы — Шокен? — если ее дикое обвинение было правдой, то мужчина перед ней старше четырех народов.