Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI — первой половины XVII в. в современной британской исторической науке
Шрифт:
Можно утверждать, что ревизионистский подход к изучению истории английской Реформации в работах современных британских историков также взаимодействует с либеральным подходом к пониманию Реформации — есть некоторые свидетельства этой тенденции. Опираясь на идеи, сформулированные в рамках ревизионистского подхода к изучению Реформации в Англии, значительный труд о начальном этапе Реформации «Разрушение алтарей: традиционная религия в Англии в 1400–1580 гг.» опубликовал И. Даффи{392}. Для него Реформация была «атакой на традиционную религию», и при этом «главным «таинством» Реформации в Англии было разрушение религиозных образов»{393}. И. Даффи полагает, что в предреформационный период не было существенных различий между религиозными взглядами духовенства и социальной элиты, с одной стороны, и той формой религиозных верований, которой придерживалось большинство народа. И. Даффи считает, что позднесредневековая церковь в Англии довольно успешно доводила свое учение до прихожан. Основы христианства, по его мнению, были вполне сознательно восприняты большинством мирян. Накануне Реформации на руках у англичан было примерно 50 тыс. молитвенников{394}. Поэтому И. Даффи осознанно не употребляет как особый
Религиозные преобразования, начавшиеся в правление Генриха VIII, рассматриваются им как «разрушение наполненного смыслом, жизнеспособного согласия в религиозной сфере». И. Даффи фактически видит реформы не глазами реформаторов, а через призму традиционных религиозных практик, которые реформаторы хотели разрушить. Он доказывает, что традиционная религия оказывала большое влияние на английский народ, который твёрдо придерживался её требований и откликался на их духовный авторитет. В его толковании, Томас Кромвель был главным организатором нападок на традиционную религиозность и при этом поддерживал свои требования притязаниями на то, что выполняет королевскую волю, угрожая обвинением в государственной измене тем, кто сомневался в необходимости его действий. При этом И. Даффи признаёт, что во многих английских городах протестантизм был силён и мог доминировать даже там, где у протестантов не было численного большинства. Он даже соглашается, что в некоторых районах страны, особенно в Лондоне, стремление к разрушению образов развилось из глубоких протестантских убеждений, но рассматривает Лондон как исключение и считает, что большинство англичан соглашались с религиозными реформами, только неохотно выполняя волю королевской власти. Большинство англичан, в его толковании, согласились с религиозными реформами из-за королевского принуждения, и, говоря о согласии с реформами, Даффи отмечает, что население просто демонстрировало конформизм, который ничего не говорит о действительных верованиях духовенства, церковных старост, сознательных светских лиц в приходах{395}. Но И. Даффи довольно-таки избирателен в выборе свидетельств источников: упоминаемые им самим свидетельства успешного распространения реформаторских настроений в народе не получают оценки и подробных комментариев, а случаи выступлений против реформ Даффи разбирает самым внимательным образом. Он утверждает, что реформаторские общины, возникшие в начальный период Реформации в Эссексе, Саффолке и Кенте, не говоря о Лондоне, не дают представления о «среднем англичанине» в его религиозных верованиях, и для того, чтобы составить представление о верованиях такого «среднего англичанина», Даффи берёт для анализа сельские консервативные приходы. Между тем, сторонники либеральной концепции А. Дж. Диккенса, в соответствии с подходом, который отстаивал сам Диккенс, делают акцент не на религиозных верованиях «среднего англичанина», а на том, что думали о религии наиболее влиятельные англичане, предпочитая изучать в первую очередь религиозные взгляды тех, кто жил в наиболее развитых районах Англии — в наиболее протестантском Лондоне, на юго-востоке, поскольку, по мнению либеральных историков, политический центр в Англии оказывал определяющее влияние на периферию также и в том, что касалось религиозной ситуации в стране.
И. Даффи обсуждает также вопрос о влиянии лоллардов в начальной стадии Реформации в Англии. Рассматривая начало религиозных реформ в Англии, он отмечает, что спорными остаются вопросы об оценке численности лоллардов и первых протестантов, и обсуждает вопрос о том, какова должна была быть численность лоллардов, чтобы считаться достаточной для того, чтобы лоллардов можно было рассматривать как значительный фактор в происхождении религиозных реформ? И. Даффи в этом отношении солидаризируется с рассуждениями К. Хейга, опубликовавшего в 1990 г. статью «Английская Реформация: преждевременнное рождение, трудные роды и болезненный ребенок». К. Хейг утверждал, что лолларды представляли собой слабую основу для будущей Реформации, так как в 1521 г. лолларды составляли не более 10 процентов населения даже в «пресловуто лоллардистском городе Эмершеме». Вопрос состоит в том, достаточны ли 10 процентов в населении города, в наибольшей степени проникнутого лоллардистским влиянием, для того, чтобы считать лоллардизм значительным явлением? Подобным же образом А.Дж. Диккенс утверждал, что примерно 3000 точно известных первых протестантов, в число которых входят те, кого судили за ересь, кто уехал из Англии при Марии — это только «верхушка айсберга» из многих тысяч убежденных протестантов. Ревизионисты в ответ на это обращают внимание, что такой «айсберг» может быть очень мал, так как видна все время только лишь его верхушка{396}.
Ещё один дискуссионный вопрос — были ли все те, кто не проявлял себя, как протестант, католиками? Одним из способов решения этого вопроса может быть рассмотрение содержания сохранившихся от XVI в. завещаний. В вопросе с толкованием преамбул завещаний нет согласия в том, чем следует считать по видимости «нейтральные» завещания, которые упоминают только Бога-Отца и Иисуса-Сына Божьего. Увеличение числа таких «нейтральных» завещаний было заметным явлением в завершающий период правления Генриха VIII, и это может свидетельствовать как о росте числа лиц с протестантскими убеждениями, так и, предположительно, может быть свидетельством о приспособлении католиков к политике государства в религиозной сфере. И. Даффи не соглашается с мнением, что изменения в завещаниях при Генрихе VIII отражают изменения в менталитете и религиозных верованиях, и полагает, что это условности: такие изменения в завещаниях в направлении протестантизма следовало ожидать в связи с враждебностью короны к религиозным братствам, заупокойным мессам. Эти изменения в завещаниях, считает Даффи, мотивировались скорее правительственным принуждением, чем изменившимися религиозными убеждениями, и в обсуждении этой проблемы перетолковывает ситуацию в соответствии с ревизионистской концепцией: И. Даффи в оценке завещаний времён Марии считает, что они были искренними (хотя конформизм при Марии был даже более важен, чем в правление Генриха VIII, так как давал безопасность), а завещания, составленные
При этом И. Даффи иногда высказывает суждения в духе утверждений либеральной концепции А.Дж. Диккенса: «Религиозной революции времён Генриха VIII предшествовала энергичная кампания против ереси — и лоллардистской, и лютеранской», то есть он признает наличие в Англии сторонников Реформации ещё до предпринятого Генрихом VIII разрыва с Римом{398}. И. Даффи отмечает также, что в графстве Кент «прослеживалось длительное присутствие лоллардов во многих приходах»{399}. В таких оговорках фактически содержится признание того, что английская протестантская Реформация всё же в какой-то мере началась до того, как она получила государственную поддержку. Эту оценку подтверждает сам И. Даффи и в других суждениях в тексте своей работы: «Стремление к разрушению образов было усиливавшейся характерной чертой 1520-х гг., а в Восточной Англии в начале 1530-х гг. произошло региональная эпидемия подобного рода»{400}. Представляется, что в работе И. Даффи, хотя в целом он не хочет отказываться от ревизионистской концепции понимания английской Реформации, содержатся утверждения, свидетельствующие о взаимодействии либеральной и консервативной концепций английской Реформации в среде современных британских историков.
В работе «Слепая преданность народа: народная религия и английская Реформация» (1989), которая вполне не укладывается ни в ревизионистскую, ни в вигско-протестантскую парадигму, Р. Уайтинг{401} рассматривает завещания, отчёты церковных старост, архитектурные остатки церквей,,и делает вывод, что, хотя в правление Генриха VIII и Эдуарда VI появились города, такие как Эксетер, которые стали преимущественно протестантскими, большинство населения юго-западной Англии эволюционировало в своих религиозных верованиях от убежденного католицизма в 1530 г, к религиозному индифферентизму, который в дальнейшем доминировал в этом регионе в течение всей оставшейся части XVI в.
Р. Уайтинг пытается изучать религиозные взгляды широких кругов населения и сосредоточивает свое внимание на «народе», к которому относит тех, кто по своему социальному статусу был ниже джентри, и обращается к материалам графств Девоншир и Корнуолл, пытаясь ответить на вопрос: как англичане восприняли Реформацию, и как она повлияла на их жизнь?
По мнению Р. Уайтинга, в стране было относительно мало убежденных протестантов, но убежденных католиков было еще меньше. Лица с заметно проявляющимися религиозными убеждениями составляли меньшинство и среди католиков, и среди протестантов. Светские лица по отношению к религии в общем вели себя амбивалентно. Католицизм уже увядал, но протестантизм ещё не заполнил освобождавшееся духовное пространство. Р. Уайтинг приходит к выводу, что для средних англичанина и англичанки Реформация в меньшей степени была переходом от одной формы религиозной привязанности к другой и была, скорее, отходом от сравнительно высокого уровня вовлеченности в религиозные верования в дореформационный период к конформизму, пассивности и даже потере интереса к религиозным делам{402}. Примерно до 1530 г. не встречалось возражений против церковных облачений, посуды, таинств, заступничества святых, образов, распятий, хоров в церкви, чёток, монахов, религиозных братств, и эти традиционные формы религиозности даже вполне одобрялись в народной среде. Ко времени смерти Генриха VIII в 1547 г. поддержка традиционной религиозности в народе заметно уменьшилась, а за шесть лет правления Эдуарда VI она понесла сокрушительные потери. Возрождение религиозности в правление Марии Тюдор оказалось кратким, а в 1560-е г. только ограниченное меньшинство населения было готово словесно и финансово поддержать старую религию{403}. Но при этом едва ли традиционная религиозность в это время была замещена восприятием протестантизма в народе.
Для объяснения уступчивости населения юго-запада Англии давлению властей в установлении протестантизма Р. Уайтинг приводит причины нерелигиозного характера: чувство необходимости подчинения авторитету власти, ксенофобию, потребность в моральном и брачном самоопределении, надежду на материальные приобретения, страх материальных потерь, финансовое давление светской власти, угроза социальной изоляции, телесного наказания или смерти{404}. Но все эти влияния не создавали приверженности к протестантизму, и к 1570 г., считает Р. Уайтинг, на юго-западе Англии было очень мало убеждённых христиан, католиков или протестантов, и целому поколению не удалось достичь того уровня христианского благочестия, который имели их родители{405}.
Позиция Р. Уайтинга в понимании темпов распространения протестантизма в Англии ближе к позиции К. Хейга, чем к взглядам А.Дж. Диккенса. Но в другом отношении свидетельства Р. Уайтинга не поддерживают аргументы К. Хейга о том, что существовала преемственность между дореформационным и постреформационным английским католицизмом. Р. Уайтинг, скорее, поддерживает точку зрения Дж. Босси о том, что средневековая католическая церковь в Англии в конце XVI в. прекратила свое существование, и поэтому постреформационное английское католическое сообщество следует, скорее, считать нонконформистской сектой, чем продолжением старого католицизма. Р. Уайтинг продолжил работу по изучению того, как происходило распространение протестантизма в отдельных местностях Англии в реформационный период, в работе «Отклики на английскую Реформацию на местах» (1998){406}. Он намечает некоторые возможности для синтеза позиций двух направлений, но заметного движения к согласию в понимании Реформации представители консервативного и либерального направлений не проявляют, хотя попытки такого синтеза фактически проявляются в отдельных работах.
Примечательную работу по истории английской Реформации, в которой сочетается влияние ревизионизма и либеральных историков, опубликовал К. Марш{407}. Он использует в качестве источников завещания, записи заседаний церковных судов, материалы визитаций, совершавшихся епископами и их полномочными представителями, а также народные баллады, сохранившиеся в народной среде рассказы о Реформации. К. Марш стремится рассмотреть влияние Реформации на простых людей, которые по своему социальному статусу были ниже джентри.