Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI — первой половины XVII в. в современной британской исторической науке

Ерохин Владимир Николаевич

По социальному статусу лолларды, как отмечал А.Дж. Диккенс, принадлежали преимущественно к простонародью (в большинстве к ремесленникам), и очень немногие из них были грамотными, но при этом имели познания в религиозной доктрине и в Писании. В то же время среди лоллардов были представители белого духовенства, бродячие монахи, школьные учителя, в Лондоне — несколько купцов и представителей среднего класса. Социальный состав лоллардов, как отмечал А.Дж. Диккенс, напоминает конгрегационалистских диссентеров XVII в. К 1540-м гг., как считал А.Дж. Диккенс, лоллардистские взгляды стали взаимодействовать и сливаться с лютеранскими. Взаимовлияние лютеранства и лоллардизма, как считал А.Дж. Диккенс, начинается примерно с того времени, когда Библия, переведённая на английский язык У Тиндейлом, в конце 1520-х гг. попала в руки англичан. Лолларды во

время происходившей в середине XVI в. Реформации в Англии пытались также сохранить особенности своих взглядов^{69}.

А.Дж. Диккенс придерживался мнения, что в английском обществе накануне Реформации существовали антиклерикальные настроения, в формирование которых внес вклад лоллардизм. Некоторые лица улавливали только отдельные лоллардистские и протестантские идеи, не становясь приверженцами этих учений в целом. В сознании англичан проявлялась также потребность освободиться от контроля иерархии, от канонического права. В целом, отмечал А.Дж. Диккенс, лоллардизм был «уклончивым, негероическим и подпольным движением», и эти черты помогли ему избежать уничтожения во времена преследований^{70}.

Обсуждая влияние лоллардов на историю Реформации, А.Дж. Диккенс считал, что к началу XVI в. лолларды сформировали в епископах отрицательное отношение к новшествам в религиозной сфере и предотвратили развитие церковной политики в Англии по линии католической реформы. Влияние лоллардов на дальнейшее развитие Реформации состояло ещё в том, что лолларды были союзниками и в определенной мере вдохновителями тех антиклерикальных сил, которые сделали возможным осуществлённый Генрихом VIII разрыв с Римом. Лолларды также способствовали появлению в Англии районов, где население стало восприимчивым к протестантизму. Лоллардизм сформировал образ личностной по характеру верований, опирающейся на Писание, не уважающей таинства и церковную иерархию формы религии, решающую роль в исповедании которой играли светские лица. Для лоллардов был вообще характерен антиинституционализм, что отталкивало от них правящие классы. Протестантские интеллектуалы в дальнейшем осознали значение идей лоллардов и в 1530–1547 гг. опубликовали в печатном виде не менее 9 лоллардистских трактатов^{71}.

По мнению А.Дж. Диккенса, внесла свой вклад в формирование антиклерикальных настроений в английском обществе накануне Реформации также деятельность Томаса Уолси — папского легата и лорда-канцлера. Его стремление к усилению суда канцлера, к повышению налогообложения в парламенте, к увеличению собственных доходов за счёт церковного имущества, оттеснение от дел юристов общего нрава путём усиления суда канцлера усилили антицерковные настроения, породили у англичан антипатию к римской юрисдикции в церкви Англии^{72}.

По оценке А.Дж. Диккенса, накануне Реформации Англия уплачивала Риму совсем «не астрономические суммы». Это был пенс Св. Петра — единственный налог в пользу папы, уплачивавшийся светскими лицами, который составлял менее 200 фунтов в год со всей Англии. В 1485–1533 гг., по его подсчётам, ежегодный объём всех платежей английского духовенства в Рим в среднем составлял около 4800 фунтов в год, а вместе с платежами церкви в пользу королевской казны — около 17300 фунтов в год. После же подчинения монарху в 1535–1547 гг. церковь Англии платила королю в среднем 47 тысяч фунтов в год, оказавшись в гораздо большей финансовой зависимости, но следует при этом также учитывать начавшуюся в стране инфляцию^{73}.

При этом, отмечал А.Дж. Диккенс, в церкви Англии не было засилья иностранцев на административных должностях — подобные случаи были единичны^{74}. Среди епископов при Генрихе VIII было мало богословов: большинство были юристами, преимущественно гражданского права и в меньшей степени канонического права. Епископов обычно активно использовали на государственной, королевской службе, и они фактически не были духовными лидерами в церкви, что облегчило действия Генриха VIII в ходе Реформации: даже консервативно настроенные епископы понимали Реформацию как политический акт. Важной группой в церкви были держатели плюралитетов — пребендарии, деканы, архидиаконы. Они также были сторонниками короля^{75}.

А.Дж.

Диккенс считал, что накануне Реформации действовали определенные факторы, которые снижали авторитет духовенства. Епископы редко отклоняли кандидатуры тех лиц, которые вступали в духовный сан, не обостряя отношения с влиятельными светскими лицами, которые патронировали своих ставленников. Духовные лица часто подолгу не имели возможности продвинуться по службе, оставаясь дьяконами и субдьяконами, совершали моральные проступки, давая пищу антиклерикальной пропаганде. Обычный деревенский священник шесть дней в неделю занимался сельским хозяйством и не выглядел выше по социальному рангу, чем прихожане, что подспудно питало у крестьян нежелание платить десятину — конфликты по этому поводу, утверждал А.Дж. Диккенс, были нередки. К тому же десятина еще до Реформации стала утрачивать свой личный и сакральный характер: десятины нередко сдавались в аренду светским лицам и стали рассматриваться как разновидность ренты. В церкви был распространен абсентеизм. Переписи по епархиям обычно фиксировали долю священников-абсентеистов в рамках от 10 до 25%. Многие из абсентеистов имели право на отсутствие в соответствии с действовавшими правовыми нормами: это были капелланы епископов, епархиальные администраторы, церковные юристы, капелланы знати, больные, или те, кто отправился по согласованию с епархиальными властями в паломничество. Уровень доходов большинства духовенства был низким. В часовнях священники служили за плату от 4 до 7 фунтов в год, и это уже были, как писал А.Дж. Диккенс, «пролетарские размеры дохода», но в беднейших приходах страны ректоры и викарии имели ненамного больше. А.Дж. Диккенс предполагал, что определённое количество приходских священников в начале Реформации внутренне не принимали новации Генриха VIII, но большинство из них были бедными и робкими людьми и делали то, что им говорили епископы и архидиаконы, не имея способов выражения протеста^{76}.

А.Дж. Диккенс рассмотрел также положение в английских монастырях накануне Реформации. По его данным, в 1534 г. количество монахов в Англии и Уэльсе составляло примерно 11 тыс., а монахинь примерно 1600 человек в 136 женских монастырях. К началу диссолюции в 1536 г. в Англии было 825 монастырей. Средняя численность монахов в монастыре составляла 12 человек, а в так называемых мелких монастырях, распущенных в 1536 году — в среднем 7,5–8 человек. Особую группу составляли лица, купившие себе право проживать в монастырях в качестве пенсионеров (corrodians). Доходы монастырей при диссолюции оценивались в 136362 фунта в год — это была половина доходов церкви Англии в то время. Более ста лет монастыри уже не получали крупных пожалований. Все женские монастыри в совокупности получали доходы примерно 15 тыс. фунтов в год, а мелкие монастыри, но численности составлявшие почти половину от общего числа получали менее 1/9 от общего дохода. Крупные монастыри получали доход более 2 тыс. фунтов в год. Были также нищенствующие монахи, не владевшие землей, чувствовавшие себя духовно свободнее. Из числа этих нищенствующих монахов появилось несколько радикальных мыслителей и протестантских реформаторов.

Как писал А.Дж. Диккенс, монастыри в Англии — наилучшим образом документированная часть истории церкви Англии. Относительно положения в монастырях накануне Реформации беспристрастными источниками Диккенс называет записи о епископских визитациях монастырей. Подавляющее большинство монастырей, по словам А.Дж. Диккенса, совсем не были какими-то вертепами, как их потом стали представлять протестантские пропагандисты. Некоторое количество монахов училось в университетах (например, в Оксфорде с 1505 по 1538 гг. зафиксированы 357 монахов), но, вернувшись в монастырь, они фактически не находили применения своим знаниям^{77}.

В целом светские лица, считал А.Дж. Диккенс, смирились с монастырями и монахами как давними членами местного сообщества, и вплоть до Реформации не было признаков того, что люди хотят роспуска монастырей и скупки их земель, но и особой любви к монастырям у англичан А.Дж. Диккенс не находил. Он считал, что монастыри были не намного щедрее к своим арендаторам, чем светские лорды. Некоторые монастыри в начале XVI в. стали заниматься огораживаниями, сгоном крестьян, но при этом управляющими монастырскими хозяйствами были зачастую светские лица^{78}.