Становление Себастьяна
Шрифт:
Я решала, что возьму с собой из этого дома. Этого было немного: моя одежда, украшения, которые отец подарил мне, мой старый лэптоп, несколько книг и любимые диски, которые уже были в машине. Я была счастлива, что уродливый свадебный фарфор, который подарили нам родители, по выбору моей мамы, останется у Дэвида. Было не так много всего за одиннадцать лет брака, но с новой жизнью, которая ждала меня впереди, мне было плевать. Это говорило само за себя.
Когда я все еще жила в северной Каролине, мы с несколькими друзьями выпивали вечером и играли в игру, какие бы три вещи мы спасли
– Что насчет твоего мужа?
– спросили мы, смеясь.
– Он может позаботиться о себе сам, - ответила она.
Я делала только одно, прежде чем покинула дом, - я просматривала сайты и искала, кто сдает комнаты, составив список пяти мест, которые нужно было посмотреть. Меня не заботило, какой была комната, если она была дешевой и выглядела опрятно. Я не собиралась задерживаться там надолго.
Несмотря на недостаток сна, я чувствовала, как во мне бурлит беспокойная энергия. Я приняла свое решение и сейчас была готова взять свою жизнь в свои же руки. Последний месяц пролетел, но ближайшие несколько дней казались ужасно долгими.
Я направилась в ванную и, стиснув зубы, приняла холодный душ, который жалил мою сверхчувствительную кожу. Все ожоги выглядели ужасно, но меня беспокоили только ступни. Я порылась в шкафу и в конечном итоге нашла пару длинных свободных штанов и какие-то старые кроссовки, которые носить было терпимо, когда я сделала марлевую повязку, чтобы прикрыть большой волдырь. Не самый мой элегантный наряд, но, черт побери, Себастьяна это не заботило. И это все, что имело значение.
Он ждал меня, конечно же, день становился лучше от его присутствия рядом.
– Как ты?
– снова спросил он, с тревогой вглядываясь в мое лицо.
– Я... на удивление хорошо, - сказала я честно.
Он улыбнулся своей красивой улыбкой, и я увидела, что его плечи расслабились.
– Как ты?
– улыбнулась я в ответ.
– Голоден?
– Да, ужасно голоден!
– Ты снова пропустил завтрак?
– спросила я.
Он уныло улыбнулся.
– Да.
– Почему?
Он пожал плечами.
– Дома не было еды.
Я чувствовала себя плохо из-за этого, зная, что отпустила его голодным.
– Это... всегда так?
Он продолжал пялиться в окно.
– Наверное. Хотя сейчас стало хуже. Они все время ругаются. Я не знаю, почему они еще не разошлись - и, черт побери, это точно не из-за меня. Возможно, чтобы защитить свою репутацию - как будто это вообще возможно. Боже, я не могу дождаться момента, когда уеду от них.
Я вытянула руку и нежно сжала его бедро. Он опустил взгляд, и мгновение спустя осторожно переплел свои пальцы с моими.
– Я подумала, что мы можем поехать в нашу кофейню, - сказала я тихо.
Он все еще смотрел на наши сплетенные руки, когда ответил:
– Да, это будет хорошо.
– Я бы хотела позавтракать, - сказала я, надеясь, что он улыбнется.
– Я видела у них в меню, что они делают свежие зепполе (прим. пер. пончики) и три различных вида кростаты (прим. пер. песочный пирог).
– Всего
– сказал он, и его губы приподнялись в улыбке.
– Хмм, ну!!! Я думаю, что они должны быть вкусные.
Бензино поприветствовали нас с распростертыми объятиями, громко ругая нас, что мы так долго не появлялись. Я допустила ошибку, упомянув, что Себастьян пропустил завтрак, и маленькая старая бабушка ругала его пять минут, сыпала упреки на беглом итальянском, пока Себастьян не поник под ее строгим взглядом, затем она повернулась ко мне, погрозила пальцем и сказала, что я плохая жена, потому что не кормлю мужа. Я согласилась с каждым словом. Если бы только она знала.
Почти каждый пункт в меню был скоро на нашем столе, и я не могла сдержать улыбку, когда Себастьян вытаращил глаза на такое изобилие еды. Но затем я вспомнила причину, почему он был таким голодным, и моя улыбка увяла.
Он съел все, что было на столе, за исключением одного кусочка кростаты, который, по его настоянию, должна съесть я.
– Ох, вау, изумительно!
– сказал он, наконец, пресытившись.
– Я стану таким толстым, когда мы приедем в Италию.
– Если ты продолжишь столько же есть, ты станешь огромным еще до того, как мы доберемся до Италии, - рассмеялась я.
– Здесь в меню нет ничего, чего бы я не могла сделать сама.
– Ты шутишь? Вау, правда? Иисус, я знаю причину, почему люблю тебя!
И он наклонился вперед, чтобы поцеловать меня.
Маленькая бабушка хлопнула руками от переизбытка чувств, затем метнулась ко мне и завалила вопросами, ее карие глаза быстро сновали между нами. Я покачала головой, смущенная. Она тяжело вздохнула, указала на часы и встала, чтобы обслужить новоприбывших посетителей, все еще качая головой.
– Это то, о чем я думаю?
– сказал Себастьян, приподняв бровь.
– Как много ты понял?
– спросила я, сгорая от любопытства, как много он понимал по-итальянски, одновременно пытаясь избежать ответа на вопрос.
– Что-то насчет детей и времени?
– Ну, да, - согласилась я, чувствуя волнение.
– Она хотела узнать, когда мы собираемся завести семью.
– Я попыталась улыбнуться.
– Она сказала, что время не ждет женщину.
Он поднял мою руку со стола и нахмурился, когда уставился на мое обручальное кольцо.
– Я сделаю все, что сделает тебя счастливой, Каро. Я думаю, что мог бы справиться с идеей о паре детишек. Уверен, у нас бы это получилось лучше, чем у моих родителей.
Я попыталась улыбнуться, но не хотела позволять себе думать о том, что так далеко впереди. В чем смысл? Он был слишком молод, чтобы говорить об этом. И когда он достаточно созреет...
От этого разговора я чувствовала себя подавленно, поэтому подумала, как сменить тему.
– Во сколько сегодня начинается твой рабочий день?
– Не раньше четырех, - сказал он, снова улыбнувшись.
– Чем ты хочешь заняться?
– Ничего особенного, - призналась я.
– Ты хочешь пойти на пляж?
Моя улыбка увяла.
– Я не думаю, что это хорошая идея - я бы не хотела мочить ноги или чтобы песок попал в волдыри.
– Я замолчала, увидев злобный взгляд у него на лице.