Star Wars: Эпизод I. Призрачная угроза
Шрифт:
Себульба резко бросил машину в сторону; их болиды чуть было не столкнулись. Анакин в прошлый раз попался на этот фокус и, хотя тогда ему повезло больше, чем Ксельбри и Обитоки, испытывать судьбу вторично он не собирался. Анакин задрал нос болида, отводя его от языка пламени. Слишком резко - его сбросило с трассы. Машина в щепки разнесла ограждение. Анакин запаниковал, вместо того чтобы сбросить скорость, он толкнул рычаги еще дальше. "Радон-ульцеры" глотнули топлива, перегрузка вжала мальчишку в сидение, земля по косой провалилась куда-то вниз.
Анакин осторожно выглянул из кокпита: он летел! Двигатели от космического истребителя наконец-то почувствовали себя в родной стихии и ликующе
Сдерживать дуга было совсем непросто, а тут, как на грех, забарахлил левый стабилизатор. Анакин мельком вспомнил, что именно возле него вертелся до старта Себульба. Двигатель задымил, протянув за собой длинную черную полосу дыма. Анакин мстительно хмыкнул, представив, как чихает и кашляет сейчас дуг. Но делать нечего, дорогу пришлось уступить.
Время и пространство быстро заканчивались. До финиша оставалось рукой подать, а гонку опять возглавлял Себульба. Анакин шепотом выругался.
Он переключил электронику барахлящего двигателя на резервный канал и, сдерживая штурвал одной рукой, начал вручную регулировать баланс топлива, поступающего по трубам в теле стилтоновых кабелей. Расход топлива увеличился почти вдвое: часть его в виде огнеопасного шлейфа развешивалась над пустыней позади болида. "Ну же!" - шептал Анакин, подпрыгивая от нетерпения. Второй двигатель чихнул, плюнул огнем и радостно загудел. Машину перестало заваливать на бок. У мальчика возникло ощущение, что много лет он был хромым и вдруг выздоровел. Он победит! Это точно!
Анакин положил вторую руку на штурвал и быстро догнал красный болид. Себульба заметил его издалека. Анакин испробовал все известные ему трюки, но - напрасно. Не думай, вспомнил он. Просто почувствуй. Его болид мягко повело налево - Себульба отреагировал моментально. Он выигрывал гонки дома, на Маластере, что ему Боонта Ив. Бело-голубой болид скользнул вправо. Себульба откликнулся точно таким же маневром. Анакин вновь качнул машину влево, но в то мгновение, когда Себульба начал срезать ему трассу, резко дернул болид в противоположную сторону. "Радон-ульцеры" взвизгнули, но выдержали. Себульба все-таки заметил маневр, но было поздно. Машины сцепились стойками стабилизаторов. Теперь ни один, ни другой не мог остановиться так, чтобы второй не полетел вверх тормашками.
Так они пролетели Метта Дроп, мимо мелькнули пологие холмы. Впереди поднялась Большая Арена. Анакин зажмурился и рывком перевел рычаги в крайнее положение. Двигатели его машины зашлись воем. Стойка левого стабилизатора сломалась окончательно, заодно снеся и основной горизонтальный стабилизатор. Если бы Анакин не был пристегнут, его выбросило бы из кабины.
Себульбе досталось больше. Его двигатели пошли вразнос, на синхронизации можно было поставить жирный крест. Один из моторов превратил в пыль небольшую скалу. Второй просто взорвался. Кабели лопнули, гондолу сорвало с креплений, так что болид проскакал брюхом по горящим обломкам, пару раз перевернулся и воткнулся в песок. В зеркале заднего вида Анакин видел, как Себульба выбрался из покореженного кокпита вполне целый, только очень рассерженный и стал, отплевываясь и шипя, шлепать себя по тлеющим сзади штанам.
Насладиться зрелищем Анакину не пришлось. Потрепанные "радон-ульцеры" увлекли его машину вперед. Поворот, финишная прямая, непонятно, кто громче визжит, моторы или крепления кабелей. Клетчатый флаг. Все. Можно затормозить. Посмотреть на взбесившуюся толпу на трибунах. И внезапно понять, что только что стал самым молодым чемпионом в истории гонок.
12
Уотто не был похож на существо, наслаждающееся всеми благами жизни, - в отличие от высокой чернокожей девицы, что, пританцовывая, вышла от него, нагруженная пачками кредиток. Следом за девицей выскочил растрепанный коротышка с точно таким же грузом в руках и абсолютно идентичной ухмылкой на лице. уотто пыхтел, расставаясь с очередной суммой денег, и был, наверняка, бледен - по тойдарианским меркам, конечно. Во всяком случае, темно-синий цвет на его морщинистой физиономии сменился зеленовато-голубым. Когда же он увидел источник всех своих несчастий, его лицо сменило множество красок, одна за другой по нему прошли полосы различных оттенков синего.
– Ты меня надул!
– его тоненькие темно-синие лапки выписывали в воздухе жесты, означающие крайнее раздражение пополам с крайним отчаянием.- Ты знал, что мальчик победит. Ты почему-то это знал. Я в полном проигрыше.
– Это азартные игры, - напомнил ему Куай-Гон.
– Случается и проиграть. Просто сегодня не твой день. Доставь запчасти в ангар. Я зайду к тебе попозже и заберу мальчика.
– Нет, не заберешь!
– взвился Уотто.
Может, Уотто и был жаден без меры. Может, он был склонен обсчитывать покупателей. Может, за ним числился длинный список скрытых пороков. Но вот трусом он никогда не был. И немедленно это доказал, воинственно сжав кулачки:
– Ты играл нечестно!
– Давай обратимся к Хаттам, - предложил Куай-Гон.
– Уверен, они будут счастливы рассудить нас.
Да, одно дело надавать по шее распоясавшемуся чужаку, и совсем другое - объяснять местному Большому Папе, что не желаешь.выплачивать игровой долг. Уотто вновь приобрел бирюзовый колер и уныло повис в воздухе, как воздушный шарик, из которого подвыпустили воздух.
– Забирай, - буркнул он, отворачиваясь от джедая.
– Хватит с меня твоих фокусов…
Куай-Гон слегка поклонился. Учтиво до издевательства. Уотто горестно махнул лапкой. Если бы оба не были так заняты, то, наверное, заметили бы странную колючую металлическую сферу, что зависла в воздухе, нацелив на них объектив.
Понадобилось еще много времени, чтобы опустела Большая арена. Зрители разошлись по кабакам и кантонам праздновать выигрыш или заливать горечь поражения. Кто-то отправился в ущелье собирать обломки болида Себульбы - на сувениры. Сам Себульба явился, хромая на правую лапу, буркнул что-то в адрес Анакина и ушел, его больше никто не видел. Машины, или то, что от них осталось, растащили по боксам. Завтра ими займутся механики. Гонщики подошли поздравить нового чемпиона, обсудили между собой, негласно приняв и его в свое общество, подробности гонки, помянули недобрым словом Себульбу, пожалели о Хаббе Кии и разошлись. Анакин решил не спешить. В голове у него еще ревели моторы, а стоило закрыть глаза, как назад уносилась пустыня, ущелье и скалы, размазываясь в желто-бурые полосы.
Как хорошо, что болид практически не поврежден. Нужно лишь подправить стабилизаторы, заглушку и перебрать левый двигатель. Ну, и обновить краску. Но это - потом.
Он поднял голову и улыбнулся Куай-Гону. Видишь, все получилось, хотел сказать он. Теперь у тебя все будет в порядке. Обещаю. Но оказалось, что язык едва поворачивается, так он устал. Рыцарь опустился рядом с ним на колени. Анакину нравилось, когда тот так делает, потому что тогда их лица оказывались на одном уровне: общаться было очень удобно. А если его сейчас еще и обнимут, он вообще окажется наверху блаженства. Мама, например, обнимает совсем не так, с мамой он - будто младенец, а Куай-Гон просто кладет свои тяжелые сильные руки на плечи, словно равному.