Старатель. Книга 2
Шрифт:
– Суки! Нет, Сэм, – Лис, поднявшись на ноги, подходит к одному из растений, где и останавливается, принявшись теребить мясистый лист:
– Видишь, какой там народец? На Побережье. Своих кинуть решили. И что? – Отпустив лист, Лис поворачивается ко мне:
– И ты, вот таким, помочь решил? Нет, – тряхнув головой, он возвращается на своё место: – Не стоят они того, Сэм. Не стоят!
– Так я – не они, Лис, – подаюсь вперёд, глядя ему прямо в глаза: – Я обещал помочь – я сделаю. Это ты можешь понять? Я – обещал. Я. И не в моих привычках людей кидать. А поможешь ты и им, и мне, –
– Да погоди ты, – Лис тоже поднимается на ноги: – Экий ты… Хм. Упрямый. Поможем, – повернувшись к Солёному он кивает: – Да, надо помочь. Там и наши есть. Собирай народ.
– Есть! – Солёный, вскочив со стула, выскакивает из палатки, а я, повернувшись к Лису, протягиваю ему руку:
– Спасибо. И знаешь, – продолжаю, удерживая его ладонь: – Один поэт, давным-давно сказал: – «Оборачиваясь видим мы руины…». Как-то так было – точно не помню. Я это к тому вспомнил, что не стоит в прошлое смотреть. Ну его. У тебя и Михалыча и без руин этих дел невпроворот – восстанавливать всё кто будет? Ты об этом – подумал?
– Я, Сэм, – выдёргивает он свою ладонь из моей: – Подумал. Я, вообще, думать – люблю. Всё сказать не могу, – разводит он руками: – Но поверь, не всё так просто, как тебе кажется. Не всё, – его палец упирается мне в грудь, Лис смолкает, но тотчас, сделав едва заметную паузу, продолжает:
– Ладно, Сэм. Иди. Там Солёный отряд собирает – с парнями познакомься, что ли. Всё же в Бункер идёте, не на пикник с девочками.
Бункер встретил нас тишиной и прохладой, особенно приятной на фоне жары и нескончаемого стрёкота шершней, заполонивших всю местность вокруг входа.
Едва зайдя внутрь, резко останавливаюсь – в царящей здесь темноте скорее угадываю, чем вижу нечто массивное, преграждающее мне путь. Секунда – и луч фонаря выхватывает настоящую стену зелёных, армейского вида, ящиков, поднимающуюся почти до потолка.
– Забей, – выскочивший из-за спины Солёный тянет меня куда-то в сторону:
– Пустые они. Всё ценное вояки вниз стащили, тут ты и патрона завалящего не найдёшь.
– Да? А тут? – Киваю на огромный грузовик, едва тронутый ржой: – Или вы и его выпотрошили?
– Не мы, – поясняя на ходу, он тащит меня куда-то вглубь входного блока Бункера: – Я ж сказал – военные. Они всё вниз сволокли, даже аккумулятор, суки, сняли. Сволокли, значит, – он останавливается подле двери, некогда должной герметично отсекать помещения Бункера от входа:
– Я, Лису, так и говорю всегда – знали вояки о Катастрофе. Знали. Потому все припасы внутрь сволокли. Ага. А нас – на произвол судьбы бросили. Суки! Пошли, – он перешагивает было через высокий коммингс, но сделав едва два шага останавливается, принимаясь стаскивать противогаз:
– И ты снимай, – следует кивок в мою сторону: – Тут безопасно – радиации нет.
Следующие полчаса мы шли вниз по железной лестнице, пологой спиралью сбегавшей вниз. Надо признать – военные, строившие этот объект, сработали на совесть – ступеньки, пережившие Катастрофу, хоть и были покрыты ржавчиной, но ни
– Так делаем, – стоило нашему отряду оказаться в самом низу, Солёный принялся командовать, и это занятие было явно ему по душе.
– Ты, ты и ты, – ткнул он пальцем в бойцов, расположившихся на площадке, от которой куда-то вглубь тянулся узкий проход, слабо освещённый красными фонарями аварийного освещения: – Идёте прямо и чистите левый аппендикс. Остальные, – взмахом руки он отметил ещё четверых:
– Прямо по коридору. Разобраться на пары и зачистить комнаты, что по бокам будут. Встречаемся на мосту, ну, знаете, – пощёлкал он пальцами: – Где аномалия гуляет. Стоите – нас с Сэмом ждёте. Вопросы?
Вопросов не было, но взгляды, которыми рядовые ЧеЗешники одарили своего командира, были далеки от восхищённых. Впрочем, Солёному на это было плевать.
– Видал? А? Как я их? – Повернулся он ко мне, когда спина последнего из бойцов скрылась за изгибом коридора: – Смирные как овечки и злобные как ящеры! Орлы!
Молча киваю, оглядываясь по сторонам. Ага точно – и про овечек, и про ящеров. Не было бы Сейфов – кончили бы они тебя прямо здесь. Ага и вниз, на дно шахты и сбросили.
Хм.
Стоило мне приблизиться к краю платформы, как лёгкий ветерок, идущий откуда-то снизу, немедленно донёс до меня запах затухлой воды, а ещё мигом позже я услышал непонятный, но равномерный шум, причём звук, тоже шёл снизу. Опускаю вниз луч фонаря – оп-па! Там, в глубине колодца, едва различимо движется что-то массивное и явно не живое.
Опускаю на глаза окуляры ночного видения и…
Ого!
Внизу, метрах так в двадцати от нашей платформы, мерно вращаются лопасти огромного вентилятора, рождая и шум и лёгкий ветерок, привлекший моё внимание.
– Увидел? – Солёный отлипает от стены, на которую прежде опирался: – Во наши строили! Столько всего, а потрохам, Бункерным, всё не по чём!
Хоп!
Быстро пройдя мимо меня, он запрыгивает на балку, что пересекает круглый рот колодца. Ещё одна балка лежит поперёк первой, образуя крест и Солёный, ловко перескочив на неё, рысит по ней ко входу в небольшой лаз, приподнять на метр, может чуть выше верха второй. Наверное, сейчас об этом можно только догадываться, здесь планировали собрать нормальный пол, сберегая неосторожных от падения вниз, но…
Пояснять не буду – уверен, всё ясно и так.
– Ну? Чего встал? – мой спутник, уже влезший в тот небольшой лаз, призывно машет рукой: – Сюда двигай! Жду!
Как я уже говорил – горы и всё такое прочее-подобное – это не ко мне. Не люблю высоту и ничего смешного здесь нет – одно дело, когда ты сидишь в рубке корабля, несущегося сквозь бездонный космос, и совсем другое, когда ты, подойдя к краю чего-то высокого, смотришь вниз, видя там крохотных людей, снующих по своим делам. Не знаю, как вы, а вот я всегда невольно представлял себе своё падение вниз, неизбежно завершавшееся кровавой кляксой на дорожном покрытии. То ли дело – космос. Тут и падать-то некуда. Глупо? Да, спорить не буду. Но мне так легче, а все эти ваши высоты… Бррр… Увольте.