Старая Контра
Шрифт:
Паренёк улыбнулся.
– Нет-нет! Это была проверка!
– Да? Гм… И что же вы проверяли?
– Я сейчас позову иерофанта, и он всё объяснит! – паренёк рванулся к двери.
– Постой! Скажи сперва, это тот самый… – начал Иннот, но собеседника уже не было рядом.
Иерофант появился минут через десять. Как и предполагал каюкер, им оказался старик, отправивший его в нокаут.
– Приветствую тебя в башне МБМ, чужеземец! – величественно выговорил он, останавливаясь на пороге и оглаживая бороду. – Не тревожься за свою
– Да-а? Это хорошо… – задумчиво протянул Иннот. – А почему каждый встреченный считал своим долгом навалять мне люлей? Я даже представиться не успел!
– Таков обычай сего места, – степенно разъяснил старец. – Находясь в этих стенах, надлежит избавиться от суетных мыслей; слушать и говорить не языком, но сердцем.
– Да, впаял ты мне сердечно! – Иннот осторожно ощупал повязку.
Большая часть гематомы уже рассосалась, но прикосновение всё ещё было болезненным.
– Для непосвящённого забыть об уловках разума возможно лишь в бою, когда шелуха слов исчезает, обнажая истинную природу каждого. Вступив в поединок, мы за несколько мгновений узнали друг о друге больше, чем смогли бы за долгие часы беседы.
«Очень интересно, что можно узнать о человеке, дав ему со всего маха в лоб! Какого цвета у него подмётки, что ли?»
– И что же ты узнал?
– Достаточно, чтобы заинтересоваться твоей особой. – Старец прикрыл глаза. – Адепт Двакро, тот, за которым ты следовал, сказал, что ты необычный человек; однако тогда я не придал его словам должного значения и теперь вижу, что был не прав.
– У меня есть куча вопросов…
– Несомненно. – Иерофант чуть заметно улыбнулся. – И на некоторые из них ты можешь получить ответ прямо сейчас.
– Хорошо… Тогда расскажи мне, что это за место? Какой-то монастырь, если я правильно понял?
– Не «какой-то», чужеземец, а Монастырь Безумных Метеорологов! Это место является хранилищем древних знаний и умений, ныне покинувших мир.
– Метеорологи, насколько я знаю, должны заниматься предсказаниями погоды…
– Мы не только предсказываем погоду; если требуется, мы её создаём!
– Круто! – уважительно присвистнул Иннот. – А почему безумные?
– В этих стенах – обычные человеческие правила теряют свою силу; здесь властвуют иные принципы и законы. По меркам тех, кто живёт в лесах и городах, это безумие; но оно всего лишь является оборотной стороной мудрости…
«Ну, пошёл нести пургу», – вздохнул про себя каюкер. На некоторое время он перестал прислушиваться к голосу старца и вернулся к реальности только тогда, когда тот задал ему вопрос:
– … а теперь ответь мне: что ты чаял обрести здесь, за этими несокрушимыми стенами, в обители мудрости и силы?
– Я надеялся разузнать о тропах через перевалы. Я иду на север. Эти места безлюдны, и спросить было некого. Поэтому, когда я увидел человека, то пошёл за ним следом –
– Но что же влечёт тебя на север? – удивился иерофант. – На моей памяти никто ещё не пытался преодолеть Туманный хребет в одиночку!
– Это долгая история… – вздохнул каюкер. – Ну, если совсем коротко, то я иду выручать друга из беды.
– Благородная цель… – склонил голову иерофант. – Не буду пока спрашивать, каким образом твой друг очутился там; всему своё время. Сейчас я вынужден покинуть тебя, но мы ещё продолжим беседу. Если тебе будет что-нибудь необходимо, обращайся к прозелиту Абаке – это тот, с которым ты уже встречался. Он будет рад показать тебе монастырь.
– Прозелит? Это слово обозначает его положение в здешней иерархии, верно?
– Да… – старец снова погладил бороду. – Те, кому выпала честь быть принятым в ряды метеорологов, зовутся прозелитами, сиречь новообращёнными…
– И они носят беленькие кимоно?
– Да. Белые, как лёгкие облачка на горизонте… Продвигаясь по тропе мудрости, прозелиты совершенствуют свою натуру, и наступает день, когда они получают звание неофитов, сиречь новичков. Путь, который суждено пройти неофиту, долог и труден; но когда тело и разум приобретают безупречность, мускулы становятся твёрже камня, а мысль – острее листа декапитария, они получают высокое звание адепта.
– Неофиты и адепты – это которые в синеньких кимоно? – уточнил Иннот.
– Серо-синие, цвета грозовых туч, – несколько раздражённо отозвался старец.
– Угу… А корифеи? Постой, дай-ка угадаю: эти носят чёрные очки, да?
– Очки – лишь символ. Они означают, что корифей способен видеть сквозь тьму и прозревать истинную природу вещей. Немногие смогли пройти этот путь до конца и выдержать Испытание; но те, кто выстоял, воистину стали неуязвимыми и непобедимыми. Буду откровенным, чужеземец: тебя оставили здесь лишь потому, что ты сумел выдержать несколько секунд боя с одним из корифеев. Такое под силу немногим людям внешнего мира, пусть даже ты и обладаешь необычайными способностями. Если бы не это, ты очнулся бы у подножия башни, так и не узнав то, что знаешь сейчас. Отдыхай, мы ещё встретимся. – И с этими словами иерофант покинул келью.
Первый вопрос, который Иннот задал прозелиту Абаке, был относительно кормёжки. Тут его, однако, ждало жестокое разочарование: питались метеорологи очень скромно, причём исключительно растительной пищей. «Наставники говорят, что есть два пути обретения силы, – поведал Абака. – Можно наращивать мощь тела, силу мускулов, но рано или поздно дойдёшь до предела своих способностей, ибо они не бесконечны. А можно совершенствовать дух, подчиняя тело ему; этот путь намного труднее, но и результаты несравнимо выше, ибо дух границ не имеет». Каюкер только вздыхал, слушая эти рассуждения.