Старая Контра
Шрифт:
– А я вот припёрся без протекции, хотя, как ты говоришь, и очутился здесь не случайно…
– Да, твой путь необычен; я и подумать не мог, что кто-то сумеет забраться по наружной стене. Страх высоты присущ всем, за исключением птиц; но человек – не птица.
– Ну, это как сказать… – ухмыльнулся Иннот. – Что, если мой предок-тотем был белкой-летягой? Ладно, давай вернёмся к началу нашей беседы. Мне действительно всё здесь жутко интересно, но я должен исполнить долг. Надо отправляться в путь, Верховный.
– Зажила ли твоя голова?
– Давно уже! – Иннот
– На диво быстро…
– Кстати, не объяснишь, как это ты меня? – полюбопытствовал каюкер.
– Искусство сверхзвукового щелбана. – Старик многозначительно поднял вверх палец. – Секретный удар метеорологов. Тренированный адепт может одним щелбаном уложить прекрасно вооруженного и превосходно обученного врага.
– Ты хочешь сказать, что просто влепил мне щелбан?!! – завопил Иннот.
– Просто? Хо-хо! Этому мастерству учатся долгие годы! Сначала тренируют мощь и силу пальцев, потом – ежедневно по нескольку часов в день учатся наносить щелбан, оттачивая быстроту движения, сперва на мягкой поверхности, потом на твёрдой. И лишь когда ты сможешь одним щелчком разбить бутылку или расколоть толстую сосновую доску…
– Мне попросту дали щелчка! Поверить не могу!
– Не понимаю, что тебя так смущает, – пожал плечами иерофант. – Речь сейчас не об этом. Я не стану тебя задерживать, если ты решишь уйти; однако знай, что пытаться перевалить через Туманный хребет в одиночку равносильно самоубийству. Мы, разумеется, укажем тебе торные тропы, но я хотел бы знать – для чего тебе так надо на север? Ты сказал, что идёшь выручать из беды друга…
Иннот глубоко вздохнул и принялся рассказывать. Под конец он извлёк из-под пончо заколдованную медную монетку и положил на ладонь. Стрелка лениво развернулась, указывая в сторону гор.
Воцарилось молчание. Внезапно иерофант отступил на шаг и отвесил изумлённому каюкеру глубокий поклон.
– Ты и впрямь редкий человек, чужеземец! Знай же: то, что ты намереваешься свершить, сродни великому Посвящению, кое прошли все корифеи… Ибо исполнить задуманное не в человеческих силах.
– Ну почему же? – пожал плечами Иннот. – Если взяться за дело с умом…
– Никому ещё на моей памяти не удавалось вырваться из когтей живых мертвецов и великих некромантов севера! Воистину тобою движет то же высокое безумие Духа, что и нами!
– Знаешь, Верховный, я не большой знаток метафизики и вообще – парень конкретный. Так что сориентируюсь на месте, ну а там видно будет. Кстати о торных тропах: я видел любопытную штуковину в той комнате, где ты меня вырубил. Что-то вроде объёмной карты. Я потом спрашивал Абаку, но он не знает, о чём речь, а сам я её не нашел.
– Конечно, он не знает: прозелитам и неофитам нечего делать в климатологической!
– А мне можно глянуть? Старец пошевелил бровями.
– Полагаю, что да. Открою тебе секрет: это всего лишь макет, хотя и необычайно подробный. Он служит для моделирования некоторых процессов, но отнюдь не для их инициации.
– А как вы управляете погодой? Бормотология?
– Да, но
– Мне придётся начинать с прозелита?
– Как и всем…
– Однако, сдаётся мне, дерусь я получше этих ребят в беленьком…
– Твоё воинское мастерство где-то на уровне продвинутого неофита, но дело ведь не только в умении сражаться. Кроме того, согласись: если бы не твои необычные способности, столь схожие со способностями электрического угря, ты вряд ли управился бы со своими соперниками.
– Ну, это как сказать; всё же в полную силу я дрался только с корифеем… Хотя он будет покруче меня, признаю.
– Должно быть, там, откуда ты пришел, немногие могли сравниться с тобой; ибо даже неофит башни способен одолеть мастера воинских искусств из тех, что обитают внизу, – иерофант махнул рукой в сторону юга.
– Напрасно ты так пренебрежительно говоришь о них, – отозвался каюкер. – Однако я и в самом деле был бойцом не из последних. Пожалуй, только проклятый Шамполамо оказался сильнее меня, да и то – будь у нас равное оружие, неизвестно ещё, кто кого.
– Шамполамо? Чаква Шамполамо?
– Ты знаешь его?! – изумился Иннот.
– Который уже раз я убеждаюсь, что в мире нет случайностей… – прошептал иерофант. – Знаю ли я его? Да, я его знаю. Молодой адепт, один из самых талантливых… И самая большая ошибка за долгие годы моей жизни.
– Так он отсюда? То-то махается здорово… – понимающе кивнул Иннот. – Но постой, ты сказал, адепт? А разве адепты не должны получить твоего соизволения на то, чтобы покинуть монастырь?
– Таково общее правило, и можешь поверить, все эти годы оно свято блюлось. Носителям высокой мудрости не пристало жить среди простых смертных, ибо их страсти в конце концов овладевают даже лучшими из лучших, а сила мудрецов такова, что способна натворить множество бед… Башня Безумных Метеорологов – это центр тяжести невидимых весов, нависших над миром. Мы должны находиться здесь, чтобы равновесие чаш сохранялось.
– А что же с Шамполамо?
– Это печальная история… Он действительно был очень талантлив, но при этом чрезвычайно своеволен и высокомерен. Долгое время наставники смотрели на это сквозь пальцы; ибо высокое мнение о собственной персоне постоянно подстёгивало его тягу к совершенству, а своеволие они считали проявлением независимости духа. Особенно поднаторел он в боевых искусствах, в совершенстве овладев техниками грохманта и носопыра. Однако нравственность его и мораль были куда менее совершенны, чем тело и дух. Полагаю, низменные инстинкты и желания постепенно овладевали им, подтачивая самую суть. И вот, уже будучи адептом, он обратился ко мне с просьбой допустить его в зал Посвящения. Однако разрешить подобное было бы верхом неразумия – ибо он не был готов принять звание корифея и всё с ним связанное.