Старая сказка про принцессу
Шрифт:
А вечером, когда компания доехала до небольшого села и даже сумела напроситься на ночлег к разговорчивому старосте, Томия все-таки до чего-то додумалась, подошла к Шелесту, попросила у него прощения и заявила, что ей жизненно необходимо с ним поговорить, наедине. После чего схватила за руку и практически потащила за собой к старой яблоне, загадочно торчащей у покошенного забора, и пугавшей прохожих обилием сухих ветвей, дупел и скворцов в этих дуплах живущих.
— Я его боюсь, — шепотом сказала девушка, не забыв перед этим пооглядываться, проверить, нет ли каких-то желающих подслушать в лопухах и напугать серого полосатого кота.
— Кого? — спросил Шелест, проводив удирающего кота
— Птицелова. У него знак мастера на подвеске, я видела, когда он сумку перекладывал, — сказала Томия.
— Кого? — повторил вопрос Шелест.
— Птицелова, но это не важно. Потому что здесь он вовсе не птичек ловит.
— Да какого еще птицелова?! — вообще ничего не понял Шелест.
Томия глубоко вдохнула, немного помолчала и монотонно рассказала о мастерах умеющих ловить певчих птиц. У них там даже какие-то соревнования были на лучшую птичку. И о том, что эти мастера существуют в родном мире Томии. И что на этот раз один из мастеров явился ловить не птичку, а девушку, а то, что он медлит, только больше пугает, наверняка же подготавливает какую-то грандиозную пакость.
— А давай мы ему морду набьем и допросим, — великодушно предложил Шелест.
Томия на него зашипела не хуже рассерженной кошки и объяснила, что если этот тип смог следом за ней прийти в этот мир, то он наверняка сильный и умелый маг… впрочем, то, что сильный она и так видит. И какие-то мальчишки ему на один укус. И…
— И ты все больше себя пугаешь, — уверенно сказал Шелест, потом схватил Томию за руку и не слушая ее лепета о том, что надо подумать и распланировать, отвел ее в дом, довел до мрачно сидевшего на лавке мужика, поставил перед ним и грозно спросил:
— Ну?
Птицелов посмотрел на него с большим интересом.
— Что тебе от нее нужно?! — дополнил вопрос Шелест.
— Уже ничего, — ответил птицелов с подчеркнутым равнодушием и поскреб подбородок, запрокинув голову. — От нее ничего, я передумал. Сейчас мне нужно всего лишь побриться.
Томия возмущенно фыркнула.
— Ты пошел за мной…
— Я охотник. — Мужчина улыбнулся. Широко-широко. — Хотел поймать одну зеленоперку. Но она такая дурная оказалась… усилия потраченные на ее преследование явно того не стоили. А потом еще в клетку ее сажай, приручай, учи петь когда надо. И… и в процессе ловли эта мелкая пичужка умудрилась вымахать до крокодила, вот какая странность, а крокодилов запихивать в клетки сложнее. Да и мне здесь нравится больше. Нет птичьих домов, прячущих секреты и не позволяющих сильным становиться сильнее. Так что пускай себе бегает, без меня.
Томия опять фыркнула.
— Если ты ей что-то сделаешь… — с угрозой заворчал Шелест, как пес, предупреждающий, что лучше держаться подальше от хозяйского добра.
Птицелов посмотрел на него с непонятным интересом, задумчиво хмыкнул.
— Знаешь, мальчик, нет ничего глупее, чем начать охоту на птичку, ничего о ней не зная. Я бы на твоем месте, прежде, чем защищать и кому-то угрожать, спросил у этой крокодилицы в перьях, что за узоры у нее на запястье и что будет с тобой, если они засветятся.
И опять улыбнулся. Широко-широко
А Томия почему-то вспыхнула, сказала что-то на непонятном языке, вызвав у птицелова очередную улыбку, на этот раз довольную, схватила Шелеста за руку и потащила его к друзьям.
— Спасибо, — выдохнула, на полпути. — Все не так страшно, как я успела придумать.
— Ты ему веришь? — спросил Шелест.
— Нет. Но он не так страшен, как мне казалось.
— Крокодилица в перьях, — проворчал Шелест.
А Томия почему-то улыбнулась.
глава 26
Глава 26
Откровенные
Несмотря на уверенность Льена, что эта компания просто физически не сможет обойтись без приключений, до школы удалось доехать так ни во что и не вляпавшись. Даже самые разнесчастные разбойники ни разу из леса не вышли.
Приключенцы без приключений естественно заскучали и стали искать развлечений. Но и тут им не повезло. Точнее повезло. За то, что обнесли сливу на краю очередного села и на виду у селян ели красивые, розоватые сливы, истекающие соком, им никто так и не предъявил претензий. За утопленное в колодце ведро в другом селе, хозяйка еще и поблагодарила, а потом злорадно посмеиваясь пошла радовать мужа внезапно появившейся работой. А стражника на воротах городка Береговица Ленц вообще очень вовремя пнул. Если бы этот пинок бедолагу не разбудил, ему наверняка бы влетело от начальника, появившегося чуть ли не в то же мгновенье. Правда, выставить пиво студентусам он все равно отказался. За что был обозван земляным лягухом.
Томия всю дорогу упорно косилась на так и не побрившегося птицелова. Он столь же упорно не желал ее радовать и устраивать каверзы с ловушками. Шелест старался ехать рядом с девушкой, изображал охранника и учился мрачно улыбаться. Получалось у него пока так себе, но Льен был уверен, что натренируется. Упорный же.
Ленц, видимо не желая менять о себе мнение друзей, всю дорогу упорно нарывался на неприятности и тренировал свое чувство юмора. И Льен даже стал подумывать о том, как бы свести его с Ясом, а потом посмотреть, кто из них первый пойдет вешаться. Почему-то это казалось отличной идеей.
Дамир, единственный из всех, честно пытался сочинить отчет, помня, что как бы находится на практике. Но ему постоянно мешали. А потом еще и школьная кляча взяла и сожрала исписанные листы, за что была обозвана идиоткой и удостоена обещания в скором времени превратиться в колбасу. Лошадь это обещание величественно проигнорировала, наверное думала, что колбаса из таких старых кляч невкусная и сочла это неплохой местью человечеству.
Перчик упорно обижалась на Ваню. Он столь же упорно давал ей для этого поводы. И вот им точно не было скучно. А еще у Вани было уже пять ежей, и Льен никак не мог отделаться от мысли, что где-то там следом идет целая толпа колючих зверьков. И рано или поздно до обожаемого человека они дойдут все. И опять станут устраивать концерты по заявкам мечтающих о любви девиц.
Правда до родной школы студентусов, побывавших на столь необычной практике, ежи так и не догнали. А потом Льену и вовсе стало не до них. Потому что школа стояла на ушах, все куда-то бегали и кого-то искали. Одни запропастившихся преподавателей, причем, у Льена сложилось впечатление, что у кого-то там есть повод думать, что они прячутся в подвале и просто не хотят выходить. Другие искали того, на кого можно переложить вину, любую. Третьи искали в этом хаосе разумных людей и требовали чего-то загадочного, хотя даже Льен с первого взгляда понял, что это школьный совет должен требовать и угрожать жаловаться королю. Правда, потом он выяснил, что от совета почти никого не осталось — именно его членов пытались разыскать — и разумно махнул на происходящее рукой. Самолично поселил Томию и Весяну в девчачьем общежитии, выбрав комнату посимпатичнее. Попытавшемуся угрожать завхозу сунул под нос поочередно бумагу с предписанием, выданным королевским дознавателем, и перстень с гербом, ради такого дела снятый со шнурка и надетый на указательный палец. Завхоз после этого немного поворчал и пошел радовать коменданта обеих общежитий тем, что все по закону и лучше не спорить.